“Еще жадный жить и готовый умереть...”
Владимир Даль: повороты судьбы
 Отец
будущего составителя самого замечательного из
русских словарей попал в Россию двадцатилетним
юношей. Иоганн Христиан Даль стал Иваном
Матвеевичем Далем и был назначен Екатериной II
одним из придворных библиотекарей. Иван Даль был
хоть и молод, но необычайно учен – знал древние и
новые языки. Причем учился он всю жизнь. Послужив
несколько лет библиотекарем, окончил в Германии
медицинский факультет и вернулся в Россию уже в
качестве врача. Открыл в Луганске первую
больницу для рабочих. Там, в шахтерском Луганске,
и родился Владимир Даль. Вскоре Иван Матвеевич
был назначен главным доктором Черноморского
флота. С флотом на долгие годы будет связана и
судьба Владимира Даля, в 1814 году он поступит в
Морской кадетский корпус.
* * *
Один из преподавателей Морского корпуса
через много лет стал, если можно так сказать,
действующим лицом “Толкового словаря”. К слову
“табакерка” Даль вместо обычной поговорки или
пословицы приводит вдруг свое детское
воспоминание: “Вот так и пойду стучать
табакеркой по головам! – говаривал наш учитель
математики в Морском корпусе”. Учителя звали
Марк Филиппович Горковенко.
* * *
Гардемарин Владимир Даль по
успеваемости был на двенадцатом месте среди
восьмидесяти трех соучеников.
* * *
Первое слово для будущего словаря было
записано Далем в марте 1819 года. Юному мичману
было тогда всего восемнадцать лет!
“Замолаживать – иначе пасмурнеть – в
Новгородской губернии значит заволакиваться
тучками, говоря о небе, клониться к ненастью”.
Это слово было записано Далем где-то на пути из
Петербурга в Москву.
* * *
Даль не был по натуре ни лиричен, ни
сентиментален. Недаром его стихотворные опыты по
большей части были крайне неудачными. Склад ума
его был скорее аналитическим и сугубо
практическим, чем гуманитарным. Из Даля
получился прекрасный врач-хирург. Руки у него не
дрожали. Великий Пирогов ценил Даля именно за
“необыкновенную ловкость в механических
работах”.
Прежде чем погрузиться в систематизацию и
толкование русских слов, Даль блестяще
систематизировал свой хирургический опыт (на
полях русско-турецкой и польской кампаний) в
научных статьях. Статьи же Даля по гомеопатии
своим стилем восхищали Белинского, который
обращался к Владимиру Ивановичу как пациент.
* * *
В Русско-турецкую войну Даль стал
полевым хирургом. Вместе с русской армией Даль
освобождал болгарские селения, брал Сливно
вместе с передовым казачьим отрядом, участвовал
в осаде Андрианополя. Война была потрясением
даже для такого выдержанного и храброго
человека, каким был Даль.
“Помню и вечно помнить буду, поколе искра жизни
таится в мозгу моем, то впечатление, которое
сделало на меня первое предсмертное
молебствование и первая битва. После и я привык к
этому и смотрел как смотрят другие; исполнял
спокойно жалкую обязанность свою…”
Какое мужество и одновременно смирение в этих
словах Даля. За полтора года той войны из трехсот
армейских докторов более двухсот погибли.
“Судьба обнесла меня этой чашей, подносив ее для
искушения в смиренномудрии… И доселе еще жадный
жить и готовый умереть, шагаю или бегу…”
В ноябре 1830-го Даля с одного фронта перебросили
на другой – внутренний. Началось польское
восстание. При взятии Варшавы погиб любимый брат
Даля – Лев. Следовавший с корпусом генерала
Ридигера лекарь Владимир Даль отличился своей
инженерной смекалкой – с помощью подручных
средств навел переправу через Вислу.
Эта история сделалась известной в войсках, Даля
попросили даже описать технологию наведения
переправы в подробностях, и в 1833 году в
Петербурге вышла книжка Владимира Даля под
названием “Описание моста, наведенного на реке
Висле для перехода отряда генерал-лейтенанта
Ридигера”.
Такой же мост, как на Висле, Даль навел через
несколько лет через реку Урал. Изобретателем он
был не по расчету, а скорее по необходимости.
* * *
В 1840 году в Хивинском походе Даль
изобретет подвесные койки для перевозки больных
на верблюдах.
Даль был около умирающего Пушкина – это нам с
детства помнится. Но оказывается, что никто за
Далем не посылал, хотя все знали, что он
превосходный врач. Лишь через сутки после дуэли
Даль случайно узнает о ранении Пушкина и бежит на
Мойку. Врачи, к тому времени находившиеся у
Пушкина, слишком быстро расписались в
собственном бессилии и, что ужаснее всего, не
сумели скрыть это бессилие от Александра
Сергеевича. Они ему сказали о смертельности
ранения и о том, что надежды нет. Даль оказался
единственным из врачей, кто вошел к Пушкину не с
приговором, а с надеждой. “Мы за тебя надеемся
еще, право, надеемся!” Пушкин ему пожал руку и
назвал братом. “В первый раз сказал он мне “ты”,
– я отвечал ему так же и побратался с ним уже не
для здешнего мира…”
Придворный медик Арендт прописывает лекарства и
уезжает. И это не удивительно – Арендт больше
сановник, чем врач. Но покидает раненого и
Спасский – семейный врач Пушкиных. Остается один
доктор Даль.
* * *
Сейчас кажется странным, что Даль был
избран в 1838 году членом-корреспондентом Академии
наук по отделению естественных наук. Во время
службы в Оренбурге Даль составил учебники
“Ботаника” и “Зоология”. В “Литературной
газете” Даль вел рубрику “Зверинец”. Был одним
из основателей Русского географического
общества. О том, что Даль работает над “Толковым
словарем”, почти никто не знал до конца 50-х годов.
Первый том “Толкового словаря” появился из
печати только в 1863 году.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|