Говорят, теперь не принято писать
письма в газеты, откликаясь на происходящие
события. Но вот над маленькими деревенскими
школами нависла опасность исчезновения, и люди,
которым эта проблема близка, чувствуют важность
обсуждения вопроса, что называется, всем миром.
Надо ли закрывать школу, в которой учатся два
десятка детей?
Об этом спорят сегодня директор Ферапонтовского
музея и бывший воспитанник сельского интерната.
Это только начало большого важного разговора, к
которому мы приглашаем всех, кому не безразлично,
как теперь будет жить и учиться большая часть
российских ребятишек.
Ну ведь учились же в интернатах... и
ничего страшного
Я не согласна с тем, что маленькие школы
должны существовать, что они нужны. Все-таки
уровень образования или интересов в сельской
школе – более чем скромный. Ради чего держать
столько учителей для десяти человек? А сами-то
учителя?.. Им не хватает часов – берут два
класс-комплекта. Десять – тринадцать человек в
классе. Думаешь: мама родная, они ведь должны быть
просто гигантами! Да ничего подобного…
Я это говорю не потому, что люди в школах плохие.
Есть объективные причины. Как мне рассказывала
когда-то смотрительница музея (она работала в
свое время в нашей же начальной школе), в 40–50-е
годы учителю запрещали держать хозяйство,
скотину. Это как раз выражало грамотное
представление о характере труда учителя. Но в то
же время забирали у учителя возможность для
пропитания.
Люди, естественно, обманывали – это типично для
советского времени. Поэтому если сейчас вы не
обеспечите труд учителя соответствующей
денежной суммой, то что вы от него хотите?
Не столько важно, что учитель говорит, сколько
его интерес к тому, что он преподает. Тогда этот
интерес он передает своим ученикам. Они
зажигаются. А если взял учебник, что-то долдонит
– то какой прок?
Людей сельская жизнь забивает. Здесь свой
устойчивый круг событий. Если у вас хозяйство,
корова, земля, думать об учительском творчестве
практически невозможно. Получается сухая работа.
Детей это не вдохновляет.
Раскачать такую школу удается только
учителям-энтузиастам. И беда, а не вина учителей в
том, что мало энтузиастов среди них.
Тут у нас рассказывают как о подвиге, что ради
одного мальчика, который ходит в начальную школу
за четыре километра, учительница ездит на
электричке. Ну был же опыт – и в интернатах
учились, и в крупных городах. В нашем сельском
интернате неплохо, по-моему, детям было.
Мне кажется, что маленькие школы надо убирать.
Пускай лучше в райцентре в интернате будут
сосредоточены хорошие педагоги, которым бы
побольше платили. А еще лучше сосредоточить
детей в каких-то санаториях – с бассейнами, с
другими возможностями, с приглашением
интересных людей, чем держать армию полунищих
преподавателей, которые ничего детям
практически не дают. Поэтому я за интернат.
Марина СЕРЕБРЯКОВА,
директор музея
села Ферапонтово Вологодской области
Записала Ирина Завьялова
Кто дал нам право отрывать
детей от семьи?
Закрыть маленькие сельские школы и
собрать деревенских детей в интернаты? Все это мы
уже проходили. Проходили долго и страшно. На чем
основана «новая благость» таких замыслов?
Во-первых, по-моему, плохо уже то, что детей помимо
их воли и желания родителей вырвут из привычной
среды. Оторвут от любимых дел, родных мест и
соберут в сообщества в общем-то лагерного типа. Я
сам был узником такого лагеря в течение трех лет.
Во-вторых, учителей, может быть, теоретически и
можно набрать хороших, а воспитателей? Большую
часть суток дети будут вне школьных занятий. А
настоящих воспитателей-подвижников всегда было
немного. Да и те скорее всего уже оказались в
детдоме, где дети остались без родителей волей
судьбы, а не по желанию властей.
А к этим, интернатовским, придут случайные люди,
чему они научат детей?.. Почему они, а не родные
должны влиять на формирующееся мировоззрение
подростка? Не среда, в которой он родился и для
которой растет?
В-третьих, что означает замена семейного
трудового воспитания интернатовским? В лучшем
случае девочки научатся вышивать, мальчики –
собирать табуретки. Я, конечно, утрирую, но даже
если выпускники будут уже готовыми
трактористами, зоотехниками, программистами –
это качественно ничего не меняет, а лишь
подменяет печально известное ПТУ и проблемы не
решает. За интернатовские годы ребята утратят
связь с родными местами и желание вернуться
назад.
Кроме того, дети разделятся на группировки по
лагерным признакам, и ничего с этим не сделать. И
такие «зоновские» отношения, и все многообразие
новопривитых дурных привычек навек наложат
отпечаток на человека.
Почему в нашем государстве рождается и живет
столько абсурдных идей? Хоть бы оригинальные, так
ведь наступаем и наступаем на одни и те же грабли.
А ведь здравый смысл лежит на поверхности.
Родители тех детей, о которых так радеет Марина
Сергеевна, унижены и забыты нашим государством.
Может, о самих этих родителях надо наконец
подумать: как бы сделать так, чтобы им стало уютно
жить на земле?
Если мужик разогнется, у него хватит ума и силы
восстановить разрушенный дом, разумный уклад
жизни, наладить хозяйство – и проблема, куда же
деть этих детей, отпадет сама.
Учителя не надо будет загонять в деревню, он сам
туда поедет, потому что будет знать, что там живут
свободные, богатые люди. Богатые от своего
творческого труда, как и было на Руси, а не от
продажи сырьевых ресурсов. Крестьянин, живущий в
достатке, не считающий каждой копейки и не
проклинающий судьбу, не пожалеет средств на
хорошего учителя, на новую школу (так было), чтобы
дитя его подольше с ним жило, выросло помощником
и опорой в старости. Только в деревне, живя с
родителями, помогая им в крестьянском нелегком,
но и радостном труде (по себе знаю), вырастет
новое, здоровое во всех смыслах поколение
крестьянских детей.
Ведь не от хорошей жизни разъехались, а вернее
сказать, практически были вытолкнуты из родного
гнезда своими же родителями, еще не окрепшие (в
духовном смысле) крестьянские дети по городам:
«Езжай сынок (дочка) в город, там легче, может, ты
хоть поживешь по-человечески, раз нам не
пришлось». О том, какая часто жизнь
«человеческая» у тех детей в городе, разговор
особый.
Пора бы уже понять, что не может ребенок вырасти
нормальным человеком, если нет для этого почвы.
Только единицы способны сами пустить глубоко
корни сквозь пустыню нашей жизни, но
большинству-то нужны хорошие почва и климат.
До колхозов в волости, где я родился, с гектара
пашни собирали до 30 центнеров зерна – ржи, овса,
ячменя. И я не ухожу от темы: есть жесткая связь
между урожаем зерна и тем, где, как и на чем рос
пахарь. Там же, но уже в колхозное время потомки
тех же крестьян едва собирали по 10 центнеров с
гектара. А при этом забросили еще две трети пашни.
Сейчас формально колхозов почти не осталось, но
нет и заботы у государства, кроме одного: как бы
на мужике сэкономить.
Нашим государственным мужам, как за спасательный
круг, надо бы хвататься за деревню – там еще
что-то живое теплится. Да откуда им это понять?
Кто они? Где росли? Дети чугунных богов... Остается
ждать чуда.
Алексей ЗАВЬЯЛОВ,
уроженец Сонковской волости
Тотемского района Вологодской области
(волости почти заброшенной, с тех пор как там
закрыли деревенскую школу),
после 7 класса – воспитанник интерната в г.
Тотьме
|