Счастливое прощание с мечтой

У Джессики Ланж есть особая молекула ДНК, которая не дает ей переступить роковую черту

Ей везет с ролями, с режиссерами, с любимыми – ей вообще везет. И у нее всегда такой вид, как будто все в порядке.
Корреспондент “Пари-суар” Вадим Николь встретился со звездой для небольшого интервью.

– Вы, говорят, и в этом, видимо, большая доля истины, невероятно везучий человек.
– Да. Я думаю, впрочем, что гордиться здесь особенно нечем. Моей собственной заслуги в этом нет. Это как цвет глаз – дается от рождения. Думаю, мне повезло с молекулами ДНК.
– Хочется сразу же порассуждать на тему, почему все-таки одним такой дар дается от рождения, а другие стонут всю жизнь – независимо от того, случаются в их жизни праздники или нет.
– Все зависит от установок. У меня с колыбели была установка под названием “вижу цель”. Целей этих было в жизни немереное количество – от покупки новой куклы с механическим заводом до главных ролей в паре с Джеком Николсоном. От встречи Рождества с любимым человеком в маленькой скандинавской избушке до необходимости выжить, когда избушка разваливается и трещит по швам вместе с этой самой любовью.
– Да, похоже, у вас романтический характер.
– Это просто характер. Если вечером жизнь кажется конченой, утро приносит безоблачность. Если и утром не повезло, полдень смягчает краски – и надежда возвращается. Конечно, это характер. Стоит мне дойти до нервного истощения, стоит подумать о том, что, может быть, переступить роковую черту и закончить все свои земные дела...
– Было такое?
– Было дело. Очень много лет назад мне показалось, что придется расстаться с мечтой всей своей жизни. И соответственно считать жизнь по этой причине конченой. Помню, я залезла в ванну, полежала в ней, совершенно вроде бы успокоилась, а потом взгляд мой скользнул по бритве, и отчетливо подумалось: очень даже неплохо использовать ее в качестве инструмента, приводящего тебя к решению всех проблем. Это была лишь мысль, но она меня испугала. Я принялась задумчиво наблюдать за собой и прислушиваться к себе.
– Окружающие, близкие, друзья – они не могли вам помочь?
– Вы знаете, я ни с кем не делилась.
– Не доверяли?
– Нет. Просто гордыня. В тот момент у моих друзей все складывалось хорошо, и мне не хотелось быть другой. А потом все устроилось. Появился человек, который взял меня за руку и вывел из кокона.
– Это был случайный персонаж?
– Совершенно случайный. Вывел на сухую дорожку и сказал: “Иди”. И от его ни к чему не обязывающего прикосновения я вдруг поняла: мечта моей жизни не стоит ломаного гроша. И вполне можно обойтись без нее. Вернее, обзавестись новой. Так я и сделала. Потом и новая изжила себя. Но появилась другая. И так далее... Я рассказываю все к тому, чтобы было понятно: жизнь мудра. Она сама спасет, если вы хотите быть спасенными.
– А это не больно, когда мечта, так и не реализовавшись, рушится?
– Нет, конечно. Особенно если появляется другая. Она выдергивает тебя за волосы из омута. Помните, Мюнхгаузен рассказывал про это? Потом, в более зрелом возрасте, крушение мечты встречаешь как избавление. И чем ты взрослее, тем нежнее относишься к тем, кто спасает тебя, возможно, на ходу и без всякой задней мысли.
– Какая мечта или установка греет вас сейчас, мадам?
– Я расслаблена и тихо счастлива. Мне лет 14, а то и 12. И я вешаюсь на шею человеку, который поднимается по моей лестнице и идет к моей двери. Вешаюсь, не дав ему войти в квартиру, и шепчу какую-то чудовищную лабуду. Лабуду, сводящуюся к следующему: если бы не пришел, я бы умерла. Если ты уйдешь, я умру. Но в самой глубине своей души я полагаю, что чуть переигрываю. Если бы он ушел, то наверняка случилось бы что-то новое. Впрочем, жизнь длинна вопреки поговоркам. И я оставлю это на потом.