Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №13/2001

Четвертая тетрадь. Идеи. Судьбы. Времена

Единственной улицей

Когда в 1853 году Николай Добролюбов побывал во Владимире (проездом из Нижнего Новгорода в город Санкт-Петербург), он написал своим родственникам: “Обедали мы во Владимире. Это очень недурной городок, и если судить по той улице, через которую мы проезжали,
то – не хуже Нижнего; но кондуктор говорит, что только одна улица порядочная и есть во всем Владимире”.
Трудно понять – комплимент это или же наоборот. Да, владимирские достопримечательности и вообще владимирская жизнь сосредоточены на главной улице – Большой Московской, а до недавних пор – улице Третьего Интернационала. Стоит лишь чуть-чуть от нее отойти, и сразу начинается предместье – покосившиеся деревянные домишки или же безликие строения времен Хрущева. С одной стороны, это, видимо, плохо – ведь хотелось бы, чтоб и предместье не уступало улице центральной. С другой же стороны, пожалуй что и хорошо. Во всяком случае, тут все компактно и, знакомясь с достопримечательностями Владимира, подошв не стопчешь. Зато по концентрации объектов туристического интереса одна лишь Большая Московская улица стоит нескольких городов целиком.

“Пожарный сарай”Начать путешествие лучше всего с остановки троллейбуса (или автобуса) “Золотые ворота”. Во-первых, потому, что здесь находятся сами ворота – основная достопримечательность Владимира и парадный въезд в городской центр. А во-вторых, поскольку начинать осмотр с остановки вообще удобно.
Итак, вы вышли из троллейбуса (автобуса) и оказались на Дворянской улице. Сориентировались лицом к Золотым воротам. Сзади у вас – Москва, а спереди – дорога в Нижний Новгород. Слева – памятник архитектуры и истории, первая женская гимназия Владимира – учреждение довольно респектабельное: в ней, к примеру, находились своя баня и больница (а сейчас там обычная средняя школа). Справа – большой универсальный магазин, в котором можно купить фотопленку, запасной блокнот и шоколадок на дорогу. Там же, справа, Троицкая церковь в которой размещается музей “Хрусталь, лаковая миниатюра, вышивка”   и сохранившийся с времен глубокой древности земляной вал, увенчанный водонапорной башней.
А ежели не полениться и пройти вдоль вала по Летнеперевозинской улице (если немного подумать, то происхождение этого немного странного названия становится вполне понятным), то слева вы увидите одноэтажный белый дом из кирпича. Построен он столетие назад, а десять лет назад прославился на всю Россию. Именно здесь снимали фильм Карена Шахназарова “Цареубийца” – очень уж этот особняк напоминает дом Ипатьева в городе Екатеринбурге, где была расстреляна семья Романовых.
Теперь же следует вернуться на Дворянскую, пройти с предельной осторожностью (движение здесь очень даже бойкое) к площадке Золотых ворот, затем важно прошествовать под аркой, так же как это делали послы и именитые гости Владимира, и вы на улице Большая Московская. “Эта улица – настоящая артерия, стягивающая к себе жизненные соки города, по ней совершается и торговое, и служебное, и увеселительное движение”, – писал экономист А.Субботин.
Она и впрямь торговая, шумливая, отчасти несерьезная. Но это вы почувствуете позже. Пока что Большая Московская сдержанна. Фасады строги, вывески невелики. Дом справа – памятник архитектуры, он был одним из первых в городе выстроен по “образцовому проекту” . Дом слева под стать правому. Одноэтажный и увенчанный оштукатуренным, однако деревянным мезонином, очаровательный, нисколечко не перестроенный, он выражает своим видом своеобразную провинциальную серьезность.
