Классов меньше – экономии больше...

Это главный аргумент при закрытии малокомплектных школ. Но давайте посчитаем, так ли он справедлив?

Исчезают маленькие школы. Иногда закрываются сразу, иногда в виде временного компромисса превращаются в угасающие филиалы. Превращение школы в филиал означает, что администрация села лишается бюджетных средств на школу, а школа автоматически теряет поддержку главы сельской администрации. Свое содержание школа теперь обеспечивает сама. Сделать это она обычно не в состоянии, и через пару лет такой филиал исчезает сам собой.
В 2000 году только в Ростовской области закрылось 108 малокомплектных школ. И это не худшая ситуация по стране, и еще только пролог того, что намечается на этот год со ссылкой на федеральные планы реструктуризации малокомплектных школ.
Считается, что наполняемость классов должна быть не меньше 20 человек, иначе финансирование срезают. Таково требование министерства финансов области. А маленькая школа не выдерживает таких норм, нет такой наполняемости. И вот в 2000 году с 14 территорий области уже сняли до 16% финансирования по школам. Классы в этих районах закрывались десятками. От бюджета 2001 года ожидают худшего, для многих классов и школ этот год будет последним.
Педагоги и родители пишут гневные письма, обвиняют районную администрацию. Только инициативы борьбы с сельскими школами носят совсем не районный характер.

Образец общепринятых расчетов

Министерство образования области направило в районы письмо, в котором рекомендовало отделам образования провести ликвидацию и реорганизацию маленьких школ. Наверное, предполагается, что сэкономленные здесь деньги будут работать в другом месте. Очередной крутой поворот нашей системы образования напоминает давнюю идею поворота рек. Якобы высвобождаемые финансовые потоки теперь должны потечь в другую сторону…
Мы не хотим специально обидеть своих коллег из областного министерства; Ростовское управление образования далеко не худшее среди других и зачастую старается проявлять заметную сдержанность в подобных вещах. Но в его документах и расчетах, увы, отражается общероссийская тенденция. Эту тенденцию мы и хотим проанализировать.
Перед нами разработанный в нашем ростовском министерстве «Экономический расчет закрытия малочисленных (малокомплектных) сельских школ Ростовской области», исходя из которого предполагается за счет упразднения маленьких школ и подвоза учащихся в соседние школы сократить расходы на их обучение в три раза (т.е. с 65 млн руб. до 22,3 млн руб. в год).
Нам представляется, что этот план типичен, что аналогичные разрабатываются в большинстве российских областей. Именно на основе подобных расчетов принимаются судьбоносные для тысяч сел и сотен тысяч людей решения.
Прочитаем его, а потом попробуем оценить.

Посчитаем вместе

Первое, что смущает в приведенном документе, – то, что его составители оперируют средними величинами, хотя общие затраты на содержание детей в разных сельских школах чрезвычайно отличаются друг от друга. Могут превышать затраты в городе, но в чем-то нередко оказываются и меньшими. Маленькое здание легче отопить и отремонтировать, зарплаты учителей здесь тоже невелики, ведь в основном речь идет о начальных школах. Никакие выводы об экономической целесообразности закрытия той или иной конкретной школы на основании средних цифр делать недопустимо. Увы, этот очевидный принцип практически всегда игнорируется.
Подвоз же детей на автобусах отнюдь не обеспечивает тех денежных выгод, которые здесь расписаны.
Во-первых, расчеты проведены без учета стоимости самих автобусов.
Во-вторых, даже по приводимым расчетам вводимая ставка водителя не меньше учительской. Да только нам еще не попадались водители, соглашающиеся работать за 400 рублей в месяц.
В-третьих, расходы на бензин и ремонт обычно в 2–3 раза выше расчетных, в России почему-то всегда так.
С количеством автобусов тоже промашка вышла – для реальных нужд их требуется много, много больше. Для примера: для подвоза детей 10–11 классов потребуется дополнительно более 100 автобусов, для детей 5–9 классов из 500 удаленных малокомплектных школ области – и того больше. А автобусы нынче дороги. И одноразовой закупкой за счет какого-нибудь кредита не обойдешься – ненадолго их хватает на наших дорогах.
Теперь перечислим самые очевидные и неизбежные человеческие издержки «автобусного варианта».
Что означает возить малышей в одном автобусе со старшеклассниками? Чтобы уехать обратно, им приходится ждать, пока закончатся уроки у старших, по многу часов, да еще и на голодный желудок! Встали-то они в шесть утра, а кто плотно завтракает так рано? Час езды до школы. Кто-то захватил с собой бутерброд, но 20% детей приходят в школу прежде всего поесть. Скудный школьный завтрак на два рубля в день. На голодный желудок мало чему научишься. Восемь часов ребенок бегает полуголодный! Именно здесь теряется так бережно сохраняемое в детском саду здоровье.
При этом одним из основных критериев целесообразности проводимых преобразований заявляется принцип «доступности получения качественного образования». Инициаторы разорения маленьких школ не пытались, наверное, представить обучение своих детей в таких условиях.
Заключает приведенный выше документ важное примечание, написанное самыми маленькими буквами: «Подготовленный экономический расчет не учитывает возможных затрат на ликвидацию негативных социальных последствий закрытия малочисленных сельских школ (ликвидация культурного сельского центра, отмирание села, отрыв детей от семьи и риск роста правонарушений, риск автобусных перевозок), а также затрат на трудоустройство увольняемого персонала». Каково! Ни много ни мало – рост безработицы, ухудшение здоровья детей и быстрое умирание села без школы.
В сопоставлении с последней экономической издержкой все предыдущие пункты экономии выглядят издевательски.
Жизнь живых людей нашими специалистами от образования почему-то не принимается в расчет. Спасибо, что хоть упоминается.
А мы попробуем разглядеть эти последствия равнодушия одних и безучастности других и подумаем, как можно сделать по-другому.

