Когда урок становится общим делом
учителя и ученика

– Сначала будем знакомиться. Согласны? Есть ли здесь педагоги?
Странный, казалось бы, вопрос задает своим «первоклассникам» директор томской школы-лаборатории «Эврика-развитие» Людмила Михайловна Долгова. Но они ясны – начинается урок, работа, контакт. Поднимает руку Галина Струлева, учитель из станицы Динской Краснодарского края, Алена Нефедова, студентка Московского педагогического университета, Ирина Милованова из Удельненской гимназии... Словом, все те, кто на Соловейчиковских чтениях хочет узнать, как сделать учение человечным.
Евгения Анатольевна Волошина раздает задания – методические разработки, созданные на основе педагогических трудов писателя. Вглядываясь в них, я моментально поражаюсь фразе: «Воспитание портит, не исправляет людей. Чем больше испорчен ребенок, тем меньше его воспитывать, тем больше нужно ему свободы».
– Как это – не воспитывать? Что имел в виду Толстой?
Класс включился. А диалог, как известно, лучшая форма обучения. Евгения Анатольевна неторопливо начинает: «У нас школа была в лесу, на краю города. Окна огромные – от пола. Вот вхожу я к детям, говорю, мол, у нас сейчас урок русского, а они мне: «Подождите!» И через пять минут я их вижу за окном, в этом сентябрьском лесу. Как же так? У меня тут доска, мел, методические пособия, а их интерес, оказывается, сейчас в другом месте, там, где деревья, запахи. Если подумать с точки зрения традиционной педагогики – полный кошмар. Вспомнила Льва Николаевича, когда он приходил к детям с Пушкиным, а они ему: «Это нам не надо, у нас частушки есть».
Аудитория словно собирается в одно целое: ведь сейчас будет главное – ответ, как справиться с ситуацией. Как поступать, если и наши представления, и детские о том, что мы должны делать на уроке, расходятся? Давайте посмотрим видеозапись.
В кадре обычный класс, но разделенный на две части. Столы полукругом, кто-то сидит задумчиво, кто-то непрерывно вертится, кто-то вообще забрался под стол. Непонятно, перемена или занятие.
Не дожидаясь вопросов аудитории, педагоги комментируют: «Мы организовали два пространства в классе: одно – для обучения, другое – для творчества. Чтобы ребенок во время урока по своему желанию передвигался куда захочет. И по тому, когда и как он уходит из учебного пространства в игровое и наоборот, мы оцениваем наши собственные действия.
Вот, оказывается, что означает «отпустить» ребенка.
– Все дети потенциально хотят учиться, это мы им мешаем, не пытаясь даже подумать, какой у них посыл к знаниям, – продолжает Людмила Михайловна, – ведь традиционная педагогика ценила только замысел того, кто пришел учить, детское отношение к этому процессу вообще не учитывалось. А ведь у ребенка уже есть свое отношение к миру. Нужно это учитывать, поэтому мы стараемся, чтобы наши интересы и представления о том, что мы должны делать вместе, совпали. У нас задачи простые: научить детей писать, читать, но осмысленно. Они тоже стремятся к этому, но по-своему. И мы поняли, как.
Занятие завершается. Где тут XIX век? А где XXI?..
– Мы оставляем ребенку свободу, пространство для поисков его видения. Он сам себя учит, – подводит итог Людмила Михайловна Долгова. – Толстой говорил: «Мы так должны построить обучение, чтобы не замедлять сильных и не ускорять, не гнать слабых. У каждого человека свой темп жизни, свое время на обучение». Вот для чего мы «отпускаем» ребенка.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"