Из чего складывается “Свой голос”

Дети любят проектировать свое будущее, и главная задача взрослых – не исправлять, а поддерживать эти проекты

Пространство замысла

“Станция Восток” – вызывающе, неопределенно, заманчиво. Так называлась Осенняя школа для старшеклассников, осуществленная в рамках проекта Еврейского университета в Москве “Свой голос: этнокультурная идентичность и социальная компетентность”. Ученикам 9–11 классов предлагалось за время осенних каникул прояснить некоторые важные для каждого человека вещи – кто я? какой я? что я умею и что хочу знать и уметь? И решить чисто практическую задачу – определиться с выбором будущего вуза и подготовиться к поступлению через систему специальных заданий. Концепция проекта была ясно изложена в ярких буклетах, которые получили все участники: “Для того чтобы быть сегодня успешным, необходимо уметь общаться, уметь ставить и достигать цели, отстаивать свою точку зрения и работать в команде, уметь работать с информацией. Кроме того, современное общество устроено так, что человек живет в окружении людей, исповедующих другие социальные и культурные принципы, другую веру. Научиться быть в окружении разных систем ценностей и эффективно взаимодействовать с представителями других культур – одно из условий социального успеха. Но не менее важно сохранять то ценное, что есть в тебе, формировать свою собственную социальную, этническую, культурную идентичность”.
Действительно, многообещающе, потому, наверное, и собралось так много подростков под флагами “Станции Восток”. Но практическое воплощение проекта, как это всегда бывает, по-своему влияло на пространство замысла.

В плену противоречий

Чувствуется, что проект “Свой голос” придуман разными взрослыми. Очевидны их разные представления о том, что такое хорошее образование вообще и подростковое образование в частности. Но тем ценнее их совместные усилия в понимании действий друг друга и примерке его на себя. Ведь именно этому они все вместе хотят научить детей – чувствовать и оберегать собственную цельность, но быть открытым новому опыту.
Итак, позиция взрослых. На Осенней школе они выступали либо в роли тьюторов (Марк Кукушкин, Александра Корнева, Борис Грозовский и другие) – руководителей конкретных детских проектов, либо в роли лекторов (“академиков”, как я их называла про себя), читавших курсы по еврейской традиции, истории, литературе, культуре. К тьюторам же я относила и “мастеров”, проводивших мастерские по вхождению в современную культуру, тренинги личностного роста. Потому что стиль их работы был тот же – помогать ребенку понимать нечто о себе и выстраивать свою образовательную траекторию.
Институт вожатых отсутствовал начисто, дети отвечали за себя сами, что, разумеется, придавало им вес в собственных глазах. Правда, если вдруг что, всегда можно было обратиться за помощью к двум самым главным людям на Школе – “родителям” проекта – Вячеславу Прокофьеву и Александру Владимирову. Они делились информацией, советовали, поддерживали, поили соком, танцевали с детьми на дискотеке и разговаривали на серьезные темы со всеми, кому это было нужно.
А дети и правда находились в сильнейшем напряжении, потому что приходилось решать сразу несколько задач. Например, интенсивно общаться со множеством незнакомых ребят (к чести организаторов Школы и всех ее участников, следует заметить, что в первый же вечер огромная толпа народа перезнакомилась практически вся, у многих сразу завязались контакты. Этому способствовала интенсивная групповая работа, в процессе которой каждый попеременно оказывался в разных группах, решавших разные задачи, знакомство происходило быстро и как бы само собой). Это большинству нравилось, чего не скажешь о собственно образовательной части программы.
Тут сразу начали обнаруживаться противоречия и зависимость степени участия от настроя, с каким подросток приехал на Школу, от способа получения образования, к которому он привык за десять-одиннадцать лет ученической жизни. Ребята из школ, ориентированных на активную загрузку учеников сложными фактическими знаниями, чувствовали себя очень уютно на лекциях по академической иудаике, построенных так, как если бы в классе сидели не школьники, а студенты-специалисты. (Это, кстати, было одной из самых важных проблем, активно обсуждавшихся на взрослых вечерних рефлексиях дня – как следует преподавать фактическую информацию подросткам – как заинтересованным в ее практическом применении детям или как взрослым, для которых информация – повод для собственных мыслительных построений.) Однако глаза у многих ребят горели, они жадно исписывали страницы в тетрадках и потом долго еще разговаривали с преподавателями в коридорах (они же, как правило, и выбирали в качестве тем проектов те или иные области академической иудаики – литературу, культуру, историю, политологию). Но были и другие студенты Школы, которые уже попробовали в собственной практике методы активного обучения и хотели заниматься только так. Именно они составляли большую часть аудитории всевозможных тренингов и мастерских, требовавших собственного участия, отношения, размышлений.

