Собиратель Дмитрий Бурылин

Чуть ли не каждый крупный русский город славился своим богатым коллекционером. Это, как правило, был некий преуспевающий купец, который в силу своей основной, купеческой работы много путешествовал, увидел если и не мир, то уж во всяком случае ближайшие окрестности, а также города, в которых проводились ярмарки. К тому же слава Павла Третьякова из Москвы покоя не давала. Хотелось доказать, что, дескать, мы в провинции тоже не лыком шиты.
Благодаря таким богатым коллекционерам мы сейчас имеем множество музеев, в основном художественных, где работы русских живописцев жиденько разбавлены различными восточными диковинками. Но не таков был самый знаменитый собиратель города Иванова. Он замахнулся на большее – на этакий музей истории мировой культуры и искусства. Покажется странным, но это ему удалось.

Дмитрий Геннадиевич Бурылин был рожден в 1852 году в семье преуспевающих ивановских предпринимателей Бурылиных. С рождением ему повезло.
Повезло не только потому, что с детства он, что называется, горя не ведал. А еще и потому, что старший его родственник, дед Диодор Андреевич, еще в начале девятнадцатого века коллекционировал старинные иконы, рукописи, книги. Отец его был тоже собиратель, правда, несколько иного профиля. Он питал слабость к монетам и масонской атрибутике.
Дмитрий Геннадиевич унаследовал дедушкину коллекцию в возрасте двенадцати лет. Ему ничего не оставалось, кроме как продолжить собирательство. Тем более для этого у маленького Димы были все возможности. Вместе с отцом он частенько бывает на ярмарках, а денег, выделяемых юному Бурылину “на лакомства”, вполне хватает на старинные монеты и другие древности, которыми на ярмарках торгуют мужики с лотков.
Экспонатов становится все больше и больше, а Дмитрий тем временем превращается из барского сынка во взрослого и равноправного члена семьи. Естественно, он принимает участие в управлении фамильным делом. Но главным его увлечением остаются коллекции. И мечта – создать когда-нибудь в родном Иванове музей, большой и знаменитый.
Бурылин много путешествует – не только по делам коммерческим, но и для собственного собирательского удовольствия. Он, кстати, чуть было не оказался среди пассажиров печально знаменитого “Титаника” – к счастью, в последний момент пришлось изменить свои планы.
Коллекции растут, но открывать музей Бурылин не спешит. Зачем же выставлять на обозрение незавершенную работу? Впрочем, уже в конце девятнадцатого века Дмитрий Геннадиевич высоко оценивает свои экспонаты. Во всяком случае в 1896 году он пишет завещание: “Означенное собрание впоследствии… должно быть достоянием нашего родного города Иваново-Вознесенска и никогда не должно быть распродано или расхищено (приобреталось оно с большой нуждой и трудами)”.
Лишь в 1914 году Бурылин открывает наконец музей. Он называется довольно неопределенно – “Музей промышленности и искусства, собрания древностей и редкостей”. Однако же количество и качество этих собраний впечатляло много больше, чем название музея.
В первую очередь, конечно, уделялось внимание так называемому русскому отделу. Здесь было представлено оружие (от древних шлемов до сравнительно молодых ружей), всякая посуда, разные коробочки, шкатулки, украшения и обувь. В отделе Дальнего Востока было много культовых предметов – и буддистских, и конфуцианских. Впрочем, помимо всяческих божков (бронзовых, медных, деревянных, каменных) здесь находились светские изделия – от мебели до маленьких изящных безделушек.
Имелся специальный отдел Индии, Персии, Сиама и Ближнего Востока со всевозможными курильницами, шлемами, щитами и огромными варварскими ножами. Соответственно в отделе Западной Европы находились арбалеты, алебарды и охотничьи рога, а также всяческая бытовая утварь.
Кроме того, некоторые коллекции были построены не по географическому, а по тематическому принципу. Например, коллекция часов как зарубежных, так и собственного, ивановского производства. Ее главной достопримечательностью были часы, судя по музейной описи, “одновременно указывающие на время в 37 местах земного шара, движение солнечной и планетной систем, календари и летосчисление – юлианское, григорианское, магометанское и еврейское; всего 95 циферблатов”. Эти часы-монстр были высотой два с половиной метра, а длиною – в три.
Помимо этого в музее размещались коллекции игральных карт и вееров, нумизматический отдел, отдел масонский, археологический и живописные отделы, а также специальная экспозиция, посвященная войне 1812 года, и комната Льва Толстого.
С современной и научной точки зрения этот музей, наверное, был в некотором роде дилетантским, а строение его – сумбурным. Однако для своей эпохи он был потрясающим. “Кто бы мог ожидать, что в Иваново-Вознесенске, где, кажется, ничего нельзя найти, кроме фабрик и торговых складов, существует один из лучших и крупнейших русских музеев,” – изумлялись петербургские газеты.
А поэт Бальмонт оставил запись стихотворную:

Какой блистательный музей!
Блуждаю в нем часа уж два,
И так он пышен, что ей-ей,
Здесь закружилась голова.

Вход в музей был платным. Правда, деньги шли на разные благотворительные цели, первым делом на борьбу с туберкулезом. Никакая, даже самая высокая входная плата не могла бы окупить музейные расходы. Здесь требовались более серьезные денежные источники, и, к счастью, таковыми Дмитрий Геннадиевич располагал. Он писал: “Музей – это моя душа, а фабрика – источник средств для жизни и его пополнения”.
После революции музей Бурылина конечно же национализировали. Его собрание было настолько крупным, что на его основе были созданы практически все нынешние музеи города Иванова.
Сам же Бурылин тяготы послереволюционной жизни перенес сравнительно легко и безболезненно. Он еще при всем своем богатстве не употреблял ни табака, ни алкоголя, в пище был вегетарианцем. Его жизненное счастье заключалось несколько в ином.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"