Старая аптекаЧуть дальше огороженный пустырь с остатками старых домов. В начале девятнадцатого века тут располагался павильон фотографа Иодко. Он в отличие от большинства своих коллег не ограничивался портретированием мещан и прочих обывателей, а занимался делом благородным – выпускал открытки. Во владимирских газетах то и дело попадались сообщения такого плана: “Губернской земской управой сделан заказ фотографу В.В.Иодко на 7 тысяч экземпляров открыток с видами Владимира и его окрестностей. Карточки будут разосланы в начальные земские школы по 10 и более экземпляров”.
У предпринимателя Иодко в то время работали всего лишь три взрослых и два малолетних сотрудника.
Сразу же за пустырем – конструктивистское строение, первый этаж которого зачем-то стилизован под архитектуру девятнадцатого века. Оно было выстроено для рабочих граммофонного завода на месте старенькой Николо-Златовратской церкви (естественно, названной так из-за соседства с Золотыми воротами). Один из владимирских жителей о ней вспоминал: “За фотографией красовалась замечательная церковь в духе московского барокко с величественными колоннадами, с высокой колокольней с входом под нею в самый храм Николы Златовратского с двумя приделами, с их мраморными алтарями. Это был один из самых красивых и величественных храмов города”.
Снесли его в 1929 году.
Зато напротив – маленький проулочек (названный горделиво Спасской улицей), в котором практически все здания находятся в сохранности необычайной. А посмотреть тут есть на что. Справа, к примеру, был первый в городе кинотеатр. Он назывался “Модерн”, и, естественно, сам дом перестроили в этом же стиле. До сих пор узкую Спасскую улицу украшает торжественный аттик с датой постройки “1905 год”.
Этот кинотеатр вовсе не походил на столичные синематографы. Обстановка здесь была вполне домашняя: маленький зал, в фойе – диванчик, пальмочка, рояль. А специальным циркуляром губернатора запрещалось показывать киноленты “возбуждающего характера”.
Княгинин монастырьДальше по Спасской – дом № 6, первый в городе родильный приют. А рядышком располагались и первые в городе детские ясли. Это была организация для своего времени новая и удивительная. Газета “Старый Владимир” писала в 1909 году: “В настоящее время общество в содержимом им на Спасской улице дневном приюте “Ясли” призревает, одевает и кормит до 50 детей от шестинедельного до 8-летнего возраста. Дети получают в соответствии с возрастом молоко, чай с белым хлебом и дважды в день горячую пищу, благодаря поступающим пожертвованиям они снабжаются одеждой и обувью. Специально приглашенная учительница занимается со старшей группой начатками грамоты, обучает их хоровому пению, молитвам, рукоделию. Вечером после ужина старшие уходят бодрые и веселые домой… а за грудными и ползунами заходят матери”.
Напротив же – пожарное депо (Спасская улица, 5а). Собственно, пожарное общество было основано достаточно поздно – лишь в 1896 году, однако сразу сделалось одним из лучших в государстве. В частности, ежегодник Владимирского губстаткомитета писал: “Такой пожарной команды можно пожелать многим более богатым и многолюдным городам империи”.
Впрочем, сами горожане отдавали должное своим спасителям. Вот, к примеру, одно из газетных сообщений (“Старый Владимир”, 1908 год): “8 сентября, в день открытия Владимирского городского добровольного пожарного общества, состоялся парад команды охотников означенного общества… После молебна Владимирский губернатор И.Н.Сазонов поздравил команду с праздником и поблагодарил ее за полезную деятельность и работу на пожарах… а дружинники отправились в свой пожарный сарай, где им был предложен завтрак”.
Кстати, в этом же самом “пожарном сарае” открыли и первую в городе телефонную станцию – по справедливости считалось, что тушителям огня она будет нужнее, чем кому бы то ни было.
Впрочем, пора бы вернуться на Большую Московскую улицу. Тем более что с этого момента она делается истинно центральной, шумной и торговой. Чуть ли не за каждой дверью – магазин, кафе или какое-нибудь увеселительное заведение. Например, кинотеатр “Центральный”, который находится в доме 13 (до революции он назывался иначе – “Ампир”, видимо, в пику “Модерну”).
