В политике все больше образования

Но и в образовании, к сожалению, все больше политики

Стремительная политизация ситуации вокруг школы грозит потерей механизма принятия решений в области образовательной политики

Политизация образования активно используется оппозицией и никак не замечается властью.
– Наши дети не могут получить то образование, которое получили мы при советской власти!
– Система образования становится элитарной и платной!
– На Западе наше образование ценится выше, чем в России!
Сегодня такие лозунги становятся знаками массового отношения к школе. Образование медленно, но верно попадает в перечень непоправимого ущерба, нанесенного, по мнению сторонников социализма, перестройкой-приватизацией-демократизацией. Пока школу не пытались реформировать (само это слово – р-р-р-ефо-р-р-р-ма, слышите, какое пр-р-р-отивное!), к ней и не приставали. Но как только начались серьезные попытки вытащить школу из нищеты, как только стали предлагаться пусть и небесспорные, но хоть какие-то схемы экономической модернизации, школа тут же попала на транспаранты “протестного электората”.
Мне приходится часто бывать в здании Государственной Думы, особенно когда там проходят парламентские слушания. И всегда перед входом стоят довольно странные люди, которые протестуют. Я думаю, что теперь это такая новая профессия – протестанты. Они легко возбуждаются, одеты как массовка под пролетариат, держат в руках левые лозунги, и у них набор универсальных кричалок.
– Не дадим развалить Россию!
– Антинародному режиму – нет!
И плюс кричалки по случаю. Те, что приведены в начале заметки, посвящены образованию. Они и на сами слушания проникают – хлопают, когда положено, обрывают выступающих, если им кажется, что это антинародный выступающий. Они создают зал, атмосферу, негативное поле. На мероприятиях по теме “образование” этой публики еще полгода назад не было.
Конечно, когда в 1998 году собирали парламентские слушания в помещении МГУ, чтобы громить очередной этап реформы, публика вела себя агрессивно, но это были сами же образователи, а не нанятые профессиональные протестанты.
А вот то, что в последнее время эта истерическая публика появляется буквально всюду, где открыто или по пропускам, к выдаче которых имеют отношение коммунисты, обсуждается тема образования, – это знак.
Знак того, что образовательная тема по указанию партийного руководства включена в список протестных тем.
Стремительная политизация ситуации вокруг школы грозит не только потерей школой своего культурного статуса, но и потерей механизма принятия решений в области образовательной политики. Мы же видим, как любой вопрос, который так или иначе становится крайне политизированным, теряет саму возможность быть решенным: собственность на землю, например.
На самом деле торжество коммунистов на поле образования никогда не прекращалось. И в Верховном Совете 1991–1992 годов, когда депутаты после принятия Закона РФ “Об образовании” мучительно боролись за снятие министра Эдуарда Днепрова, и в Государственной Думе, где они в течение двух предыдущих сроков доминировали в Комитете по образованию и науке. И сегодня, когда активные попытки “Яблока” и правых сил оказать влияние на образовательную политику пока ограничились лишь успехами в борьбе с 12-летней школой и увеличением бюджета образования на 2001 год.
Но серьезному продвижению образовательной реформы оппозиция по-прежнему ставит надежный заслон.
При этом стилистика левого политического спектра и в Думе, и за ее пределами точно соответствует идеальному представлению об образовании большинства населения. Действительно, подавляющее число граждан (избирателей и родителей одновременно) считают советскую систему образования идеальной. Помните, у М.Жванецкого: “Если, кроме “Запорожца”, ничего не видел, “Запорожец” – самая лучшая машина”.
Мы, у кого опыт советской школы – единственный, конечно, с ностальгией вспоминаем свои детские и юношеские годы, и нам, конечно, не нравится, что все так изменилось.
Нам казалось, что мы учились в бесплатной школе. У нас на слуху: “Бесплатное образование”. Понятно, что это иллюзия, понятно, что ничего бесплатного не бывает, но для нас – так. И простая, очевидная и даже вопиющая картина учительской нищеты – как следствие этой так называемой бесплатности нас даже не смущает.
