Как и зачем учатся учителя в Америке

Мы попросили нашего корреспондента в Нью-Йорке Василия Кольченко рассказать о том, как повышают квалификацию учителей в Америке.

Путь американского учителя к полной сертификации и высшей возможной зарплате долгий и извилистый. В газете учительского профсоюза его изобразили в виде запутанного лабиринта с многочисленными препятствиями. Главное требование, однако, можно выразить одним словом – образование.
Каждый из пятидесяти штатов ставит свои условия для будущих учителей, поэтому право на преподавание в Техасе совсем не обязательно позволяет преподавать, скажем, в Калифорнии. И все же есть общие требования, которые предъявляют практически везде.
Чтобы стать учителем, надо получить степень бакалавра, проучившись 4–5 лет в университете или пединституте (School of Education), потом сдать специальные экзамены и дальше сочетать работу в школе с учебой, повышая свою квалификацию.
Когда же учителю учиться? По вечерам. В выходные. Во время каникул. От уроков американских педагогов обычно не освобождают. Исключение – академический отпуск на полгода (sabbatical), который учитель может взять раз в семь лет. Оплата отпуска неполная, поэтому берут его далеко не все.
Зато за учебу надо платить. Часто помогают профсоюзы и местные власти, но занятия все равно обходятся недешево.
Стимул – повышение зарплаты, после того как пройдено определенное число курсов. Прибавка намного перекрывает расходы. К тому же у тех, кто затягивает с учебой, начинаются неприятности на работе.
В штате Нью-Йорк, например, начинающему учителю дают пять лет, чтобы получить следующую степень – магистра. Если он не успел или не справился, ему отказывают в постоянной учительской лицензии и могут даже уволить.
Какие же предметы надо изучить, куда пойти учиться, какое время выбрать для учебы? Все это решает сам учитель. Ему дают лишь общие ориентиры: сколько кредитов-предметов надо пройти и в какой области.
Область – это его специальность (математика, биология, история...), методика преподавания, педагогика, психология и общее культурное развитие.
Каждый пройденный предмет добавляет какое-то число кредитов к его академической копилке. Один кредит соответствует одному учебному часу в неделю на протяжении пятнадцати недель. Три часа в неделю дают три кредита, и так далее.
В разговорах американских учителей часто звучит упоминание об учебе. «Мне осталось набрать восемь кредитов по педагогике и шесть по математике». «Я решил взять все свои кредиты этим летом, надоело сидеть за партой».
С одной стороны, такое коллекционирование кредитов отчасти обезличивает учебу, делает ее второстепенной заботой, с другой – дает возможность выбора.
А выбор огромный. В Нью-Йорке десятки колледжей и университетов предлагают курсы для школьных учителей. Содержание предметов, уровень сложности и интереса, сроки и место проведения, формы учебы и оценки отличаются порой как небо и земля.
Можно учиться с помощью Интернета, общаясь с преподавателем и другими студентами исключительно через компьютер. Можно готовить курсовую работу, встречаясь со своим руководителем-консультантом индивидуально.
И все же большинство учителей выбирают обычные занятия в классе с группой студентов и присутствующим профессором, с неизбежными тестами, домашними заданиями, лекциями, презентациями и дискуссиями.
Среди курсов и преподавателей встречаются и сильные, и слабые, но общее мнение о качестве учебы педагогов в Америке сегодня скорее неблагоприятное. Подготовку учителей критикуют и слева, и справа. Ее обвиняют в формалистике и низком уровне, ведущем к пустой трате времени и денег. Насколько справедливы эти упреки?
Общаясь с американскими учителями, прошедшими через лабиринты учебных курсов, я слышу большей частью два мнения. Одни говорят, что повышение учительской квалификации – это в основном формальное требование. Как заметила в своей знаменитой книге об американской школе писательница Бел Кауфман: «Хочешь денежки – гони курсишки».
Другие считают, что это все же дело полезное, пробуждающее педагога от сна рутины и обыденности, расширяющее его кругозор и открывающее перед ним новые перспективы.
По-своему правы и те и другие. Многое тут зависит от уровня преподавания и характера предмета. Чего хотят учителя от занятий, которые они для себя выбирают? Хотят провести время не напрасно, а с пользой и удовольствием. Узнать что-то новое, убедительное, практичное, применимое в классе. Хотят и потрудиться, но не слишком перетруждаться, заряжаясь душевной энергией, а не растрачивая ее на выполнение бессмысленных заданий.
Нью-йоркская учительница Тоби Джонсон выбрала для своего академического отпуска два предмета. Один, по компьютерной грамотности, – ради пользы. Другой, по истории американского кино, – ради удовольствия. И тем и другим курсом она осталась довольна. Сильно перетруждаться не пришлось, хотя работы хватало.
Я спросил ее мнение о чисто педагогических дисциплинах. Оказывается, их выбирать она опасается. Педагогические теории слишком подвержены влиянию моды. Сейчас в моде предметы с многообещающими названиями: «Критическое мышление», «Кооперативное обучение», «Множественные интеллекты».
«Я не говорю, что это неправильные теории, только в моем классе, с моими детьми они не работают», – объясняет Тоби. Свободный выбор курса и колледжа позволяет ей заняться наиболее полезными для нее предметами.
Возможность широкого выбора – главное отличие между нашей системой подготовки учителей и американской. У нас повышение учительской квалификации издавна стало монополией институтов усовершенствования и пединститутов. В Америке такой монополии нет, наоборот, преобладает разнообразие подходов, форм и методов учительской подготовки.
Этому стоит поучиться. Посылать педагогов на курсы по разнарядке – привычка прошлого. Никто, кроме самого учителя, не может решить, что ему больше подходит, что будет для него интересно и полезно. Дать ему свободу выбора и создать разнообразие курсов и форм подготовки – с этого, пожалуй, и начинается строительство школы для учителя.