Такою эта улица была и в прошлом веке. Притом чуть ли не каждый дом имел свое “торговое лицо”. В частности, в доме 14 мирно сосуществовали мужская гимназия и немецкая колбасная, в которой сами немцы-служащие и готовили свои колбасы. В соседнем здании располагалась булочная с собственной пекарней – свежие изделия каждые два часа выкладывались на прилавки. Булочная существовала и при новой власти и долго еще называлась “седовской” – в память о Павле Седове, бывшем домовладельце.
Больница “Красный крест”Еще одна колбасная коптильня расположена была в 24-м доме – ею на сей раз владел отнюдь не немец, а владимирский купец Философов. Он же сдавал часть своего здания (кстати, в то время бывшего самым высоким владимирским зданием) под штаб и канцелярию Великолуцкого и Девятого гренадерского полков. Штабисты засиживались допоздна, их силуэты шевелились полночи за тоненькими занавесочками. Из-за этого владимирцы назвали дом Философова “домом с привидениями”.
Самым же уютным зданием торговой части улицы является, конечно, старая аптека (она располагается чуть в глубине квартала, перед домом 26). Само здание было построено в конце восемнадцатого века и поначалу являлось флигелем большого губернаторского дома. А в 1805 году тут открыли первую в городе государственную аптеку. Эта аптека существует и сейчас, и нелегко поверить в то, что это не кино, не декорация, а действующий магазин. Странно смотрятся тут “Витрум”, “Центрум” и так далее. Зато вполне органично здесь вписаны почки сосны, хвощ сушеный, вода черемичная.
Основным торговым центром были, конечно же, торговые ряды. Они до сих пор успешно исполняет свою историческую роль. Рядышком размещалась знаменитая на всю Россию гостиница “Клязьма”.

Налево, за рядами вниз уходит улица Гагарина. Есть смысл свернуть с Большой Московской и немного прогуляться вниз, в сторону речки Лыбедь.
Здесь особенно чувствуешь неповторимый владимирский рельеф. Однако же хватает тут и “рукотворных” достопримечательностей.
Первая из них – конечно же, Народный дом (дом № 7). Он был открыт в январе 1905 года и находился в ведении Владимирского комитета народной трезвости. Впрочем, уже в декабре того же года полицмейстер города, напуганный чрезмерной революционной деятельностью, отправил “трезвенникам” предписание: “Ввиду крайне тревожного состояния простого народа против интеллигенции покорнейше прошу никаких лекций в Народном доме не устраивать от Комитета и не разрешать частным лицам, причем устройство собраний по закону от 12 октября 1905 года мною отнюдь не будет разрешено впредь до успокоения народонаселения”.
Однако собрания здесь проходили, и притом именно те, которых так боялся полицмейстер, то есть самые что ни на есть революционные. Однако же простые жители Владимира об этом не догадывались. Они ходили на спектакли (в них иной раз были заняты такие знаменитости, как Яблочкина и Садовский). Перед спектаклями играл оркестр Сибирского полка, расквартированного во Владимире, девушки грызли в кулачок подсолнечные семечки и любовались на великолепных музыкантов.
А в июне 1917 года местные большевики вдруг приняли решение: “Народный дом, которым ведает губернский исполнительный комитет, реквизировать для культурно-просветительских нужд Совета”. Революционеры уже не боялись, что полиция пронюхает про их собрания. Дом, конечно, сразу же политизировался, но простому обывателю здесь все же находилось чем заняться. В частности, в сентябре того же 1917 года в Народном доме открылся новый кинотеатр “Гигант”.
Впрочем, сразу после революции Народный дом был отдан под городской Драматический театр, который в 1972 году уступил это место другому театру – на сей раз Областному детскому кукольному.
Дом И.С.ШмелеваЕсли спуститься еще ниже по улице, то слева увидите маленький домик (№ 31). Он тем знаменит, что сюда в 1901 году въехал новый жилец – Иван Сергеевич Шмелев, писатель, известный своей повестью “Человек из ресторана” и воспоминаниями “Праздники. Радости. Скорби”.
