И тогда он решил выжить наперекор всему

В этой истории еще рано говорить о счастливом финале.
Так уже было – он давал себе слово никогда больше не притрагиваться к наркотикам и... срывался

Странно, но маму свою он почти не помнил. В детстве часто снилась молодая красивая женщина. Он знал, что это его мама, но лица не видел. Сон всегда был один и тот же: мама, очень нарядная, куда-то уходит, а прямо на нее несется поезд, Витька бежит за ней и, задыхаясь, кричит: “Мама, мамочка...”
Вообще-то мама умерла от болезни, и поезд тут был совершенно ни при чем. Навязчивое сновидение появилось после их с бабушкой поездки по железной дороге. Витька лежал на верхней полке, смотрел на мелькавшие за окном поля и перелески и, убаюканный монотонным стуком колес, незаметно задремал. Как сквозь вату, услышал бабушкины причитания: бедный внучек, мать умерла, отец носа не кажет...
Тогда ему и приснился тот страшный сон. Проснулся весь в поту – то ли от духоты, то ли от ужаса. Бабушка продолжала жаловаться, все пассажиры ее жалели. А когда заметили, что мальчик проснулся, кинулись его угощать. Как будто он потерял не только маму, но и бутерброд с колбасой.
Жалость случайных попутчиков раздражала. На самом деле Витька вовсе не казался себе таким уж несчастным, но спорить с бабушкой было бесполезно. Позже он понял, что, к месту и не к месту подчеркивая его сиротство, она выбивала таким образом у жизни хоть какие-то поблажки для себя и для него.
Когда он получал заслуженную двойку за невыученные уроки, бабушка тут же бежала в школу и, выжимая из себя слезу, уговаривала учительницу:
– Вы уж помогите сироте, поставьте ему тройку.
Тройку ставили. Сначала Витька готов был сквозь землю провалиться. Но постепенно привык и сам стал считать себя несчастным, любой свой поступок оправдывал сиротством, которое в конце концов превратилось в его как бы охранную грамоту.
В седьмом классе начал покуривать анашу. Под Армавиром конопли было в избытке. С друзьями совершил свой первый набег на соседские огороды за маковыми головками. Второй, третий… Жизнь как-то незаметно пошла под откос.
Впрочем, он этого тогда не замечал. Травка уже казалась баловством для малолеток, и однажды он попробовал первентин. Эффект был ошеломляющим: полное раскрепощение, небывалая уверенность в своих силах, будто крылья выросли. На смену страшному сну о гибели мамы пришли умопомрачительные цветные сны.
Бабушка, видя, что внук окончательно отбивается от рук, отправила его к отцу в Сочи. Отца Виктор не любил и считал чужим человеком. Год прошел как в тумане. Бабушкина школа не пропала даром. Он умело пользовался своим сиротством, вышибал слезу у сердобольной учительницы и легко добивался тройки там, где другому ставили неуд. Получив аттестат, сразу сел в поезд “Сочи – Армавир”.
Наступило последнее лето полной свободы. Когда бабушка осторожно намекала, что неплохо бы устроиться на работу, Виктор притворялся самым обездоленным юношей на свете, и бабушка отступала. Лишь молила Бога, чтобы быстрее пролетело лето и внука забрали в армию. Там, считала она, из него сделают человека, да и друзей с анашой поблизости не будет.
Действительно, в части, куда попал Виктор, наркоманов не было, и даже поговорить о “кайфе” было не с кем. Вернувшись “на гражданку”, внук тут же влюбился, и бабушка успокоилась окончательно: вот и хорошо – женится, остепенится, будет жить как все. Жил как все Виктор почти три года. Родился ребенок, бурная любовь, столкнувшись с бытом и безденежьем, пошла на спад.
Получить хоть какую-нибудь специальность он так и не успел. Пришлось пойти на стройку разнорабочим. Работа не приносила ни денег, ни удовлетворения. А тут еще теща вконец запилила: и холодильник пуст, и за квартиру платить нечем, и сын из распашонок вырос. Молодая жена тоже нет-нет да и упрекнет. С подковыркой: мол, у Ивановых машина новая, Никитины квартиру купили, а Валька Петушинская уже второй раз с мужем в Италию едет.
Эти разговоры злили больше всего. Потому что машину Ивановым купил отец, Никитин держал палатку, а Петушинского опять же папаша устроил на такое место, где взятки можно было зашибать. У Виктора же отец – никто, да даже если бы кем-то и был, все равно не помог бы. Весь год, что Витька у него жил, попрекал, что тот его объедает.
Постепенно в его окружении остались лишь такие же, как он, неприкаянные и невезучие. Опять начал баловаться травкой, но былого эффекта она уже не оказывала. Однажды попробовал опиум и, как по мановению волшебной палочки, вновь почувствовал себя уверенным и сильным. Дальше все покатилось как снежный ком. С непрестижной работы ушел, а престижная на небосклоне так и не нарисовалась. Мучили ломки. В долг дозу никто не давал, и Виктор решился на грабеж. Попался, угодил за решетку.