Возможно ли сэкономить по-другому?

В школе нас учили, что, прежде чем разрушать, надо посмотреть, нельзя ли достичь желаемого эффекта, а здесь речь идет о судьбах людей и об экономии значительных средств более мягкими способами.
Обозначенные в докладе цифры экономии фальшивые. Они достижимы только в двух случаях: или на самом деле дети будут ездить в школу только на бумаге, или сказки про автобусы закончатся – и вместо автобусов все окажутся в интернатах.
Надо честно признать, что маленьким школам нужны дотации. И нужны методики расчета этих необходимых средств для разных ситуаций. А потом можно обсуждать, что в том или ином случае должно быть заложено в областной бюджет, что в местные, а кому можно надеяться на федеральную помощь.

Но если существует необходимость значительной экономии на сельской школе, то другими способами можно достичь ничуть не меньшего экономического эффекта, чем от закрытия школ, с куда меньшими потерями. Попробуем их перечислить.
1) Устойчивая наполняемость класса, претендующего по нынешним правилам на нормальное финансирование, на селе невозможна, хоть режь. Зато возможно, например, сократить число продленных групп. Они на селе и нужны-то по преимуществу как раз тогда, когда дети оторваны от своей деревни. По статистике, число этих групп за последние годы демографического спада не убавилось. Если на содержание этих групп деньги находятся, то найдутся и на класс.
2) Старшие малочисленные классы обходятся нынче в четыре (!) раза дороже таких же начальных (часов там больше, ставки учителей выше). Подвезти старшеклассника проще и безболезненнее. Вдобавок основная школа обязательна, старшая – нет. Т.е. можно средние школы, где в 10–11 классах по 5 человек, перевести в ранг основных, а на месте старших классов открыть учебно-консультационные пункты, вечерние школы, содержание которых обойдется значительно дешевле. Не забудем и про экстернат.
3) В крайнем случае можно пойти дальше. В основных школах 7–9 классы не открывать. В седьмом-восьмом классе подвоз детей уже не столь опасен. А вот пяти-шестиклассникам, на наш взгляд, необходимо быть поближе к дому. Если школа удержит детей хотя бы до седьмого класса – она уже в значительной степени сохранит свое значение в жизни села, и село вымирать не будет.
Еще в основных школах можно объединять пятые – седьмые классы на некоторых предметах, где это возможно: физкультура, труд, музыка. Необходим механизм сокращения ставок без сокращения классов-комплектов.
4) Некоторые руководители районных отделов образования даже считают, что дешевле оплачивать содержание ребенка на дому, чем подвозить. И показывают расчеты.
5) Наконец, можно обсуждать и дистантное образование – сложный и специфический вариант экономии, но зато не покушающийся на целостность села.
Экономия от этих мер, разумно употребленных, была бы, на наш взгляд, весьма существенная, а вред минимальный. Но они практически не обсуждаются образовательными управленцами.

А что взамен?

Экономия – не только и не столько деньги. Придумать бы, как вдохнуть жизнь в село, в школу – ведь они так связаны!
И немного задуматься о людях, о детях: что их окружает, что им нужно. Понять это просто. Надо лишь на минутку, но отчетливо представить себя обитателем того села, его маленькой школы.
Сегодняшняя статистика упряма: сельские школы закрываются, и люди уходят из села. Пустеет земля. Картинками этого опустошения никто красивые расчеты не иллюстрирует…
А пока надежда одна.
Если из министерства так плохо видно, то у районной администрации всегда есть выбор: бездумно подчиниться настойчивой рекомендации сверху либо подумать и сделать как лучше. Пока местные власти – последняя надежда сельской школы…

Владимир КАЛАШНИКОВ,
главный специалист
министерства образования
Ростовской области;
Егор БАЛТИЕВ,
журналист 
г. Ростов-на-Дону