ЧЕГО МЫ ТАК БОЯЛИСЬ...

Немного катастрофы, господа!

Человеку никогда не кажется, что все хорошо: от рождения до смерти у него масса поводов для недовольства окружающим миром. Первый звук, исторгаемый младенцем, – возмущенный крик, последний вздох тоже не исполнен удовлетворения. Ну а пока живы, вопрос «как дела?» мы воспринимаем с сарказмом и стараемся ответить на него с черным юмором – даже если на самом деле дела наши превосходны. Правда, у такой привычки есть мистические корни: наши предки боялись сглаза. Охотники, рыбаки, землепашцы – те вообще могли накостылять человеку, который за них искренне порадовался. Что делать – суеверия!
Но когда человек в подавляющем большинстве перестал рыбачить, пахать и охотиться, суеверия вышли за пределы частных предрассудков и стали достоянием всей цивилизации. Радоваться за человечество давно уже дурной тон. Куда естественнее – пророчить ему скорый конец. И чем страшнее, тем лучше. Отсюда берет начало категория прогнозов, которые можно назвать апокалиптическими.
Речь, разумеется, не о христианских ожиданиях конца света (хотя, безусловно, истоки многих мрачных прогнозов именно здесь), а о более частной тенденции представлять будущее в черном свете. Примеров здесь сыщется тьма: солнечные затмения и пятна считались предвестием угасания Солнца, открытие новых комет никогда не обходилось без вопроса, заденет ли эта комета Землю (и чаще всего первый ответ бывал положительным), любое колебание уровня воды в Мировом океане заставляло вспомнить об участи Атлантиды... Но это, так сказать, внешние страхи, то есть страхи перед явлениями природы, когда человек чувствует себя заложником чего-то неизвестного и непознанного. Они пришли на смену мистическим суевериям в эпоху позднего средневековья, заполняя некую востребованную человеческой природой нишу (так детям обязательно нужна страшная сказка перед сном). Однако по мере развития науки страх перед природой уменьшался, а потребность в страшной сказке не проходила. И для нее появился новый сюжет – возмездие. Неразумные действия самого человека, приводящие к катастрофе.
Перечислением мрачных прогнозов на эту тему можно занять не одну страницу. Вот лишь основные:
В середине ХХ века была в моде теория теплового коллапса, по которой, согласно расчетам (кстати, весьма убедительным), в результате прогрессирующего выброса углерода в атмосферу из выхлопных труб автомобилей, электростанций, заводских печей на Земле к 2000 году средняя температура должна была подняться на 25 градусов, что вызвало бы таяние ледниковых шапок на полюсах, затопление большей части суши и в итоге – “парниковый эффект”, как на Венере, с поднятием температуры до трехсот градусов по Цельсию. Этот прогноз казался весьма правдоподобным и не осуществился лишь потому, что деятельность человека развивается не в арифметической прогрессии и бензиновый кризис 60-х годов заставил людей экономить на горючем. Кроме того, страх перед подобной катастрофой (или перед локальными, но более очевидными неприятностями вроде задымленности в городах) заставил ввести жесткие ограничения на качество автомобильных моторов, на чистоту бензина и подтолкнул к использованию очистных сооружений и катализаторов именно в странах с развитой промышленностью и энергетикой.
Другой страх – перед перенаселенностью – был высказан еще философом Мальтусом, и с тех пор проблема демографии всерьез овладела стремительно приумножающимися умами человечества. По прогнозам той же середины ХХ века, благодаря успехам медицины сейчас на Земле должно было бы жить не меньше 50 миллиардов человек, площадь пахотных земель при этом должна была сократиться во много раз, и проблема с продовольствием обещала стать неразрешимой. Однако все оказалось не так просто: в странах с низким уровнем жизни при высокой рождаемости сохраняется и высокая смертность, а как только уровень жизни в стране повышается – сразу меняется уклад жизни, и рождаемость начинает контролироваться. Таким образом, демографического взрыва тоже не произошло.
Из последних страхов – озоновые дыры над магнитными полюсами Земли. Озоновый слой на высоте более 10 километров действительно защищает планету от жесткого ультрафиолетового излучения Солнца, губительного для жизни, и его потеря превратила бы Землю в безжизненную планету. Свойства озона таковы, что он распределяется вдоль линий магнитного поля и над полюсами его всегда меньше. И даже нет вообще – как показали исследования со спутников, проведенные в начале 80-х годов. Далее выяснилось, что размеры озоновой дыры стремительно увеличиваются, и был спрогнозирован срок полной потери озонового слоя – примерно 2010–2020 годы. Было признано, что озоновый слой разрушают ракеты и самолеты, а еще – бытовые аэрозоли, наполненные газом фреоном, совершенно безобидным в быту, но поднимающимся в небо и вступающим в реакцию с атомами озонового слоя. В результате разразилась неистовая борьба за отмену фреоновых аэрозолей, и теперь их заполняют иными газами. Некоторые фирмы даже с гордостью указывали одно время на наклейках, что в их “пшикалках” нет фреона – то есть они не просто делают бизнес, а думают о будущем человечества! Однако такими мерами восстановить озоновый слой или хотя бы замедлить его деградацию, по подсчетам ученых, было бы невозможно. Но в середине 90-х годов вдруг выяснилось, что озоновая дыра уменьшается! Потом она вновь увеличилась и вновь уменьшилась – вне всякой связи с потугами человечества повлиять на ситуацию. Очевидно, до людей и их пагубного влияния ей просто не было дела...
Можно вспомнить и страхи перед глобальным энергетическим кризисом (они отпали после появления атомных электростанций), и страхи перед атомными электростанциями (они еще в силе), и боязнь новых болезней (СПИД уже не так страшен, и ныне из той же Африки человечеству грозят новые виды лихорадок), и... Но, думается, процесс возникновения новых страхов уже опережает их систематизацию.
Страшные сказки – это очень заманчивая вещь. И их количество, видимо, свидетельствует о том, что человечество ныне чувствует себя вполне комфортно. Тому, чья жизнь находится в реальной опасности, не до неопределенных прогнозов. Но интересно, что все футурологические страхи на границе тысячелетий мгновенно используются в качестве газетных уток, в качестве сюжетов для фантастических фильмов и даже для рекламы товаров – как в случае с фреоновыми аэрозолями. То есть отношение к страхам стало немного потребительским, они уже не производят столь серьезного впечатления. А для страшной сказки, в которой человечество нуждалось всегда, это серьезный минус. И если мы, избавившись от страха перед природой, так и не сумели сами себя как следует напугать, очевидно, нас ожидает новый поворот сюжета, открытие новых опасностей – взамен несостоявшихся старых. Особенно если все будет хорошо.
Да, нам грозит много неожиданного и поразительного – если будем живы.