Ребенок не прощает непонимания

Класс Ирины Дмитриевны был, как всегда, полон. Ни коридорный шум, ни микрофоны в классах соседей, от которых не спасали тонкие перегородки, не мешали общаться и понимать друг друга тем, кто пришел. Педагогика уважения, педагогика понимания... Каждый учитель знает, как легко это провозгласить и как трудно сделать. С этим все были согласны и хотели поделиться своим опытом. А Ирина Дмитриевна говорила: для настоящего, целостного понимания ребенка личного педагогического опыта недостаточно. Педагогу, выбравшему этот путь, приходится изучать книги философов-экзистенциалистов, исследующих бытие человека как таковое, обращающихся к миру его чувств, а не только слов и поступков. Семиотика – наука о знаках – может помочь учителю воспринимать то, что происходит с ребенком, как некоторые знаки, сигналы, которые надо научиться правильно воспринимать и расшифровывать, чтобы выстраивать по-настоящему гуманистические отношения с ребенком. “Как часто мы принимаем педагогические решения на основании неправильно понятых знаков ребенка! – сокрушалась Ирина Дмитриевна. – И ребенок уходит, мы теряем его, потому что он не прощает непонимания”.
Среди множества наук с красивыми загадочными названиями есть одна, которая помогает взрослому продвинуться еще на несколько шагов в постижении существа детства. Это герменевтика – учение о толковании текстов, которые можно прочесть и интерпретировать по-разному. Выходит, что ребенок – это тоже текст, который можно прочесть.
Традиционная педагогика привыкла иметь дело с фактами жизни конкретного ребенка, на основе этих фактов она делает выводы о его развитии. А герменевтика помогает учителю истолковывать детское поведение.
Ребенок ведет себя совершенно безобразно – дерзит, дерется. Можно отнестись к этому как к неоспоримому факту и сразу предпринять соответствующие меры. А можно остановиться и задуматься, почему он поступил именно так. Попробовать отнестись к тому, что он сотворил, не педагогически, а по-человечески.
Все взрослые пришли из пространства детства и по идее должны очень хорошо помнить, что там происходило. Но это случается очень редко, отсюда многие конфликты непонимания. Взрослый приходит в пространство детства – зачем и каким он туда приходит? Завоевателем, требующим подчинения себе, исследователем или сотрудником? Задумывается ли он над тем, что делает и что в результате его действий происходит с ребенком?
Очень важно однажды сказать себе: я не понимаю. Тогда учителю приходится тратить свой интеллектуальный запас, чтобы разобраться, что происходит, тратить эмоциональный запас, переживая за ребенка, обращаться к глубинам памяти, вспоминая собственное детство. Это требует огромных усилий от человека, но тогда, словно бы в награду за труды, рождается атмосфера, в которой хорошо жить и ребенку, и взрослому, возникает целостный образ детства, приходит настоящее понимание уникальности каждого.
...А в конце урока каждый, кто хотел, говорил о своих самых ранних воспоминаниях. И оказалось, что большинство сидящих в классе помнят себя совсем крохами, трех-четырехлетними, и воспоминания, как правило, связаны со страхом или обидой. “Вот видите, как рано мы начинаем себя помнить! Человек помнит, значит, осознает себя. Мы говорим: он маленький, что он понимает! А ребенок-то запоминает и страх, и вину, и обиду. Но как редко об этом задумываются взрослые. К сожалению, во всем мире недостает деликатности по отношению к ребенку. Не так много на свете педагогов, которые умеют не только говорить с детьми, но и слушать их, устанавливать с ними контакт, как с друзьями”, – сказала на прощание Ирина Дмитриевна.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"