Впрочем, в то время Шмелев был обычным и никому не известным чиновником казенной палаты. Тем не менее именно здесь он продолжает свои вроде бы заброшенные литературные труды. Сам он так вспоминал о годах, проведенных во Владимире: “Семь с половиной лет службы, разъезды по губернии столкнули меня с массой лиц и жизненных положений. Эти семь лет дали мне очень многое, заставили много перечувствовать и многому дать оценку. Это была яркая иллюстрация и одухотворение ранее накопленному материалу. Я знал столицу, мелкий ремесленный люд, уклад купеческой жизни. Теперь я узнал деревню, провинциальное чиновничество, фабричные районы, мелкопоместное дворянство”.
Но, несмотря на эти преимущества своей владимирской чиновной должности, Шмелев подал в отставку (“по расстроенному здоровью”) и больше во Владимире не появлялся.
А может быть, и зря – напротив его дома, на противоположном берегу реки Лыбедь, вскоре выстроили сказочное здание первой владимирской больницы “Красный крест”. Ее осветили 14 ноября 1914 года, в день рождения Марии Федоровны, императрицы и покровительницы российского Красного Креста. Освещал ее сам отец Алексий, архиепископ Владимирский и Суздальский. На церемонии он произнес очень проникновенную фразу: “У русского народа есть один прекрасный обычай. В то время как народы западные в тех случаях, когда они желают ознаменовать какое-либо выдающееся событие в своей жизни, воздвигают монументы, строят музеи и прочее, русские люди в тех же случаях созидают богадельни, храмы, строят высокие колокольни”.
Освященное им здание больницы, издали напоминающее этакий волшебный кремль, по сей день удивляет путешественников, оказавшихся на улице Гагарина.
Возвращаясь обратно на Большую Московскую улицу, стоит по пути свернуть направо, на Княгининскую, и полюбоваться на Успенский Княгинин женский монастырь. Это один из старейших монастырей нашей страны – его на рубеже двенадцатого и тринадцатого столетий основала жена Всеволода Большое Гнездо Мария Шварновна. С этого времени и сохранился главный собор монастыря – Успенский.
Это был монастырь престижный, покровительствовали ему люди весьма влиятельные в нашем государстве. Впрочем, обитель не чуралась и богоугодных дел, направленных на облегчение жизни обычных, совсем не богатых и не родовитых владимирцев. Случалось даже, что монахини вступали в спор с властями и иногда тот спор выигрывали.
Городской бульварК примеру, в 1677 году на городской Торговой площади состоялась казнь “женки Фетюшки”, обвиненной в мужеубийстве. В соответствии с тогдашним законодательством бедную Фетюшку закопали в землю по плечи. Там она и должна была умереть от холода и жажды. На следующий день после казни игуменья Княгинина монастыря явилась в губную избу с челобитной на имя царя об освобождении “женки Фетюшки”. Челобитная была уважена – Фетюшку выпустили и, естественно, направили в тот монастырь, где, не раздумывая, и постригли.
После революции за монастырь взялись всерьез. Уже в 1918 году сюда прибыли с конфискацией и уехали с первыми трофеями – мукой, солью, керосином, самоваром. А в 1932 году во владимирской газете появилось сообщение: “Недавно ликвидирован в числе других один из женских монастырей гор. Владимира – Успенский монастырь. Все находящиеся там монашки удалены, и в кельях их размещены ответственные работники города. В монастырских помещениях размещены советские служащие с семействами, а внутри крепости есть школа 1-й ступени, есть детский дом Поволжья, а всего в этой крепости размещается более 300 человек. Теперь этот уголок вполне можно назвать уголком коммуны”.
Та же газета, правда, возмущалась: “В бывш. женском монастыре. Входишь – и направо (а) и налево (б) по церкви. Первая находится в ведении Главмузея и как памятник русского зодчества XVI века должна им охраняться. А левая для чего? Для симметрии разве? Вот где кирпичи на городское благоустройство”.
