Александр Абдулов:
“Номером трамвая пока не ошибся”

Александр Абдулов являет полную противоположность своим мягким и тонким персонажам. Он подвижен, целеустремлен, резок в поступках и суждениях. Иногда язвительный и колючий. Какая-то мальчишеская запальчивость и угловатость порой мешают ему говорить о своих благородных поступках. Но главное в Александре Гавриловиче то, что он актер от Бога.

– Конец прошлого века ознаменовался для вас судьбоносными событиями. Какие из них вы считаете главными?
– Во-первых, ушедший век подарил мне очень интересные работы в театре, и прежде всего главную роль в спектакле “Варвар и еретик” по роману Ф.М.Достоевского “Игрок”. Во-вторых, я в конце века успел закончить свой фильм “Бременские музыканты”.
– На рубеже столетий не грех вспомнить ваши первые шаги в искусстве. Если я правильно посчитал, стаж вашей актерской работы – 43 года?
– Да, действительно. В пять лет от роду я вышел на сцену Ферганского драматического театра в спектакле “Кремлевские куранты” вместе со своим отцом. В переводе с узбекского Фергана – “спящая красавица”. Это название и привлекло в свое время моего отца. Он был романтиком, основал первый русский драматический театр в Узбекистане.
– Не повлияла ли на ваше творческое формирование узбекская культура?
– Повлияло прежде всего жаркое солнце. Ну а если серьезно, то Восток – это замечательно. Там очень мудрые люди. Я старался впитать главное, что есть в их обычаях, прежде всего уважение к родителям и вообще к старшим.
– Вы когда-то сказали, что отец был главным действующим лицом в вашей жизни.
– Он им остается до сих пор. Память об отце – самое прекрасное, что у меня есть в жизни. Он был выдающимся режиссером и необыкновенным человеком.
– Но по отношению к вам был достаточно крут, не так ли?
– Да, работая в его театре актером, я однажды опоздал на спектакль, сорвал его. После этого отец меня выгнал из труппы. Всем это казалось поначалу шуткой, но я целый год отработал рабочим сцены и выполнял все соответствующие обязанности. Причем в течение этого года играть мне было запрещено. Для моего отца театр был равнозначен Храму. Идя на работу, он за полкилометра от входа в театр снимал шапку. Я стараюсь быть хоть немного похожим на отца, не знаю, удается ли.
– Как вы попали к Марку Захарову?
– Он искал молодого актера на главную роль в спектакле “В списках не значился”. Я был студентом четвертого курса, и он меня заметил. С тех пор я имею честь называться актером его знаменитого театра.
– Известно, что Захаров – режиссер жесткий. У вас характер тоже достаточно твердый. Не возникало ли в совместной работе трений?
– Марк Анатольевич никогда не давал даже повода для этого. Он сам фонтанирует и очень любит актеров, фонтанирующих на сцене. Мы с ним говорим на одном языке. Да и может ли быть иначе: 25 лет мы вместе. Работать с ним удивительно удобно. Не знаю, может ли он сказать то же обо мне.
– Почему в качестве одного из главных событий вашей жизни вы назвали роль в “Варваре и еретике”?
– Достоевский – один из моих любимых авторов, я к нему долго шел. “Игрок” – моя вторая встреча с гениальным писателем, первая состоялась, когда я сыграл Верховенского в “Бесах”. “Игрок” очень близок мне по духу. Я по своей натуре тоже игрок. Сыграть эту роль я мечтал давно.
– В театре вас привлекали острохарактерные персонажи. В кино режиссеры поначалу использовали лишь вашу фактуру. Чем это объяснить?
– В кино всегда работала система выжатого лимона. Сколько молодых людей прошли сквозь эту соковыжималку и где теперь они?! Я всегда старался свою амплитуду расширять: играл и героев-любовников, и характерных персонажей. Очень горжусь фразой, которую сказал обо мне один чиновник, вычеркивая меня из состава претендентов на премию Ленинского комсомола: “Абдулову нельзя давать премию, у него нездоровая популярность”.
– Вы практически не участвуете в театральных и киношных тусовках. Это принципиальная линия поведения?
– У меня есть своя работа, а идти вечером туда, где фигурируют те же лица, что и на работе, тяжело.
– А как же тогда быть с театром, где тоже одни и те же лица, но вы вот уже 25 лет каждый день приходите туда?
– Я не считаю Ленком местом работы. Это мой дом. Там есть и братья, и сестры, и соседи…
– …и интриги?
– Нет, думаю, что наш театр в этом смысле уникален. У каждого из нас есть своя ниша, и нам нечего делить. Гений Захарова составил такую труппу, где всем удобно жить, никто никому не мешает. Это и везение, и громадная селекционная работа Марка Анатольевича.
– Очень часто актеры, обсуждая работы коллег по цеху, говорят: “Это моя роль”, имея в виду, что уж они бы эту роль сыграли так, что все бы ахнули. У вас не бывает такого?
– Если я считаю, что та или иная роль моя, я ее беру.
– Но с Глумовым так не произошло?
– Здесь сыграл свою роль возраст. Я к своим годам отношусь трезво. Я уже не Глумов. Нельзя играть Джульетту в 64, а Ромео в 72.
