А пять дней в неделю ты лишний

Где найти “воскресного ребенка”?

Все было очень логично.
Она сидела на моей маленькой кухне и все время что-то говорила. Она – моя дочь Люда. Перед ней стояла нетронутая чашка давно остывшего чая. Создавалось впечатление, что она боится глотнуть чай, потому что я могу что-то сказать, отчего ее слова рассыплются. Люда зря боялась, я совсем не хотела с ней спорить.
Она уговаривала меня взять на время ее дочь, а мою внучку Машеньку. Меня не надо было уговаривать. Я и мечтать об этом не смела. Поэтому получалось так, что Люда убеждала себя. Казалось, кто-то внутри нее, невидный и неслышный мне, монотонно ей возражает, и именно его необходимо переспорить. Хотя ничего страшного не происходило. У нескольких моих знакомых живут внуки и внучки. Практика распространенная.
Жизнь у Люды к данному моменту сложилась не очень удачно. Вот я написала это, и мне стало стыдно. Есть люди, у которых настоящие беды. Увечья, инвалидность. Моя Люда сразу после школы поступила в медицинский, неплохо его окончила. Работает окулистом в районной поликлинике и еще подрабатывает. Сейчас врачам неважно платят, а работы много. Я для себя объясняю это так, что здоровье падает. Зрение, в частности, потому что очень многое мельтешит перед глазами. У меня после вечера у телевизора глаза от этих быстрых перемен кадров просто слезятся. Говорят, что это такой стиль, может быть, так оно и есть. Но это нездоровый стиль.
Был у Люды, естественно, и муж, Машенькин отец. И нельзя сказать, что он ее бросил, скорее наоборот. Моя Людочка всегда была очень своевольная. Я читала, что характер быстро складывается и мало меняется потом. В отношении Люды это совершенно верно. Она, например, в семь месяцев отказалась от соски и перешла на колбасу, врач нам твердил, что это вредно, но мы ничего не могли с ней поделать.
Короче, получается так, что Люда одна воспитывает дочку, работы много, а денег мало. Машеньке пора в школу. Можно отдать около дома и сразу, с первого класса, оставлять на продленке. Но ребенка жалко. Машеньке нравится, как я готовлю. Я могу взять ее из школы пораньше, посидеть с ней, помочь с уроками. Меня, повторяю, не надо было уговаривать. Я сама была учительницей географии, но это даже не важно. В первом классе любой родитель может помочь с уроками, и уроков немного, нужно только время и желание.
Мы стали жить с Машенькой, и очень хорошо жить. А на выходные Люда ее забирала. Так мы жили до декабря, а в декабре ко мне приехала невестка Катя, жена моего сына Антона.
Мои отношения с Антоном сложились не очень хорошо. Как мы с ним переругались в трудный для юношей период, так потом и не успели наладить нормальную жизнь. Что характерно, я ведь этих подростков перед собой видела, наверное, несколько сотен и все твердила себе, что все понимаю и с Антоном сумею проскочить. Но есть такие ситуации, когда умозрительный опыт ничего не решает. Я думаю, и настоящий приобретенный опыт тут тоже ничего не решает, и если бы у меня был еще один сын, я снова бы оказалась такой же беспомощной. Насколько я помню, в наших постоянных раздорах он был иногда совсем не прав, а иногда скорее прав, чем не прав, что я, правда, понимала с запозданием. Но вот его ожесточение... Оно было абсолютно одинаковым, прав он был или не прав, и меня это добивало.
Антон окончил МФТИ в Долгопрудном, этот странный институт, в который поступают молодые способные люди, любящие физику, а выходят оттуда в основном работники банков. Не то что я владею достаточно полной статистикой, это скорее наблюдения за сокурсниками и знакомыми Антона, но у одной моей знакомой племянник тоже окончил МФТИ, и она подтвердит мои слова.