В результате оба храма все-таки оставили. Один использовали под архив, другой – под зерносклад.
Теперь – к Cоборной площади

Парк “Липки”Слева – здание банка и памятник Ленину, а справа – городской бульвар (он расположен перпендикулярно улице).
Он был открыт в 1915 году и сразу же сделался и местом отдохновения, и увеселительным местом, благо что отсюда открывались превосходнейшие виды как на Клязьму, так и на достопримечательности города Владимира. Здесь находились лавочки, беседки, павильоны. На одном из них повесили стихотворение владимирского литератора Михаила Бенедиктова. Оно было написано как будто от лица бульвара, посвящалось городу Владимиру и выглядело по-провинциальному трогательно:

Дав тень сию тебе
и в знойный день прохладу,
полезным быть во всем
я целию имел
и счастлив истинно,
коль скажут мне в награду,
что я любил тебя
и другом быть умел.

Сохранился отчет об одном из народных гуляний, здесь происходивших: “В четыре часа народ начал показываться на булеваре, увеличиваясь более и более, толпился около беседки, ротонда коей обставлена была приличной мебелью. Тихая и теплая погода способствовала гулянью. В шесть часов гармонические звуки полкового оркестра разлились по бульварному саду, и все приняло иной вид. Танцующие живописно мелькали в окнах беседки и привлекали к ним веселый народ. Баталионные песенники, размещенные в углублении сада по разным пунктам, пели при звуках бубнов национальные песни. Танцы продолжались до позднего вечера в освещенной ротонде”.
В 1899 году доселе безымянному бульвару наконец-то дали имя. В честь столетия самого знаменитого российского поэта он стал называться Пушкинским. К этому времени относится дошедшее до нас подробнейшее описание бульвара: “Мы помним стоящее на краю его, обращенное к Клязьме старое здание его летнего клуба “ротонду” – круглое деревянное здание со шпилем наверху и надписью, написанной на меди и прибитой к стене перед входом в клуб… Возле забора, установленного вдоль левой боковой аллеи, виднелись остатки бывшего здесь пруда, в котором по веснам плавали утки и мальчишки на плотах… С наступлением лета в вечерние часы молодежь устремлялась на Пушкинский бульвар… Три раза в неделю играл военный оркестр, размещавшийся в раковине, сбоку от клуба. Всюду раздавался молодой, задорный смех, встречались старые знакомые, друзья, товарищи, создавались новые знакомства. Вечера заканчивались пусками бенгальских огней, фейерверками. К 12 часам ночи все расходились и бульвар затихал”.
Увы, нет больше ни ротонды, ни романтических остатков пруда, ни даже памятника Пушкину с хрестоматийными на постаменте строчками: “Я памятник себе воздвиг нерукотворный” (вместо него в 1995 году здесь поставили памятник Андрею Рублеву). Тем не менее бульвар все так же радует городских жителей, а любопытные туристы могут сравнить его со старым описанием и постоять на элегантной смотровой площадке, находящейся в конце бульвара.
Успенский соборОтсюда в лучах заходящего солнца весьма эффектно смотрится главный храм города – Успенский собор. Это одна из наиболее известных владимирских достопримечательностей. Естественно, что всякого туриста здесь воспринимают как потенциального спонсора. Следует заранее внутренне подготовиться к тому, что перед храмом вас обступят нищие всех возрастов и будут более назойливы, чем вам хотелось бы. В самом же храме вам на каждом шагу будут встречаться копилки с надписями: “жертва на ремонт храма”, “жертва на колокол”, “жертва для самых бедных”, “жертва на цветы к празднику” и пр. Тем не менее сам Успенский собор стоит того, чтобы все это вытерпеть.
