«Учебник и программа – не одно и то же»

В спорах о путях школьной реформы уже давно стало модно ссылаться на западный опыт. Однако эти ссылки в немалой степени обесцениваются несопоставимостью культурно-исторического наследия, образа жизни и экономического потенциала объектов сравнения. В самом деле, государству, бюджет которого равен бюджету не самого богатого американского штата, едва ли стоит заглядываться на опыт США в решении той или иной образовательной проблемы (хорош он или плох, этот опыт, – вопрос десятый). Куда более корректным и продуктивным представляется обращение к тому опыту реформирования системы образования, который накоплен в бывших наших братских республиках: здесь по крайней мере стартовые условия были примерно равными, да и, как пел Высоцкий, «там на четверть бывший наш народ»… Сегодня наш собеседник – главный инспектор Министерства образования Эстонии г-жа Наталья ЛАПИКОВА.

– Госпожа Лапикова, расскажите, пожалуйста, как в Эстонии организовано обеспечение школ учебниками.
– Министр образования Республики Эстонии ежегодно утверждает перечень обязательных учебников, средства на приобретение которых школы получают из государственного бюджета. Отбор учебников производится следующим образом: рукописи предъявляются предметным советам, которые работают при министерстве; если учебник одобряется советом, то при выходе из печати он получает гриф «Одобрен» или «Утвержден министерством образования». Такие учебники имеются по всем предметам, по некоторым курсам предложено несколько вариантов: в этом случае школе дано право выбрать тот, который в наибольшей степени соответствует школьной программе обучения.
– Каким требованиям должен соответствовать учебник, чтобы быть одобренным?
– В 1996 году в Эстонии была принята единая государственная образовательная программа, с 1997 года мы начали с ней работать, и с 1 сентября 2000 года все учащиеся республики занимаются по новой программе. Недавно вышло постановление министра о требованиях к содержанию школьных учебников, один из пунктов которого гласит, что учебник утверждается только тогда, когда он написан в соответствии с государственной программой обучения.
Учебники, которые не утверждены или не одобрены министром образования, школа покупает за свои деньги: это могут быть средства местного бюджета или деньги, собранные с родителей (в последнем случае учебники остаются в собственности учеников).
– А каков финансовый механизм, гарантирующий школам обеспечение учебного процесса обязательными учебниками?
– Финансирование образования в Эстонии осуществляется на основе норматива на одного учащегося. В норматив входят и средства на приобретение обязательных учебников, которые в этом году составили порядка 250–300 крон на ученика (1 крона «весит» примерно 1,5 рубля. – С.П.). Эти деньги школа может получить от государства, осуществив заказ в издательстве на те или иные учебники. И здесь школе необходимо одновременно покрыть потребность в учебниках и уложиться в отведенную сумму. Это получается не у всех: иногда возникают ситуации, когда школа, закупив дорогостоящие учебники по одному предмету, оголяет другой. Или, закупив не подходящий к своей программе учебник, начинает кусать локти, а поезд уже ушел… Но, поскольку такая система у нас внедрена уже достаточно давно, школы с годами учатся экономно расходовать свои средства.
– Государственный перечень обеспечивает школам возможность выбора из нескольких альтернативных учебников по всем предметам и курсам?
– К сожалению, пока нет. Это вызвано тем, что имеющийся на сегодня государственный комплект учебников пока не стабилен и не полон, он родился на свет совсем недавно – за исключением учебников для начальной школы, которые уже претерпевают третье и четвертое издание. В маленькой Эстонии нет достаточного количества авторских коллективов, которые могли бы в сжатые сроки обеспечить школы республики вариативными учебниками: работники вузов часто не решаются писать учебник для средней школы, учителя тоже нередко робеют. Еще более остро стоит проблема нехватки методических пособий, традиционных для наших учителей учебно-методических комплектов, которыми в идеале должен быть обеспечен каждый учебник. Но процесс насыщения рынка учебной литературы идет достаточно уверенно, и я думаю, что спустя некоторое время эти трудности будут преодолены.
– А нужно ли изобретать велосипед, если можно рекомендовать к использованию соответствующие российские учебники – по крайней мере для школ с русским языком обучения, составляющих порядка трети от всех эстонских школ?
– До недавнего времени именно так и было: русскоязычным школам разрешалось пользоваться неполитизированными российскими учебниками по таким предметам, как математика, физика, химия, биология. Но с 2000/2001 учебного года министр утвердил для школ с русским языком обучения исключительно учебники эстонского государства. Правда, некоторые из них на сегодняшний день по техническим причинам не успели прийти в школу, но они находятся в печати.