Наркотики в тюрьме достать – раз плюнуть. Только деньги давай. А их-то как раз у Виктора и не было. Опуститься же до скотского состояния, как другие наркоманы, и за дозу языком парашу вылизать Виктор себе не позволил. Перетерпел все ломки и поклялся никогда больше не только не колоться, но даже не курить.
Когда вышел из тюрьмы, действительно первое время держался, хотя это оказалось нелегко. Все мосты на свободе были сожжены. Подался в Сочи. Начинался туристский сезон, и найти здесь применение своим силам было гораздо легче. Но очень скоро эйфория прошла. Весь заработок уходил на оплату жилья и еду. Виктору казалось, что на этом курортном празднике он лишь чужие объедки подбирает, а не живет.
Как-то зашел в кафе. Пара подростков – ему лет семнадцать, ей не больше пятнадцати – потягивали пиво за соседним столиком. Наркоман наркомана видит за версту. У Виктора в тот день были деньги, у них – нужные знакомства. Через час проблемы отошли на задний план...
Дозы, ломки, поиски денег. Потеря одной работы за другой. Все повторилось. Страх перед судом уже не сдерживал. Опять принялся за грабеж. Правда, соблюдая некий “кодекс чести”. Бедных не трогал, обчищал только богатеньких в дорогих ботинках и с сотовыми телефонами.
Когда отдыхающие разъехались, добывать деньги стало труднее. Зима прошла в поисках случайных копеечных заработков, в ломках. Опять снился сон про маму и поезд. Виктор давал себе слово никогда больше не прикасаться к игле и снова срывался. Не потому, что боялся ломок, их как раз он умел перетерпевать, а потому, что никак не мог справиться с безнадегой обыденной жизни.
В начале апреля Алекс, с которым Виктор познакомился на “хазе”, предложил уйти с ним в горы. В прошлом Алекс тоже был наркоманом. Соскочил с иглы благодаря 98-летнему старцу, преподавателю восточных боевых искусств. Алекс полгода прожил у него на перевале и вернулся в город мастером айкидо.
До нужного плато было километров тридцать. Весь путь предстояло преодолеть пешком с тяжелыми рюкзаками за спиной, то поднимаясь по узким тропам в гору, то спускаясь в лощину. С собой взяли только самое необходимое – семена, чтобы разбить огород, соль, спички, сахар, сигареты, крупы, ружья, топор, кое-какую посуду и пару лопат.
Труднее всего дался первый месяц. Периодически оглушала предательская мысль: не глупость ли все это? Зачем спускаться на пятьсот метров за водой, а потом тащить тяжелое ведро в гору, если в городе нужно только кран открыть? А бегать по нескольку часов за живым мясом без какой-либо уверенности, что добудешь его?!
Потом Виктор научился лечить свою хандру. Недалеко прямо на камне росла сосна. На нем не было ни клочка земли. Но восьмиметровая красавица, обхватив камень мощными корнями, дотянулась-таки до живительного источника. Виктор часами сидел и смотрел на это чудо. Как она могла здесь вырасти? Или это камень под ней вырос и вытолкнул ее из земли? Что же он, Виктор? Ему ведь было не труднее, чем этой сосне.
Прошло два года. Виктор не колется, хотя дела, которое бы устраивало его морально и материально, по-прежнему нет. С деньгами тоже проблемы. Недавно Виктор опять сорвался. Вернее, как он считает, экспроприировал несправедливо нажитое.
– Им родители все дали, а я сам должен?!
Красивый, сильный, молодой мужчина мгновенно превращается в маленького мальчика, сироту, ненавидящего жалость и в то же время привыкшего въезжать на ней в рай.
– Совсем не было работы. Хотел пойти на курсы, чтобы специальность получить, но за них платить надо. А этот... на поясе радиотелефон, в одной руке ключи от машины, в другой – магнитофон. Не собирался я его грабить, черт попутал!
После того как черт попутал, Виктор отправился прямехонько к другу-наркоману. Уж больно погано было на душе. Не дошел до “хазы” чудом. Солнце зацепилось за крону сосны. Она была очень благополучной сосной, растущей в благодатной жирной почве. Но она напомнила ту, другую, что выросла без всякой заботы и в одиночку противостояла всем ветрам. Наперекор всему. И тогда Виктор решил выжить наперекор всему. Если сосну не унес ураганный ветер, почему его должен сразить героин?
Я не знаю, сколько продержится та сосна, а сколько – Виктор. Ни одна из его проблем не разрешена. Нет жилья, нет постоянной работы, нет рядом никого, кто помог бы встать на ноги. Алекс – единственный из их компании бывших наркоманов, у кого есть четкая жизненная перспектива. Остальные, как листья в октябре. Держатся, пока штиль. А подует колкий ветер, и оторвет, и закружит, и погонит неизвестно куда...

Людмила МАЗУРОВА
Краснодарский край