– Мне кажется, ваши герои наглядно отражали ваше взросление и духовный рост. Особенно это проявилось в Каштанове из “Тихих омутов” Эльдара Рязанова. На мой взгляд, фильм средний, а ваш персонаж – серьезный и значительный.
– Я не считаю, что фильм средний. Мне он нравится. Работать было очень интересно. Рязанов есть Рязанов. А роль действительно необычная, я раньше такое не играл. Я попытался сыграть человеческий “вид”, который исчезает с планеты, его надо заносить в Красную книгу. Каштанов относится к той категории людей, для которых долг, честь, совесть, дело превыше всего. Они не могут вписаться в современную жизнь, в рыночную экономику.
– Каштанов не вписался в рыночную экономику, а вы?
– Я тоже. В связи с этим всегда вспоминаю строки из “Юноны и Авось”: “Мы – дети полдорог, мы дети полдорожья”. Я одной ногой стою в прошлом, а другой – здесь. И переделать меня невозможно.
– Но вы все же раньше своих коллег занялись бизнесом, организовали антрепризу.
– Ну что вы, какой это бизнес! Я занимаюсь своим делом, тем, чем всегда занимался в театре. Вот если бы я пирожки пек и продавал – это был бы бизнес. А дел хватает. Вот удалось отреставрировать и передать Церкви храм Рождества Богородицы в Путинках, что рядом с Ленкомом. Раньше там был склад и пристанище для собак. Я горжусь тем, что реставрация церкви – дело рук театра Ленком и “Антрепризы Александра Абдулова”.
– Но благодаря своим деловым качествам вам удалось снять фильм.
– Да, я реализовал свою мечту. “Бременские музыканты” сейчас вышли на массовый экран. Думаю, те зрители, которые придут на фильм, а может быть, купят видеокассету (кстати, очень недорого), не пожалеют. Снимали мы и в Египте, и в ЮАР, и в Азербайджане, и в Калмыкии, и в Петербурге. Картина красочная, с хорошим звуком. Я уж не говорю о настоящем созвездии актеров и музыкантов, которые приняли в ней участие.
– А как вам удалось собрать на съемочной площадке столько суперзвезд?
– А вот это моя тайна, так сказать, ноу-хау. Раскрывать ее я не буду, иначе все тут же побегут снимать фильмы.
– Ну звезды-актеры – это куда ни шло, но как удалось привлечь на роль начальника стражи короля Александра Коржакова?
– Поправка: его должность по фильму называется “начальник службы безопасности короля”. Александр Васильевич оказался блистательным актером. Пресса его очень хвалит, хотя сам себе он не понравился. Правда, быть может, в этом был элемент кокетства.
– В финале звучит тема “Beatles”. Видно, что со времен юности ливерпульская четверка не уходит из сердца?
– Да, я человек старомодный. Люблю ДДТ, “Машину времени” и, конечно, “Beatles”. А в финале фильма действительно бременские музыканты появляются в костюмах “Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера” и улетают на “Yellow submarin”. Это мой поклон времени, моей любви к “Beatles”.
– Кто-то из критиков сказал, что в вашем фильме явно чувствуется влияние Марка Захарова. Вы согласны с этим?
– Двадцать пять лет я живу в доме, который построил Марк Анатольевич, дышу с ним одним воздухом. И если кто-то считает, что в фильме есть что-то от Захарова, я этому несказанно рад и счастлив.
– Осталось только сказать, кого вы сами играете в фильме.
– Я играю шута, от лица которого ведется повествование. Считаю, что одну и ту же сказку человек должен прочитать три раза: в детстве, в зрелом возрасте и в старости. “Бременские музыканты” – это мое прочтение сказки в 48 лет.
– Вы до сих пор выглядите спортивно. В свое время, если не ошибаюсь, вы были даже кандидатом в мастера спорта по фехтованию. А за один трюк вы даже получили приз на кинофестивале?
– Да, занимался фехтованием профессионально. А получил приз как лучший каскадер за трюк в фильме “Убить дракона” на первом “Золотом Дюке”. Меня краном поднимали за ноги на высоту 45 метров. Причем поднимали раз 15–16. На съемках присутствовал один немецкий продюсер. Марк Анатольевич Захаров спросил его между делом, сколько бы заплатили за такой трюк немецкому актеру. Тот назвал сумму в 20–30 тысяч марок… за каждый подъем! А мне заплатили суточные. Но когда узнал, сколько бы мог получить за это в Германии, я долго не мог опомниться, все ходил, считал, воображал, что мог бы купить на эти сумасшедшие деньги.
– Плохая примета говорить о будущих ролях, но помечтать, думаю, не вредно.
– Мечты были всегда. В свое время не удалось сыграть Ромео, Гамлета, того же Глумова. А сейчас думаю о другом. Например, о “Короле Лире”. Когда Лира играет старый человек, то его, конечно, жалко. Но когда человек в свои 48 лет становится никому не нужен – это страшнее.
– Ваш отец Гавриил Данилович сказал когда-то: “Очень важно однажды спрыгнуть с трамвая и посмотреть, тот ли номер тебя везет. Ехать наобум недопустимо”. Вам удается иногда сделать это?
– В конце ушедшего века “спрыгнул”. Вроде пока еду правильным маршрутом.

Беседовал Павел ПОДКЛАДОВ

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"