Родиться и вырасти в Японии

Образование на Островах: традиции и реформы

Русская интеллигенция и интеллектуальная элита стали интересоваться Японией и японской культурой со второй половины 60-х годов.
С тех пор у нас появилось множество японофилов – поклонников карате, дзен-буддизма и поэзии Басе.
Однако мы редко задумываемся над тем, насколько японский опыт,
в частности в сфере образования, может быть применим в нашей стране.

Социализация по-японски. Японское общество славится корпоративным духом. И это коллективное сознание, чувство солидарности и общности в Японии формируют с первых лет жизни. Пристрастие к принципам коллективизма для любого японского педагога отнюдь не декларация, но хорошо отработанная технология, предполагающая постоянное внимание к детям, обучение анализу возникающих в играх и в общении конфликтов и поиску способов выхода из них, спокойное и мягкое участие, основанное на провозглашенном принципе предпочтения целостности и единства.
Ребенок должен знать, что свои – это те, кто рядом. Дальние не имеют значения. Ему придется иметь дело не с идеальной, а с конкретной, данной обстоятельствами средой. С самых ранних лет детей заставляют избегать прямого соперничества, так как даже детское сообщество должно быть солидарным, а победа одного неминуемо может означать “потерю лица” другого. В этом процессе задействованы все социальные институты – семья, школа, государство. Чувство локтя формируется самим укладом жизни: от традиции иметь и носить униформу до тщательной подготовки и проведения совместных мероприятий – фестивалей, пикников, дней рождений – часто вместе с родителями, всегда вместе с друзьями и одногодками.
Средний возраст вступающих в брак мужчин – почти 30 лет, а женщин – 27. То есть японцы подходят к созданию семьи уже сложившимися людьми с определенным социальным статусом и воспитание детей считают одним из главных дел жизни.
Однако общение с малышами протекает большей частью мягко, без надрывов и стрессов. Важную роль в этом процессе сыграло отсутствие сексуальных табу – чуждые европейскому и мусульманскому аскетизму, японские родители не полагают нужным скрывать от ребенка свою интимную жизнь и не подавляют детского эротизма. Таким образом, зона запрещенного значительно сужается. В итоге дом и семья с детства воспринимаются как место психологического комфорта, а мать становится его олицетворением. В этих обстоятельствах для ребенка самым тяжелым наказанием будет отлучение от дома даже на короткий срок. Если чадо виновато, его не станут лишать прогулок на улице с друзьями (что он узнает там запретного, если о сексе можно поговорить с отцом или с матерью?), а, напротив, постараются на некоторое время удалить от родительского порога. Японский ребенок призван с самого детства остро чувствовать свои корни и крайне болезненно относиться к опасности утратить их. Родственники, дом, семья укрепят его впоследствии и в большом обществе – в школе, в университете, на работе.
Удивительное ощущение единства, общности – по японским нормам – должно быть направлено не только от детей к родителям, но и от родителей к детям. В общественных местах, на японских улицах, да и в домах тоже, невозможно заметить громкого, требовательного или осуждающего обращения, угроз, шлепков, подзатыльников. Нет и “безобидного” материнского крика из окна дома по поводу возвращения загулявшегося ребенка домой, вообще никакого видимого давления на детей. Ребенку с самого начала объясняется его роль, и он, как актер в спектакле, тщательно разучивает ее. Родители же включаются в режиссуру, удаляют излишнюю экспрессию и пытаются привести свое чадо к социальному совершенству.
В Японии подготовка к школе выстроена таким образом, чтобы ребенок понимал, что он идет от мягких правил к более жестким, из узкой среды – в более широкую, но от своих – к своим, и все эти переходы имеют судьбоносное значение для окружающих его взрослых.

