Мы не случайно решили начать публикацию этого, казалось бы, не газетного по объему текста Андрея Русакова. Дело в том, что речь в нем идет об уникальной технологии обучения детей письму и чтению – может быть, самому трудному и требующему особого профессионального мастерства делу. Не так-то часто в истории педагогики появлялись новые талантливые технологические открытия. Алексей Кушнир, о работе которого рассказывается в очерке, придумал и опробовал на практике технологию, которая явно претендует на открытие. Похоже, что она альтернативна всем существующим сегодня, а потому, как нам кажется, может вызвать особенный интерес профессионалов.

Библиотека вместо азбуки

Алексей Кушнир и «ребенкосообразное» обучение чтению.

Статья первая

У Соловейчика был любимый педагогический закон – «Закон узких целей и широких средств».
Он утверждал, что все те, кто оказывался способным что-то всерьез менять в правилах школьной жизни, ставили перед собой цель важную и трудноразрешимую, но конкретную, ясную. А потом вокруг нее начинали стремительно нарастать решения множества проблем.
Разумеется, сочетание узких средств и широких целей всегда было и будет популярнее. О «значении чтения в начальном образовании» кто только не говорил…
Алексей Кушнир сформулировал задачу приземленнее: сделать обширное, многообразное и увлекательное чтение любимым и возможным для всех детей с первых лет их школьной жизни.
И стал говорить пафосно о более общих вещах лишь тогда, когда с этой задачей справился.
Многолетний опыт использования его системы показал, что здесь не требуются какие-то особые учителя или одаренные дети. Приохочивание к чтению и увеличение его объема во много раз относительно привычных норм происходят в любой школе, с любыми детьми, если учителя ответственно берутся за дело.
Как обычно бывает со всеми «государственно-неутвержденными» новациями, его последователи по преимуществу сконцентрированы в нескольких регионах (особенно в Амурской области; в Благовещенске Кушнир проработал много лет), а по остальной стране разбросаны отдельные и слабо связанные между собой (хотя и многочисленные) школы и учителя.
Природосообразность и ребенкосообразность – любимые слова Алексея Михайловича.
Он традиционно взрывается, когда при нем на педагогических совещаниях вновь и вновь обсуждаются лишь два подхода: или логический академизм, или личностно ориентированное обучение: «Ну хорошо, вы намереваетесь учитывать индивидуальные особенности, а общее в детях вы учитывать собираетесь? До каких пор вся логика школы будет выстраиваться под академические абстракции, а потом «индивидуально» корректироваться?»
Многие слова-противоположности для Кушнира – синонимы. Та же ребенкосообразность – для него то же самое, что и научность. Ибо, согласно его определению, научность педагогики и состоит в умении оптимизировать воспитание и обучение на основе достижений различных человековедческих наук.
А потому та же природосообразность для Кушнира – синоним «технологичности». Отсюда и его убеждение, что учителей надо призывать не к творчеству, а к профессионализму: «Когда я апеллирую к профессионализму, то вовсе не противоречу идее жизнесообразной педагогики. Прожить день можно профессионально, а профессия бывает неотделима от жизни. Важно, что мы вкладываем в понимание профессионализма”.
И любопытно, что из знаменитых педагогов-исследователей у Кушнира лучшее взаимопонимание сложилось именно с Александром Лобком. Защитник максимально жесткой технологичности в обучении и главный пропагандист внезапных, ситуативных, вероятностных педагогических решений почему-то умудряется время от времени подчеркивать, что делает разными путями схожее дело.
…Психолог и инженер, этнограф и публицист, Алексей Михайлович Кушнир «по совместительству» оказался и руководителем журнала «Народное образование», и редактором появившихся сравнительно недавно, 5 лет назад, и уже популярных «Школьных технологий». Там его методики представлены обстоятельно.
Увы, так сложилось, что круги читателей разных педагогических изданий зачастую не пересекаются. Поэтому и мы в «Первом сентября» попробуем представить практику Кушнира хотя бы в более сжатом, конспективном виде. Мы воспользуемся для обзора его основной идеи книгой «Азбука чтения». (А в следующий раз постараемся аналогично представить его методику обучения письму.)