Строители смыслов

Приходя на академические лекции, тьюторы старались максимально вовлечь юных слушателей, активизируя их внимание и заинтересованность простыми и эффективными способами. Например, просили в середине серьезной лекции перестать записывать монолог преподавателя и зафиксировать несколько фактов, оказавшихся для слушателей важными, новыми, интригующими, сформулировать несколько вопросов, возникших уже сейчас. А на недоуменные реплики ребят отвечали: “Нам кажется бесполезным слушать лекцию, если ничто в ней не поражает и не побуждает спросить”. Дети удивленно соглашались и спрашивали.
Но главная работа тьюторов заключалась в прояснении детских смыслов, помощи подросткам в работе над собственным проектом, тем более что для многих из них такой способ образования был совершенной новостью. Пришлось начинать сначала, с выяснения значения самого слова “проект”. Ребята с удивлением узнавали, что между привычными всем письменными работами и проектами – огромная разница. Проект, объяснял Марк Кукушкин, – это создание того, чего до этого не существовало и в чем ты лично заинтересован.
Кто-то выбрал в качестве проекта исследовательскую работу, кто-то – строительство собственного “Я-образа”. А тьюторы вместе с ребятами весь этот год будут создавать “карту” их движения в проекте (именно в этом мне видится главное отличие тьютора от учителя. Первые – мастера превращения огромного неопределенного облака детских “хотений” в замысел конкретного проекта, вторые – мастера в обучении необходимым для этого навыкам. Эти два образа преподавания вовсе, как оказалось, не противоречат друг другу, а взаимно необходимы для качественного детского развития).
Тьюторы внимательно слушают поток детских мыслей, отражая их повторением: “правильно ли я тебя понял, ты говоришь о…”, предлагают возможные варианты движения вперед, но не формулируют за подростка его цели. Это он должен сделать сам.
Пришла к тьютору одиннадцатиклассница Саша и уверенно так говорит: “Я знаю, чего хочу. Мне интересно современное социально-политическое состояние Израиля и конфликт с арабами”. Выпалила, довольная, думает: наверное, все, собственно. Дальше пойдет как по маслу (видимо, здесь работает знакомая схема школьных рефератов – выбрал тему, списал информацию из книжек, и молодец, пять). “Здорово, – включается тьютор, – но, видишь ли, это слишком общая тема. Что конкретно тебя интересует из этой области?” И они вдвоем некоторое время занимаются тем, что сужают рамки темы, выделяя то, что действительно интересно и осуществимо в ближайшее время собственными усилиями. В случае Саши это, оказывается, молодежная субкультура, мода, сленг. Активная помощь взрослых начинается на стадии, которая условно называется “ресурсы проекта”. Когда цели прояснены и даже определен образ будущего конечного продукта работы, в проекте возникает проблема – подросток не может осуществить все сам. Иногда требуется погружение в новое информационное поле, и тогда тьютор говорит: “Мне кажется, тебе стоит быть особенно внимательным завтра на лекции по литературе” – или попросту называет список необходимых книжек, интернетовских сайтов, журналов. А в некоторых случаях дает телефоны конкретных взрослых специалистов по проблеме, с которыми можно связаться и попросить помощи. Часа через два такой работы подросток уходит, точно понимая, чего хочет, как этого добиться и с кем надо для этого сотрудничать.
И скорее всего это окажется для него не формой досуга на каникулах, а захватывающим делом. Он приедет потом на зимнюю и весеннюю школы проекта и будет прибегать в Молодежный клуб на Фрунзенской набережной, теребить тьюторов и знакомых. Потому что проект “Свой голос” опирается на базовые потребности подростков – больше всего на свете они хотят проектировать свое будущее, самоопределяться и заниматься интересной реальной деятельностью.