Японская школа. В последние годы японская школа очутилась в центре ожесточенной полемики между ревнителями старого уклада и сторонниками многообразных нововведений и экспериментов. Требования традиционной школы достаточно жестки. Первое апреля – начало учебного года – представляет собой и своеобразную “инициацию” на право быть японцем. В основе праздника лежит регламент, так что он из года в год проводится одинаково. Это заставляет ребенка постичь устойчивость окружающего мира и принять правило как фундамент школьных занятий. Случайности и ошибки системы почти исключены, так как индивидуальность, какой бы она ни была яркой, не привлекает учащихся, а скорее отторгается детским коллективом. Старшие поддерживают большинство, ибо его устами говорит традиция. В школе должны быть все похожи, а потому даже “нестандартный” цвет ранца и школьного костюма может стать дополнительным риском для его хозяина. 3ачастую стандартизации подлежат не только одежда и школьные принадлежности, но и мысли. Приветствуются ритуально выверенные реплики и жесты.
Подобный подход обеспечивается структурой начальной школы. Количество детей в классе может достигать 40 человек. Они разделены на группы. У детей складываются представления как об общеклассной, так и о групповой солидарности, тем более что именно группами они участвуют во внеурочной деятельности, проводят уборку своего класса, коридоров, туалетов и школьного двора. Все это помогает формировать трудолюбие, старание, умение преодолевать себя, подчинять свои чувства интересам коллектива, управлять своими эмоциями.
Особую роль в образовательном процессе получает японский язык. Обучение языку призвано привить любовь к ритуалу, красоте исполнения, выработать своеобразную дисциплину памяти. Как известно, чтобы уметь писать по-японски, необходимы постоянная практика и аккуратность. Школьники осваивают три системы письменности, ибо в стране помимо китайских иероглифов “кандзи”, привнесенных на Острова в VI веке, существует еще два алфавита: “хирагана” и “катакана”, каждый из которых имеет по 46 букв. Однако большая часть традиционной литературы издана на “кандзи”. Если бы подрастающий человек осваивал только современное буквенное письмо, естественным образом обозначился бы разрыв с традиционной японской культурой. Именно поэтому обучение иероглифической письменности ревнителями старины рассматривается как приоритетное. По окончании начальной школы дети должны знать прочтение и написание около тысячи «кандзи», а это требует большого объема работы и специальных каллиграфических навыков.
Для образовательного процесса в японском классе большое значение имеет своеобразная психологическая атмосфера. Учитель здесь чаще всего считает, что все дети равны, среди них нет слабых и сильных, но только ленивые и прилежные. Естественность такого подхода подчеркивает и сам язык, где термины «одаренность» и «образованность» – почти синонимы. В итоге в стране почти нет специальных программ ни для талантливых, ни для отстающих детей. В школах не бывает и второгодников. Помогают выравниванию детей “дзюку” или “тбико” – репетиторские курсы, популярные в крупных городах. Около 80% детей старших классов начальной школы и 95% средней школы посещают в вечернее и воскресное время “дзюку”, в том числе и потому, что общенациональная японская школа не гарантирует своим ученикам уровня знаний, необходимого для поступления в университеты или другие высшие учебные заведения.
Единообразие, унификация, единство содержания образования и воспитательная направленность обучения до недавнего времени оставались определяющими характеристиками современной начальной и средней школы Японии. Однако в 80-е и 90-е годы проявились и слабые стороны подобного подхода. В условиях опережающего развития науки и техники, калейдоскопических социальных и бытовых изменений 90-х годов ХХ века обозначились боязнь молодых японцев брать на себя ответственность, их стремление возложить ее на старших, уйти от самостоятельных решений. Подобное положение вызвало беспокойство интеллектуальной элиты. В стране развернулись широкие дискуссии, в ходе которых от школы не только требовали поощрения творческого индивидуализма, дифференциации, развития способностей учащихся, но и пугали глобализмом, американизмом, подчинением западным моделям. Однако так или иначе необходимость серьезного пересмотра подходов к среднему образованию признавалась почти всеми.

Итогом этих дискуссий стала третья реформа образования, которая поставила во главу угла развитие способностей, разнообразие, индивидуализацию, непрерывное образование. Для осуществления предложенных целей была создана система экспериментальных учебных заведений, порой частных, порой при государственных университетах. Особый интерес вызвали старшие классы средних школ с гибким учебным планом и системой зачетов. Они позволяют индивидуализировать программы и сам процесс обучения, а также – что существенно для Японии – несколько перестроить личность. В рамках таких школ подросток не просто включается в систему образования, в структуру социализации, но и учится сам себе создавать благоприятные условия для жизнедеятельности, готовится стимулировать перемены. Психолог А.Мануготари из университета в Киото утверждает, что подобная школа наилучшим образом отражает востребованные современным обществом и освященные национальной традицией представления о долге и свободе. Человек призван освоить определенный объем материала и решить определенное число задач. Однако оптимальный путь к этому решению способен выбрать только он сам. Пусть гипотетическая неудача станет не только его личным крушением, но и серьезным испытанием для всего общества, однако отсутствие навыка сделать свой собственный ответственный выбор представляет куда большую опасность. Каждый школьник должен понимать, что, входя во взрослую жизнь, он не только берет на свои плечи груз будущего, но и несет за него ответственность перед лицом достижений прошлого.

Японский опыт реформирования образования чрезвычайно интересен для современной России. Во-первых, в Японии не пытаются подменить общественный интерес государственным или хотя бы смешать их. У японцев нет сомнения, что человек может быть защищен, обеспечен и свободен только в сильном и солидарном обществе, а государство представляет собой один из его институтов.
Во-вторых, поощрение индивидуальности, ориентация на индивидуальные способности начинается в японской школе только после того, как процесс социализации в основном завершен, ребенок знает законы мира взрослых и умеет их выполнять. В России же сами взрослые слишком часто сомневаются в том, насколько они удачно обустроили свой мир, то есть ведут себя по «детской схеме», пеняют на начальника или представителя власти. Ребенка подобного рода поведение старших оставляет в полном замешательстве, социализация проваливается. Возрождение корпоративной солидарности – одна из основных задач нашей системы образования.
Наконец, успехи японского общества после поражения во Второй мировой войне свидетельствуют, что в любой ситуации нововведения не должны иметь революционного характера, отметающего предшествующий опыт, они призваны предложить некоторую альтернативу, причем альтернативу достаточно осторожную. Японские публицисты любят цитировать знаменитого писателя Кавабату Ясунари, который в одном из интервью говорил: «...нам никогда не превратиться в покорителей Дикого Запада, но мы можем легко потерять искусство чайной церемонии».