Царь и пастух, жертва и палач...

Светлана Богданова. “Сон Иокасты”

В нынешние дни книгу потеснили телеэкран и компьютер. Ее вот-вот залучит в свои сети Интернет. Отстаивая пошатнувшиеся позиции, книга усиливает напряжение сюжета, зачастую сближается с детективом.
Но такова лишь одна сторона бросающейся в глаза борьбы за читательское внимание. Пожалуй, менее заметна, но не менее примечательна другая. Создается многообразная проза с усложненным, однако не обязательно сюжетно захватывающим повествованием, проза, обращенная к читателю, ищущему в ней не столько приключений, сколько мыслей, не столько детективной закрученности, сколько нового понимания так или иначе уже знакомых лиц, конфликтов, событий. Пусть иной раз знакомых отдаленно.
Молодая писательница Светлана Богданова (поколение тридцатилетних, позади Литинститут, два сборника повестей и рассказов, сборник стихов, критические статьи, премия одного из популярных журналов) в романе-антитезе «Сон Иокасты» обращается к античному мифу, к героям, чьи имена на слуху не веками, а тысячелетиями. Еще в 429 году до нашей эры великий драматург Древней Греции Софокл сочинил трагедию «Эдип-царь», положив начало целой литературе об этом мифическом царе, его невероятной жизни, фантастических перипетиях.
Великое достоинство мифа в том, что, дав фигуры, обладающие неиссякаемой витальной силой, он позволяет их варьировать. Ибо по природе своей миф бесконечно вариантен. Канва его сохраняется, но фигуры почти всегда движутся – если и не по новым, то по обновленным писательской рукой орбитам, совершают вроде бы уже известные, но одновременно чем-то измененные поступки. Они все те же и вместе с тем отличны от своих бесчисленных предшественников. Внутри канонически предопределенной коллизии (Эдип убивает отца и делает свою мать женой) совершается и нечто не всегда обозначенное мифом. Так, скажем, в романе С.Богдановой Иокаста, получив весть о гибели первого супруга, засыпает, и к ней спящей годами станет приходить Эдип. Так и не проснувшись, она будет, не размыкая глаз и уст, рожать ему детей.
В мифе – роман С.Богдановой еще одно тому подтверждение – каждый повинуется предначертанному, но оно может совпадать, а может и не совпадать с его личной волей. Многолетний сон Иокасты сводит к минимуму душевную активность царицы, но ее жизнь продолжается, давая жизнь детям.
Эдип же еще долгое время деятелен, Фивы под его владычеством процветают, их военная мощь несокрушима. Он любим жителями и популярен в войсках. Но грядет черная година. Дымка погребальных костров окутывает город, запах тления наполняет воздух, вокруг гниющие тела.
Божественные силы требуют возмездия. Лишь оно остановит моровую язву.
За что, однако, расплата? За убийство Лая. Пусть убийца будет назван и изгнан прочь.
Эдип уже знает, что Лай убит им. Убит по недоразумению, неведению в давней дорожной драке. Но рок не ведает снисхождения. Преступление совершено. Временная протяженность, отсутствие свидетелей не оправдывают Эдипа. Его мать, принадлежа ему как мужу, словно ускользает от него в свой непробудный сон.
Таков рок. Он не снимает вину с человека и не снимает проблему отмщения.
Предопределенность никого не избавляет от выбора. Только опять же последнее слово за роком. Он выражает высшую силу.
Сознает это лишь прорицатель Тересий. Ему ведомы прошлое и грядущее, судьба Эдипа, его семьи, его царства. Он будет выслушан слабеющим царем. Однако ему не дано изменить неумолимый ход разворачивающихся событий.
Эдип ценит мудрость, осведомленность Тересия, но не понимает, в чем выгода прорицателя. Разве что в знании, кто он сам и что ему надлежит сделать. Это знание, увы, не способно что-либо изменить, его нельзя даже передать сыновьям. Им невозможно воспользоваться. Даже оракул, вливший в Эдипа желчь избранности и сиротства, отраву скитаний, не избавил его от убийства собственного отца.
Сам Эдип олицетворяет возмездие и предопределенность, жертва и палач в одном лице.
Но и судьба всемогущих богов в каком-то отношении предопределена. А само время – невиданная условность, человек в нем, будь он царь или пастух, бесконечно одинок.
Не пробуждаясь, Иокаста рождала детей, которые ждали своего рока.
Лишь смерть обрывает чуткий, но беспробудный сон царицы.
Роман С.Богдановой может восприниматься и как еще одна интерпретация древнего мифа, и как своего рода притча, безотносительная к дням написания и прочтения.

В.КАРДИН