Он был построен в 1161 году, еще при Андрее Боголюбском. Старания этого князя были сразу же оценены по заслугам. Один из его приближенных, священник Микула, восторгался собором в таких словах: “Князь Андрей создал очень красивую церковь Богородицы и украсил ее различными изделиями из золота и серебра; он осветил церковь многими серебряными и золотыми паникадилами, а амвон устроил из золота и серебра. Богослужебные золотые сосуды, рипиды и прочая утварь, украшенныя драгоценными камнями и жемчугом, были многочисленны. Три больших иерусалима были сделаны из чистого золота и многоценных камней. Так что церковь Богородицы была так же удивительно красива, как храм Соломона”.
Особенно торжественно собор выглядел в храмовый праздник – день Успения Богородицы. Тогда открывались и северные, и южные “золотые врата”, и от одних к другим на двух “вервях чудных” развешивали драгоценные ткани из ризницы и дорогие священнические облачения. По этому яркому и колышащемуся коридору богомольцы шли на поклонение иконе Богоматери Владимирской.
Этот храм и в прямом, и в переносном смыслах задавал тон владимирским церквам. Академик А.А.Благонравов писал: “Для такого небольшого города, как Владимир, поражало большое количество церквей. Уже в юношеские годы мне как-то пришлось быть за городом в субботний день, и на меня произвел большое впечатление “вечерний звон”. Призывной звон “ко всенощной” начинал большой басовый колокол Успенского собора. Сейчас же отзывались колокола всех городских церквей, а когда начинался перезвон, то звуки сливались в мощную симфонию”.
А в октябре 1999 года перед храмом установили новую святыню – поклонный крест в честь 1000-летия крещения Руси. “Через крест мы постигаем радость,” – произнес на освящении креста архиепископ Владимирский и Суздальский Евлогий.
Единственное, что оставляет желать лучшего, – это ограда храма. Впрочем, с этим у Успенского собора были издревле проблемы. В частности, в 1792 году соборный протоиерей просил епископа: “А как около собору имеется ограда каменная ветхая, то не благоволит ли Ваше Преосвященство оную ограду сломать и кирпичи употребить на построение… новой часовни”. Наверное, “благоволения” соборный протоиерей не получил, поскольку в 1795 году появляется новая просьба: “...состоящую при оном Успенском соборе ограду продать… а дабы собор без ограды не остался обнаженным, то нужно согласиться купечеству сделать около его небольшие каменные столпы и от них протянуть железные цепи ко удержанию приезжающих и бродящего по валу скота”. Следующий раз вопрос с “ветхой оградой” поднимали в 1802 году – на этот раз успешно.
Следующая достопримечательность города – длинное здание присутственных мест. В них расположены Детский музейный центр и Картинная галерея. Здание было выстроено в 1790 году и сделалось каждодневным пристанищем крупных и мелких чиновников. Новое здание сразу же подняло престиж этого места. Всякий хулиган выглядел здесь, мягко говоря, неорганично. Семинарский профессор Ильинский сделал однажды замечание какому-то обывателю, ведущему себя довольно шумно. Обыватель представился губернским секретарем Златоустовским, чем вызвал у Ильинского сомнения: “Поелику же он был в кучерском армяке, даже без косынки и жилета, на голове имел странную лакейскую шапчонку и сказал, что квартиру имеет за Ивановским мостом, я заметил, что губернскому секретарю в таком одеянии так далеко от квартиры по Большой улице, а паче в высокоторжественный день и при иллюминации ходить неприлично и что его в такой одежде скорее можно почесть каким-нибудь мастеровым, нежели чиновником”.
Однако не исключено, что господин Ильинский чересчур идеализировал чиновничье сословие. Вот как это место воспринял герой соллогубовского “Тарантаса”: “На площади толпился народ, расхаживали господа в круглых шляпах, дамы с зонтиками; в гостином дворе, набитом галантерейной дрянью, крикливые сидельцы вцеплялись в проходящих; из огромного здания присутственных мест выглядывали чиновники с перьями за ушами; в каждом окне было по два, по три чиновника, и Ивану Васильевичу показалось, что все они его дразнят”.
Так что господин, представившийся Златоустовским, вполне мог оказаться прав.