Настал такой момент, когда Антон начал хорошо одеваться, я однажды нашла чек от его галстука и ужаснулась. Я попробовала поговорить с ним, он выслушал меня довольно внимательно, а потом ответил, что, когда он одевался небрежно и с дырами на локтях, меня это тоже не устраивало, меня по определению не устраивает все, что он делает. Еще он сказал, что я исхожу из того, что “наши” люди на такси в булочную не ездят, но это пошлость, и так говорит отрицательная героиня в комедии, к тому же СССР больше нет. Он наговорил мне много обидных вещей, а в заключение сказал, что из принципа теперь месяц будет ездить в булочную на такси, повязал галстук и ушел.
Он женился на девушке из обеспеченной семьи – не из тех, что называются новыми русскими, нет, вполне пристойные люди. Мне, признаюсь, не понравилось, что мы из разных экономических слоев, но я посмотрела на себя глазами Антона и заткнулась. Действительно, если бы он женился на нищей лимитчице из деревни, мне это тоже бы не понравилось. Так или иначе, Катины родители провернули родственный обмен, и у них нашлась каким-то образом двухкомнатная квартирка на Черкизовской для Антона и Кати. Туда Антон и переехал, сказав мне на прощание несколько ядовитых слов, конкретное содержание которых я, к счастью, сумела забыть.
Когда у них родилась дочка Нина, они допустили меня к ней, но осторожно, как бы сохраняя дистанцию. Вопреки тому, что говорят в народе про свекровь и невестку, мои отношения с Катей сложились ровнее, чем с Антоном. Мне импонировало в Кате, что она никогда не делала вид. Если, допустим, я приходила к ней и у нее болела голова, то она не вставала через силу, а так и оставалась лежать. Если у нее были дела, она прямо так и объявляла. Она состояла в каком-то бизнесе, да и сейчас состоит. Обязанности у нее там самые, на мой взгляд, расплывчатые, мне она толком не сумела их изложить. Она представляет лицо фирмы в самых разнообразных ситуациях, ничего постыдного или сомнительного, насколько я поняла, там не происходит.
Так вот, моя невестка Катя тоже попросила меня посидеть с Ниночкой, потому что элитный детский сад, куда они ее определили, развалился, а искать новый перед самой школой нет смысла. В отличие от Люды Катя говорила кратко и ясно, а напоследок определила сумму месячного содержания Нины, троекратно превосходящую мою пенсию. Я пробовала возражать, но безрезультатно.
Итак, мы зажили втроем. Было много забавных ситуаций, какие часто возникают между детьми, явившимися из, в сущности, разных миров. Об этом надо рассказывать отдельно. Само собой деньги Антона и Кати я тратила поровну на Машеньку и Ниночку, о чем сразу предупредила Катю. Она только кивнула и спросила, не надо ли больше. Больше мне не надо было.
Катя и Антон – люди богатые и, если можно так сказать, жадные до денег, азартные. Но они нежадные на уже заработанные деньги. Насколько я знаю, Антон несколько раз помогал материально Люде. Меня не оставляет ощущение, что они — Катя и Антон — зарабатывают больше, чем им нужно. Не мне на их месте, не абстрактным человеческим единицам, а именно им самим. У них просто не хватает времени тратить деньги, а к неумеренным тратам они не склонны. По словам Кати, Антон один раз сходил в казино и даже немного выиграл, но ему там совсем не понравилось.
Мы с девочками живем хорошо. Я ни на что не жалуюсь. С молчаливого согласия Кати я записала Ниночку в ту же школу, что и Машеньку. Буду водить обеих, мне это совсем не трудно. Меня просят там взять природоведение в двух пятых классах, может, я и соглашусь, почему бы и нет.
У меня есть одно соображение. Может, оно покажется странным, но, когда ко мне пришла Катя, она сидела на кухне на том же стуле, что и Люда. Женщины они непохожие. Люда крупная, рыхловатая, Катя точеная, с прилизанной головкой. Говорили они разное. Люда – бедная и без мужа, Катя – богатая и с мужем. Но каким-то непостижимым образом обеим этим разным женщинам оказались лишними их родные дети на пять дней в неделю.
За что, впрочем, мне их остается только благодарить.