Как сделать так, чтобы декларация чувства не подменяла само чувство?

Пришедший в Россию с Запада Валентинов день перестал быть новинкой. Напоминание о нем уже традиционно появляется на экранах телевизоров и страницах газет. Идея понравилась. Взаимные признания в любви приподнимают людей над серыми буднями словно крылья дельтапланов – ненадолго, зато красиво. В ответ добреют и невольно улыбаются лица. Можно подумать, что какой-то невидимый врач проверяет у своих пациентов безусловный рефлекс любви.
Но не слишком ли вольно мы обращаемся с этим словом? Смысл его затерт от частого употребления, ценность падает, суть искажается. Проходя мимо тысяч поздравительных открыток, которыми буквально забиты нью-йоркские магазины к Валентинову дню, я не могу выбрать подходящую. Они вроде и красивы, и выразительны, а все же не годятся. Ничего не имею против ангелочков и розочек, но их однообразная сладость чем-то мешает.
Если все кругом посылают друг другу похожие сладковатые открыточки, то за этими признаниями начинаешь видеть неискренность, аффектацию, покорное следование общепринятому ритуалу. Как сделать так, чтобы декларация чувства не подменяла само чувство? Как избавиться от его суррогатов, заменителей, подделок? Вряд ли это возможно на все сто процентов, но стремиться к этому необходимо, оживляя отношения творчеством, а чувство – новизной и сердечностью.
Привычное завершение разговора между родными и близкими в Америке: “Love you!” (“Люблю тебя!“). В ответ: “Love you too!” (“Люблю тебя тоже!”). Эти слова часто бросают небрежно, походя, хотя и безусловно имея в виду то, что они означают. У меня так не получается. Мне обязательно нужно в эту минуту чувствовать то, о чем я говорю, иначе язык не поворачивается.
Да, любовь – это доброе отношение к человеку, но не всякое доброе отношение к человеку – любовь. Это чувство особое – и по силе, и по окраске, и по неповторимости. Поэтому лучше вести себя поскромнее, беречь слова признания, а не разбрасываться ими словно дешевыми фейерверками.
Путаницы добавляет выражение, заимствованное из английского, – «заниматься любовью» (make love). Кажется, был даже такой фильм «Давай займемся любовью», припоминается и известный лозунг: «Занимайтесь любовью, а не войной». Подразумевается обычно занятие сексом – дело само по себе законное и заманчивое. Любовь его часто освящает, а иногда и нет. Любовь – это вообще не занятие, а чувство, отношение. Подменять одно другим и неправильно, и опасно.
В американском телесериале «Бостонская средняя» школьная команда старшеклассниц готовит танцевально-гимнастическое выступление для конкурса. Работают девчата профессионально, только движения их – сплошь сексуальные намеки, или, как выражается завуч, «мягкая порнография».
Директор школы говорит команде, что он не может разрешить такое выступление. Девочки возражают: «Мы не делаем ничего такого, чего не показывали бы по телевизору».
Что на это ответишь? Директор объясняет, что телевидение использует секс для коммерции, а у школы другие задачи. Одна из девочек вспыхивает: «Тогда прекращайте наши занятия, а я займусь наркотиками и забеременею». Завуч прохладно комментирует: «Не лучший способ протеста».
Девочки сбиты с толку. Выходит, что любовь – это всегда хорошо, а секс – когда как. На телеэкране выглядит интересно и привлекательно, зато в школе – под запретом.
В мемуарах Н.П. Анциферова «Из дум о былом» есть рассказ о его поступлении в старшие классы Первой киевской гимназии в 1904 году (в той же гимназии учились Булгаков и Паустовский). Мальчика поражало «сквернословие и сальные разговоры» товарищей. Один из них ответил: «А что же тут плохого? Раз эти вещи существуют, их нужно называть так, как они называются».
Анциферов вспоминает: «Я тогда, сознавая всю правоту своего протеста, не нашелся ему возразить, не знал еще, что вещи окрашиваются отношением к ним, и не только окрашиваются, но и меняют свою сущность. И популярная у нас брань, и все связанные с нею слова относятся к безлюбовному общению полов, относятся не к миру Эроса, а к миру Приапа».
Безлюбовное общение – точно сказано. Оно несомненно существует, и его надо называть так, как оно называется, видеть разницу, не смешивая с общением любовным. Даже безобидная открытка к Валентинову дню с привычными приятными словами может быть любовной в одних руках и безлюбовной – в других. Вопрос один: выражает ли она хотя бы искру живого чувства?
Для взрослых и особенно для детей подготовка к Валентинову дню может стать ценной гимнастикой чувств, развивающей любовное, бережное и ласковое отношение к человеку. Она может укрепить творческое начало ребенка, приучить его вглядываться в другого, искать, придумывать, волноваться, ждать ответа, радоваться чужой радости как своей. Она же может превратиться в тренировку цинизма и безразличия, если поздравления навязаны и искусственны.
Такой душевный кризис чем-то напоминает кризис финансовый – потеря доверия, паника, банкротство, хотя причина его не девальвация рубля или доллара. Причина – девальвация любви.