Присутственные места отделяет от улицы не менее яркая достопримечательность – парк под названием “Липки”. Поначалу здесь располагался лишь небольшой парк “стриженых деревьев”. Остальное место занимала площадь, нечто вроде плац-парада, на котором иногда и вправду проводились всевозможные военные учения. В другое время эта площадь использовалась в качестве сценической площадки для цыганских таборов, бродячих циркачей и прочих “диких” гастролеров.
Только в конце девятнадцатого века было принято решение засадить деревьями всю площадь. Официальное распоряжение предписывало в качестве рабочей силы использовать “арестантов мест заключения за возможно умеренную плату”. Тем не менее один из бывших гимназистов излагал иную версию: “Бывший тогда Владимирским губернатором Н.М.Цеймерн вознамерился превратить эту площадь в городской сквер путем насаждения на ней аллеи тополей, существующей доселе. И к этому были привлечены ученики гимназии”.
Впрочем, гимназист был не в обиде: “Помню, как сейчас, чудесный осенний солнечный день в начале нового учебного года. Нас, гимназистов, попарно вывели на эту площадь, где были уже заготовлены ямки для посадки деревьев, дали каждому по лопате, и мы постепенно, под руководством садовников и под звуки полковой военной музыки закапывали деревца тополей”.
Но главное, что “Липки” были родиной владимирского мороженого. В 1908 году крестьянин Иван Ходов предложил взять в аренду участок земли где-нибудь в центре города. Ему определили место в этом парке, взяв, естественно, пространнейшие обязательства: “Я, Ходов, обязуюсь около своего киоска соблюдать должную чистоту и при малейшей неисправности в этом отношении обязуюсь немедленно исполнить требования властей и управы; при неисполнении же этих требований управа имеет право произвести очистку места за мой счет, и я, Ходов, не вправе жаловаться на размер уплаченного управой вознаграждения за очистку… Порча и уничтожение деревьев близ киоска, безусловно, воспрещается”.
Ходов торговал здесь сливочным мороженым со всяческими наполнителями, а также охлажденным смесями разных соков и шербетом. Новшество пришлось по душе горожанам, и в скором времени подобные киоски стали появляться в разных частях города.
За “Липками” находится второй по значимости храм – Дмитриевский собор. Он построен чуть позже Успенского – в 1197 году, во время правления Всеволода Большое Гнездо. Он, как и храм Успенский, охраняется ЮНЕСКО.
А далее еще один старинный монастырь, Рождественский, на этот раз мужской. Он был основан все тем же Всеволодом Большое Гнездо в 1191 году, и до четырнадцатого столетия именно здесь располагалась митрополия Русской Православной Церкви.
Эта обитель играла огромную роль в жизни города и всего государства. В 1263 году здесь похоронили Александра Невского (правда, при Петре Великом его мощи были перенесены в Санкт-Петербург). В 1722 году в Рождественском монастыре открыли первое в городе учебное заведение – так называемую цифирную школу.
При советской власти здесь расположилась также очень важная организация – НКВД. Естественно, что новым обитателям был не по нраву главный, Рождественский, собор: дескать, будучи в центре монастыря, церковь “весьма мешает и тем, что заслоняет свет и солнце в квартиры сотрудников, и тем, что загромождает спортивную площадку… сокращает дистанции стрелковых занятий… совершенно ни для кого не нужная церковь”.
Поскольку новые владельцы представляли собой организацию довольно сильную, в 1930 году главный собор снесли. Зато сегодня монастырь принадлежит Владимиро-Суздальской епархии, а сам собор потихонечку воссоздается.
Осмотрев монастырь, можно спуститься вниз, к вокзалу . Стены этой обители прекрасно смотрятся не только со стороны Большой Московской улицы, но также с запада и с юга. Ею можно закончить прогулку. И при желании остановить попутную машину и отправиться на новую экскурсию – к примеру, в город Суздаль.



Рейтинг@Mail.ru