Случайное решение
Лучше своя ошибка, чем чужая подсказка,
потому что речь идет не о контрольной по химии, а
о выборе профессии. И здесь очень многое зависит
от учителей и родителей...
Конечно, жизнь не партия в домино и не
сводится к выигрышу или проигрышу. И все-таки,
когда перед глазами маячит фигура неудачника... В
чем именно неудачник? Глупый вопрос. Естественно,
во всем. И все же для любого мужчины на первом
месте – профессиональная определенность,
реализованность. Павел Васильевич не любит свою
работу, а работа не любит его. Ну и весь шлейф:
невостребованность, нищета, кустарные приемы
снятия стресса. Можно позволить себе небольшую
дозу иронии, потому что Павел Васильевич –
фигура до некоторой степени условная. В жизни это
не смешно.
Кто виноват? Нет... слишком поздно. Вернее
говорить о более осмысленной в данном контексте
категории судьбы. Еще более внятно – о личной
ответственности. Были допущены серьезные ошибки.
Еще бы раз – все было бы сделано иначе.
Этот повторный пробег по траектории собственной
жизни, при всей умозрительности процедуры,
играет роль своеобразного лакмуса. Василий
Павлович все свои серьезные решения
продублировал бы, утвердил по второму разу. А
Павел Васильевич предпочел бы все переиначить.
Мы киваем в ответ на их рассуждения с оттенком
недоверия. Мы почти уверены, что корень
глобальной удачи и неудачи – внутри человека.
Что Василий Павлович просто одушевил собой
избранную им стезю, а Павел Васильевич сэкономил
душевное тепло и мается теперь от заморозков.
Что, поменяй их местами, переиграй – все равно
кончится так, как кончилось. Да. Внутренний
настрой имеет решающее значение. Гармония
распространяется из человека в мир, а не
наоборот. И все-таки тут остается некий допуск.
Выбор – верный или неверный – приводит к
последствиям. Возвращаясь к внутреннему в
человеке, мы можем (условно, конечно, без фамилий),
кроме обреченных на удачу или неудачу, приметить
неустойчивые, колеблющиеся психологические
типы. Их статистическое большинство. Человек
творит судьбу – судьба творит человека.
Результат возникает в итоге этого совместного
творчества.
Подходя вплотную к теме разговора: Павел
Васильевич ошибся, в частности, с выбором
института. Начал чувствовать, что ошибся, уже ко
второму курсу, но... знаете, как бывает? Один бежит
менять неудобную обувь, а другой разнашивает.
Переходить в другой институт? Хлопотать?
Рисковать? Досдавать? И так вот начинает блуждать
частица по фразе: не совсем то – совсем не то. И
так вот проходит жизнь не в тех декорациях.
Менять трудно, не менять кисло.
А как Паша попал в лесотехнический? Учитель
посоветовал. Паша аккуратно списал контрольную
по биологии, тот язык и распустил. У вас интерес,
можно сказать, талант. У, халтурщик. Ему легко, а я
тут всю жизнь бревна считаю. Да нет, Паша, это тебя
папа с мамой запихнули в лесуху. У них там сосед
по даче был профессором.
Но и полная пассивность учителей и родителей не
панацея. Вот до Витька никому дела не было, он и
поступил в тот же лесотехнический за компанию с
Пашей. Так и мается – три года до пенсии осталось,
потом дальше будет маяться.
Проблема поставлена. Учитель дает ученику совет,
который (если ему последовать) может стать
полезным или вредным. Родители оказывают
содействие, которое тоже может стать полезным
или вредным. Предоставленный сам себе, подросток
принимает решение, верное или неверное. Неверное
решение оборачивается в лучшем случае петлей,
когда человек теряет время, получая взамен
своеобразный жизненный опыт. Большинство
представителей творческих профессий прошли
через технические вузы; мало кто об этом жалеет.
Тут, вероятно, надо говорить об условно неверном
решении. Находка венчает долгий поиск так же
успешно, как и стремительный. Худший случай –
неполное совпадение интересов и дел, инерция,
профессиональный застой. Действительно беда.
Ситуация напоминает раздумье богатыря перед
известным камнем. Но и медлить нельзя. Почему для
юноши выбор будущей профессии все же важнее, чем
для его сверстницы? Да потому, что феминизм еще не
победил и для мужчины главнее профессиональная
реализация, чем семейная. И потом, за спиной юноши
– призрак майора из военкомата.
Тысячи известных мне примеров успешной и не
вполне успешной профессиональной ориентации
складываются в типовые ситуации. Конкретный
случай, конечно, не полностью вписывается в тип,
но до некоторой степени говорить о повторяемых
ошибках можно.