О ПРОБЛЕМАХ, КОТОРЫЕ ВАЖНО И МОЖНО СНЯТЬ

Известно, что развитие чтения у младших школьников зависит от времени, которое уделяют ребенку в семье родные, от количества книг в доме, от того, часто ли читают в семье сами взрослые. И меньше зависит, например, от опытности учителя.
Именно влияние домашней обстановки определяет вероятность рождения Читателя. Увы, похоже, что без этого домашнего влияния существующая методика обучения в чистом виде закладывает как раз неумение читать и нелюбовь к чтению.

1. Ложный предмет деятельности
Воссоздание звукового образа слова как предмет деятельности – это шаг назад относительно сложившегося у ребенка к шести-семи годам ценностного отношения к чтению. Ребенок, глядя на взрослых, уже в полной мере усвоил простую истину – люди читают не для того, чтобы воспроизводить звуки, а чтобы воссоздавать события, узнавать новости и так далее.
Упражнения и виды работ на уроке, связанные с многократным перечитыванием одного и того же материала, само название предмета деятельности – чтение (чтение как таковое, безотносительно к его содержательной стороне) иллюстрируют единственную реальную цель – тренировку навыка. Мотивом такой деятельности может быть только учитель. И каким бы проникновенным голосом он ни пропевал «Мама мыла раму» или «Папа купил Пете пенал» – эти упражнения не утрачивают своего глубокомысленного скудоумия.

2. Навыки-паразиты
Акцент на воссоздании звукового образа слова создает устойчивый стереотип артикуляции при чтении, которая ограничивает в дальнейшем его скорость. В итоге – темп чтения молча (про себя) лишь незначительно превышает скорость чтения вслух. Громкое чтение и чтение с проговариванием про себя каждого слова в какой-то точке обучения превращаются во вредную привычку, ограничивающую возможности человека. Для обучения быстрому чтению фактически требуется переучивание.
В чтении участвуют движения глаз. Младший школьник при слабой технике считывания часто возвращается к началу слова, пытаясь прочесть правильно или осмыслить прочитанное. В результате формируется устойчивый стереотип обратных движений глаз – регрессий, действующий всю жизнь и сокращающий полезное время чтения. Этот навык-паразит тоже вырабатывается соответствующими методами обучения.
И вот результат: глаза прикованы к отдельному слову, понимание и мысль по поводу читаемого блокированы артикуляционными трудностями, скорость считывания и понимания ограничена артикуляцией, скорость думанья ограничена развернутой внутренней речью, возникновение образного ряда блокировано всем названным и т.д.

3. Потеря смысла и необходимость многократного прочитывания
Ребенок, сосредоточившийся на технике чтения, теряет смысловую нить повествования, чувственный фон содержания – выполняет механическую работу. Целостность восприятия текста обеспечивается лишь после многократного прочтения (от пяти до пятнадцати раз), в результате чего теряется актуальность содержания, чтение теряет всякий познавательный и эмоциональный смысл. Затягивание периода работы над навыком – одна из причин нелюбви к чтению.

4. Воспитание приспособленцев
Интенсивность информационного потока на уроках низка (сравните с интенсивностью впечатлений, например, при просмотре фильма или даже просто при слушании разговора взрослых), отсутствует почва для формирования внутреннего внимания – и все организационные, технические, игровые, развлекательные и карательные ухищрения учителя поневоле направлены на формирование приспособленного к их требованиям поведения. (Что соответствующим образом воплощается в характере личности.) Не так уж много ребятишек, способных выстоять под прессом стремления учителя иметь управляемого ученика. А «управляемость» – не лучший диагноз для личностного роста и образовательных перспектив.

Андрей РУСАКОВ

Продолжение следует