Ну скажите, кому это понравится?!

Опасаясь, что окружающие заметят какие-то промахи наших детей, мы торопимся их одернуть, сделать замечание.
И тем самым привлекаем внимание... к собственной нетактичности.

Трудно выразить словами те чувства, которые испытываешь, когда однажды в девять утра на пороге твоего дома, бросив посреди двора велосипед, стоит незнакомый чумазый мальчишка и говорит:
– Мне сказали, здесь есть дети.
Стоило мне только сонно кивнуть в ответ, как он влетел в дом – маленький, с неровной челкой и желтыми зубами, в погнутых, не по размеру очках – и стал носиться из комнаты в комнату, вверх-вниз, заглядывая в ванну, туалеты, подвал, а мой сын, ради которого он зашел к нам в дом, казалось, не представлял для него никакого интереса.
– Мой отец умер, когда я еще не родился, – выпалил он на ходу. – С нами теперь один дяденька живет, он иногда так орет! А вообще я есть хочу.
Сам не знаю почему, но меня рассмешила его непосредственность, и я отправился на кухню жарить ему яичницу. Там мы и познакомились. Оказалось, что его зовут Крис и ему уже десять – на год больше, чем моему сыну. Пока я возился у плиты, он скакал от окна к окну, жевал на ходу и болтал без перерыва…
Неужели ему никто ни разу не говорил, как нужно есть?
Но мой сын Сэм был в восторге от нашего гостя и вскоре, волнуясь, предложил ему сыграть в шахматы.
– А я не знаю, как в них играют. Научи, – попросил Крис.
Они лежали на полу и Сэм учил своего нового друга играть в шахматы. Но тут он спохватился:
– Который час? О, мне пора! – Крис убежал так же стремительно, как и появился.
Сын принялся собирать шахматы, явно расстроенный: он с трудом знакомился, и, по сути дела, у него не было ни одного настоящего друга.
Правда, грустили мы недолго. На следующий день Крис был у нас уже в восемь и с порога заявил:
– А можно мне шоколадного мороженого? Не бойтесь, меня не будут ругать, если я испачкаюсь.
Я из любопытства оторвал взгляд от газеты. Ругать его и правда не стали бы, потому что чистой его одежда была как минимум дней десять назад. Почему я раньше не заметил, какой он чумазый?
– Сэм еще спит, – сказал я ему тихо. И хотел добавить что-то насчет чистоты, но не успел, потому что сын радостно закричал:
– Кто пришел? Крис?!
Ну кому, скажите, это понравилось бы? Вот и я не утерпел: остановил его за руку и попросил прийти попозже – в десять. Он пришел, ничуть не обидевшись, а мне в тот день так и не удалось поработать. Несмотря на мои просьбы поиграть на улице, мальчишки несколько часов кряду носились по всему дому. А когда Карен вернулась домой, одного пристального взгляда ей хватило, чтобы оценить обстановку и остаться недовольной нами всеми. Поэтому вскоре мы провожали Криса домой.
Он жил в каркасном доме в нескольких кварталах от нас. Полная неопрятная женщина в огромных очках, выглянув из-за двери, сказала просто:
– Я Анетт. Мы тут работаем и живем. А ваш сын может ходить к нам в любое время – я не против.
По дороге домой Сэм стал упрашивать меня отпустить его завтра в гости к Крису.
– Ни в коем случае, – отрезал я, но, увидев, как расстроился сын, добавил: – Давай не завтра.
Когда мы вернулись домой, наша мама пылесосила и была чем-то явно недовольна. Оказалось, Крис валялся на нашей кровати в ботинках.
Мы молча переглянулись, потому что понимали: несмотря ни на что, человечек-то он был очень хороший.
А сын за обедом продолжал гнуть свою линию:
– Ну почему я не могу пойти в гости к Крису?
– Потому что мы не знаем ни его маму, ни его папу, – ответил я осторожно.
– Так познакомьтесь поскорее! – волновался сын.
– Обязательно познакомимся, – ответила Карен и ловко перевела разговор на другую тему: – Ты лучше расскажи нам про Криса, какой он?
– Ну, он, – сказал Сэм задумчиво, – любит бейсбол, у него целая куча фотографий разных бейсболистов, и я хочу их посмотреть.
– А Крис может принести их к нам, – нашлась Карен. – Только в следующий раз играйте на улице: папа не может работать, когда вы так шумите.
И мы украдкой улыбнулись друг другу, потому что понимали, что никогда не сможем запретить сыну встречаться с другом и выставить его за дверь, даже если он перевернет вверх дном весь наш дом.
Но мы еще не знали тогда, что ставить Крису условия – бесполезное занятие. Ведь на следующий день все повторилось вновь: с утра пораньше, когда все еще спали, он уже стоял у нас во дворе.
– Не входи! – выпалил я сгоряча.
И он замер на месте, разглядывая меня сквозь свои погнутые очки. Мне даже на мгновение показалось, что он вот-вот расплачется. Но не тут-то было.
– Почему? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Потому что мы договорились, что вы играете во дворе.
– Но ведь Сэма здесь нет? – удивился он.
– Правильно, он еще спит.
– Откуда вы знаете?
Пришлось повторить свое требование еще раз и попросить его прийти через пару часов, чтобы прекратить эту бессмысленную перепалку.
И он ушел. И не пришел ни через два часа, ни через два дня. Я места себе не находил от стыда. А сын не переставал удивлялся тому, куда же подевался его друг.
На третий день я не выдержал. После обеда, пока мама читала с младшим книгу, я предложил Сэму прогуляться. А когда он понял, куда мы идем, запрыгал от радости. Анетт встретила нас на пороге, сразу же предложила войти.
– Я здесь! – раздался сверху знакомый голос.
В общем, я взял мальчишек и повел их в кафе-мороженое. Они сидели, поближе сдвинув стулья, молчаливо уплетая каждый свою порцию. А я невольно посматривал по сторонам в надежде, что кто-нибудь из посетителей бросит осуждающий взгляд в сторону Криса – с каким бы достоинством я тогда проигнорировал этот взгляд! Но никому до нас не было дела.
Вдруг я заметил, что Сэм перепачкал не только лицо, но и рубашку.
– Что ты есть нормально не умеешь! – крикнул я сердито и дал ему платок.
И тут увидел, что все вокруг оглянулись и пристально смотрят на меня...

Из статьи Роберта Хубера
«Непрошеный гость»
Перевод с английского
Марины Никоновой