Кажется, что проблема выбора института
несущественна для школьника с яркими и
односторонними способностями и интересами. Но
это не так. Илья хочет быть психологом. Есть
головной вуз, носитель специальности, –
психологический факультет МГУ. Есть и
классическая проблема – молодой человек не
проходит по конкурсу в это изумительное место,
недобрав совсем чуть-чуть. Поступает в другой
институт, тоже на психологический. Остается
царапина на самолюбии. Остается впечатление, что
там происходит нечто совершенно волшебное. А
здесь все серо и буднично.
Как ни странно, совокупный опыт наводит на вполне
однозначный ответ: иллюзорно как раз головное
положение “супервуза”. Везде есть очень
профессиональные и талантливые преподаватели.
Средний уровень студенческой аудитории может
быть совсем средним, но это не имеет серьезного
отношения именно к вашей учебе. И образование,
реально полученное лучшим студентом курса, не
очень зависит от престижности вуза.
Ошибка совершается в выборе профессии. И тут
учитель может помочь или помешать. Он
традиционно хорошо распознает способности
школьника к своей дисциплине. Впрочем, и здесь
есть смещения, заложенные в школьную программу.
Экстенсивные в своей основе курсы истории и
географии позволяют судить лишь о памяти и
добросовестности ученика. Интересы, по-моему,
важнее способностей. И если ученик стремится
узнать что-то сверх программы, это уже серьезно.
Если школьник успешен в жанре школьного
сочинения, это свидетельствует скорее о его
логических способностях, чем о литературных.
В советах учителей четыре типовые опасности.
Во-первых, они стремятся консолидироваться с
родителями и образовать поле давления на
подростка. Давление губительно; один поддастся
ему и потом вас же в этом обвинит, другой,
наоборот, из принципа воспротивится – с тем же
итогом. Во-вторых, они по привычке считают
старшеклассника совершенно инфантильным
существом и его интересы ставят гораздо ниже, чем
его способности. Что значит “хочу рисовать”,
когда у тебя способности другие? Учителям
кажется, что способности – это объективно, а
желания – субъективно. Желания переменятся, а
способности останутся. Опыт показывает, что
иногда происходит строго наоборот. В-третьих,
учителя уверенно судят в рамках своей
специализации, но не знают, как обстоит у
школьника дело в других областях. Это, впрочем,
достаточно очевидная ошибка, которую
внимательный учитель не должен совершать.
В-четвертых, очень опасен в плане
профессиональной ориентации учитель –
харизматический лидер, который способен
полкласса увлечь, например, химией, да еще и
достаточно хорошо подготовить, чтобы они стали
студентами-химиками. Дальнейшее понятно – у
полкласса (минус один человек) начнутся
серьезные проблемы.
Врач выдает диагноз и рецепт. В случае учителя
диагноз гораздо важнее рецепта. Если заранее
отвести ему роль консультанта, проблем
возникнуть не должно. Ведь окончательное решение
мы все равно примем сами.
Кто “мы”? Звучит как-то расплывчато. Семейный
совет? И кто в нем имеет право решающего голоса –
родители или сам виновник торжества?
Преимущество родителей – в наличии жизненного
опыта. Чуть менее очевидно, что недостаток – в
том же. Они на своей шкуре узнали, что бывает так,
так и так. Три-четыре варианта из многих. И
собственный опыт крайне редко воспринимается
как нейтральный. Он либо навязывается, что вряд
ли полезно, либо оценивается как чисто
негативный и табуируется, что неконструктивно.
Еще хуже, когда родители переходят от советов к
действенной помощи. Исходя из личных связей,
например. Это невероятно сужает спектр вариантов
– и риск ошибки вырастает в сотни раз.
Как же быть? Наверное, надо признать, что
поступление детей в институт – новая сфера
родительской деятельности, требующая специально
отведенных под нее времени и сил, а не апелляция к
жизненному опыту. Тогда все встанет на свои
законные места.
Почему не довериться самому молодому человеку?
Только потому, что он незрел. Его мотивация
смехотворна – все идут, и я пойду. Или: почему бы и
нет? Вот если ему уже двадцать три, он вернулся из
армии, пару лет поработал, женился и теперь
подбирает место учебы... Тут мы замолкаем. Вопрос
не в том, чтобы заведомо избежать ошибки – это
невозможно. Вопрос в том, чтобы сделать
собственные ошибки, а не типовые или случайные.
Вывод? На мой взгляд, он примерно такой: ни
учителя, ни родители не должны настаивать на
своих рекомендациях, утяжелять аргументы
эмоциональным напором или угрозами. Верный путь,
если мелькнет, яснее откроется, все равно только
самому абитуриенту. А не мелькнет, тогда можно и к
советам прислушаться. Но, заметьте, я не
настаиваю на этом выводе.
Леонид КОСТЮКОВ
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|