Чтобы понять логику этого решения, нужно иметь в виду, что в Эстонии еще в советское время сосуществовали две образовательные системы – школы с обучением на эстонском и русском языках. Последние в большей степени подчинялись союзному Министерству просвещения, нежели республиканскому. После того как Эстония стала самостоятельным государством, естественным образом встала необходимость создания единой школы, организующей образовательный процесс по единой государственной программе, но с двумя языками обучения. Самостоятельное государство обязано обеспечить государственные школы своими государственными учебниками. К сожалению, это еще не всеми принято как аксиома.
– Судя по моим беседам с учителями русскоязычных школ, многие из них восприняли новый перечень учебников, мягко говоря, неоднозначно.
– Для школ с русским языком обучения этот процесс, естественно, более болезненный, чем для эстонских: те всегда имели свои учебники, за исключением переводных, а вот русские школы до последнего времени напрямую снабжались российскими учебниками. Проблема возникла тогда, когда российские учебники по своей структуре и идеологии перестали совпадать с эстонской государственной программой, с требованиями эстонского образовательного стандарта.
– Например, по истории?..
– Не только. Так, эстонская программа по физике скомпонована иначе, нежели российская: изучение предмета в ней начинается не с механики, а с оптики (человек познает мир глазами, и первое восприятие идет через оптические понятия), а оптика в российском учебнике изложена в ином контексте, поскольку предполагается, что дети к началу изучения курса оптики знают основные понятия и термины курса механики. А свои учебники по физике мы только-только получаем, учебник для 9 класса еще находится в печати, русскоязычные школы вынуждены заниматься по российским учебникам Перышкина и Кикоина.
Изучение русского языка, на наш взгляд, также продуктивнее организовывать по учебникам, изданным в Эстонии и адаптированным к той реальности, которая близка ребенку, родившемуся и выросшему здесь, – на примерах, связанных с Таллинном или Нарвой, а не Владивостоком. Хотя при этом, подчеркиваю, никто не запрещает учителям в качестве вспомогательного учебного материала пользоваться российскими учебными пособиями.
Конечно, мы все должны много работать над этой проблемой: чиновники – вновь и вновь разъяснять учителям логику государственной образовательной политики, учителя – стараться понять и принять новые условия. Если люди остались здесь жить, связали свою судьбу и судьбу детей с этой страной, не нужно ворчать и держать камень за пазухой. Но последнее некоторым не удается.
– Если вернуться к теме вариативности учебников: в России очень актуальна проблема обеспечения преемственности учебного процесса в школах, использующих по одному предмету разные учебники. Очевидно, этот вопрос постепенно встает и перед вами: как добиться, чтобы при переходе из школы в школу ученик не сталкивался с трудноразрешимыми проблемами?
– На мой взгляд, главная задача – привести учителя к пониманию того, что учебник не идентифицируется с программой. К сожалению, у наших учителей еще из эпохи советской школы, когда учебник был единым от Владивостока до Калининграда, осталось представление, что это одно и то же. Сейчас в Эстонии ситуация другая: сопоставлять структуру программы со структурой учебника не всегда имеет смысл. Учитель должен понять: основным документом для него является единая государственная программа, а учебник – это вспомогательное пособие для ученика, предназначенное для повторения пройденного, для закрепления…
– Но, насколько я понял со слов эстонских учителей и директоров школ, сама единая государственная программа у вас оставляет достаточно широкие рамки для всевозможных вариаций, что также создает некую угрозу для обеспечения преемственности.
– Государственная образовательная программа Эстонии предполагает организацию четырех ступеней обучения: 1–3, 4–6, 7–9 и 10–12 классы. Для каждой ступени по каждому предмету дается диапазон часов: например, на родной язык в 1–3 классах отводится суммарно не более 18 и не менее 22 часов в неделю, в то же время для каждого класса дается строго определенное допустимое количество часов на неделю. А в пределах этих рамок школа уже сама – в зависимости от своего направления – решает, как распределить часы по классам и предметам.
Таким образом, школам предоставляется максимум свобод в организации учебного процесса, но, как вы правильно заметили, иногда эти свободы друг с другом не стыкуются при переходе ребенка из одной школы в другую. Здесь мы можем только советовать школам не очень отклоняться от стандарта в планировании своей учебной деятельности. И второе – предлагать родителям, которые переводят ученика из школы в школу, все-таки знакомиться с новой программой обучения и пытаться вместе со школой наверстать упущенное.
– То есть большее регулирование учебного процесса со стороны министерства не планируется и в дальнейшем?
– Не совсем. Сейчас в министерских и университетских стенах готовится вторая редакция этой программы, которая будет учитывать недостатки первой, те замечания и предложения, которые поступили от педагогических коллективов. Возможно, в новой редакции будет сделан шаг к более детальной регламентации учебного процесса.