К счастью, и пророки ошибаются

Зрителям нет дела до чьих-то прогнозов, они по-прежнему хотят оказаться в магическом пространстве игры

Кончается век. Кончается тысячелетие.
Каждая область человеческой деятельности с особым пристрастием вглядывается в себя, пытаясь высмотреть дорожки-тропинки, которые приведут в будущее. Театр, оказавшийся на изломе времен, не исключение. Он тоже подводит итоги (что утрачено, что приобретено), тоже стремится обнаружить в себе запас жизненных сил, которые позволят ему войти в мир нового тысячелетия не дряхлой, всем надоевшей развалиной, а искусством, как прежде, востребованным, неизымаемым из будущего какого-то совершенно иного, чем нынешний, человеческого обихода.
Для театра все не так просто. Нужен ли будет живой человек на сцене, если так ярки, динамичны, непредсказуемы всяческие экранные картинки и образы? Минувший век был щедрым на мрачные пророчества: театру не раз предвещали самую близкую гибель. Но вопреки всему вместо гибели театр в послевоенные десятилетия испытал невероятный художественный подъем. Его опустевшие было залы вдруг заполнились зрителями, которым нет дела до чьих-то прогнозов, они идут туда, куда их «влечет неведомая сила»...
Сегодня к театру опять подбираются сильнейшие конкуренты. Телевидение, компьютеры в каждом доме, Интернет – все эти новые возможности потребления зрелищ, открываемые современными технологиями. Однако – парадокс! – и сегодня театры полны. И с каждым годом в зрительных залах все больше лиц молодых. И все чаще, настойчивее среди них попадаются лица мужские. А ведь еще так недавно самыми активными посетителями спектаклей были представительницы прекрасного слабого пола.
Можно как угодно относиться к уровню современного сценического искусства, но, даже впадая в эстетическое отчаяние, нельзя не признать: театр сегодня востребован, как в самые лучшие его времена. И что самое неожиданное и важное – он востребован не только в столице. Российский провинциальный театр, которому в начале 90-х годов предвещали неизбежный финансовый, а значит, и творческий крах, резкое сокращение мест дислоцирования, крайнюю нищету и отсюда – убогость предлагаемых зрелищ, не только выжил, но, быть может, впервые за столетия своего существования стал серьезным художественным партнером столичных сцен. Больше того, их конкурентом. Для России с ее немереными пространствами, с традиционным неограниченным централизмом – это явление поистине новое. Оно могло возникнуть только в нынешней ситуации, когда отношения провинции с центром решительно изменились. Взамен былой унификации, субординации появилась некая самостоятельность территорий, а вместе с ней и «местные амбиции», то есть осознание своих потребностей и своих ресурсов. Как интеллектуально-творческих, так и финансовых.
Никогда в городах и городочках не возникало столько новых театров. Никогда провинциальная сцена так смело, профессионально не выходила на международный уровень. Никогда не мыслила так художественно самостоятельно, без угодливой оглядки на то, что модно и позволено в центре. И никогда в провинциальных театрах не работало столько лучших столичных режиссеров, художников, привлеченных туда не только достойными – столичными – гонорарами, но и действительными творческими возможностями, уровнем провинциального сценического профессионализма.
Уж если для кого-то нынешняя бесцензурность и региональная относительная независимость стали реальным благом, то это прежде всего наши провинциальные театры. Даже отключение от «большой трубы» питавшего их Министерства культуры (ибо его финансовое могущество иссякло давно и решительно) оказалось совсем не тем бедствием, о котором пророчили. Напротив, сегодня муниципальные театры живут, как правило, лучше, чем те, что остались в федеральном подчинении. И это, если вдуматься, замечательно. Значит, не сверху навязывается, а с самых низов прорастает театральная культура нашего будущего. Значит, у театра есть (все еще есть, несмотря на его архаичность в сравнении с крикливыми детищами новоявленной музы Техне) живые корни в самой лучшей, самой плодоносящей «земле» – в душе человеческой, для которой пространство игры и общения – не забава от сытости, но в любые самые трудные, вроде бы не театральные времена – изначальная необходимость...
Не знаю лучшего антидепрессанта, лучшего средства борьбы с голодом, холодом, горем, чем ощущение себя частью сообщества людей в зрительном зале; чем счастье оказаться в магическом пространстве игры, которая свяжет тебя с чем-то сверхличным, даст прикоснуться твоим слабым духовным силам к древней, вечной, неиссякаемой уже тысячелетия особенной художественной энергии театра...
Как хорошо, что нынешний провинциальный театр (в провинции живет большинство населения России) уверенно вступает в новое тысячелетие. Дай ему Бог достойно выдержать все испытания. Они – не надо иллюзий – обязательно будут.