Все должно быть бесплатно, и в то же время учителя должны получать высокую зарплату – так не бывает.
Но социализм развратил сознание граждан до такой степени, что всякая попытка обратиться к мышлению, к логике, к здравому смыслу, наконец, терпит полный крах.
Школа, являясь учреждением, не может тратить деньги эффективно, это понимает любой, кто имел дело со сметным финансированием. Если у меня есть сто рублей и я могу их тратить, как мне выгодно, и у школы есть сто рублей, но тратить она их должна строго по статьям сметы, то у меня денег больше. Я могу их эффективнее истратить. А школа – нет. Не дай Бог деньги, предназначенные на методлитературу, потратить на повышение квалификации учителей – даже если с методлитературой все в порядке. Кроме того, до сих пор нет законодательно утвержденного финансового норматива в образовании. То ли депутаты боятся, что, как только общество узнает о том, сколько действительно стоит образование, станет ясно, сколько государство недодает, то ли кому-то выгодно растягивать удовольствие бесконечной критики “антинародного режима”, показывая пальцем на голодающих учителей и при этом ничего радикально не предпринимая.
Наконец, ведомственная закрытость образования. Контролируя законодательную часть образовательной политики, левые, конечно, держат на коротком поводке ведомство. Это было видно при подготовке и проведении последних слушаний по модернизации образования 14 ноября. (Наша газета писала о том, как коммунисты организованно появились в зале заседания за 15 минут до конца и дисциплинированно проголосовали за нужный проект рекомендаций.) Интенсивные переговоры Министерства образования и думского Комитета по образованию слабо повлияли на тон и букву принятых рекомендаций. Переход от статуса учреждений – напомним, это и есть финансирование строго по смете – признан неприемлемым, правительственная версия доктрины подвергнута жесткой критике, да и сам правительственный план мероприятий по модернизации фактически раскритикован, и это при том, что, кроме левых, все фракции поддержали правительство – “Единство”, СПС, “Яблоко”. Позиция ОВР была неопределенной. Андрей Кокошин, один из лидеров этой фракции, выступил за позицию правительства.
Таким образом, при общем большинстве проправительственных фракций в Думе эффективная политическая поддержка модернизации образования отсутствует.
А институтов общественного влияния на образование нет. Их никто не выращивает, никто не собирается делиться образовательной властью с обществом, даже идею попечительских советов ведомство умудрилось превратить в идею создания фискального института мелочного контроля родителей над директором.
А попытка провести реформу образования по старинке – ведомственным ресурсом – не только выглядит наивной и непрофессиональной, но и почти гарантированно приведет к обратному результату. Потому что ведомство опирается отнюдь не на гражданские образовательные потребности и становящиеся инновационные учебные заведения, вовсе нет. Ведомство заинтересовано прежде всего в своем выживании и поэтому опирается на интересы аппарата и своих региональных структур.
Это грозит потерей становящейся образовательной свободы. Мы снова возвращаемся к унифицированной и дешевой советской школе.
Потому что у аппарата нет таких ценностей – развитие, свобода.
А общественная, гражданская составляющая в образовании так и не появилась.
...Власть пытается удержаться в либеральных пределах в области экономики и финансов. В то же время реставрируются ценности социализма в идеологии: возвращается “союз нерушимый”, пока только своей мелодией, атакуются либеральные СМИ, приветствуется усиление роли государства в жизни граждан.
Что будет с образованием?
И для самого президента, и для его администрации эта тема пока очень, очень неизвестная, даже экзотическая. В отличие от оппозиции власть еще не видит стремительной политизации образования. Может быть, это и к лучшему – в отсутствие властного ориентира граждане смогут свободно проявлять свою волю. А политики поборются за влияние на этом поле.
Но скорее всего рано или поздно власть свою генеральную линию проявит.
И во многом это будет знаковый шаг, возможно, в сторону гражданского общества и либеральных свобод, но скорее всего в сторону усиления государственного, то есть чиновничьего, контроля, унификации и реставрации ценностей социализма.
Все может быть...