Что значит управлять образованием?

Сегодняшней школе нужны не новые приказы,
а новые возможности для развития

Система окорота

В старые недобрые партийно-советские времена была особая методика окорота неугодных и строптивых, слишком инициативных и идущих не в ногу работников.
Краткое описание методики сводится к следующему.
Высокий руководитель вызывает к себе товарища, или просто знакомого, или родственника строптивого энтузиаста (не самого героя, а кого-то из его ближнего или дальнего окружения) и после разговора на производственные темы, как бы невзначай, но чрезвычайно задушевным тоном спрашивает своего собеседника:
– А как вы относитесь к тому, что говорит (пишет, снимает) о нас ваш товарищ (знакомый, родственник, сосед, коллега)?
Прием этот настолько же безнравственный, насколько и эффективный в логике манипулирования людьми и их чувствами.
Прежде всего потому, что предыдущий разговор с руководством создает полную иллюзию партнерства, принадлежности к одной команде, единства ценностей.
И при таком подходе любое диссидентство кажется неприемлемым, особенно для людей со слабым внутренним стержнем, а таких, в общем, не так мало.
– Нет, вообще-то я не во всем с ним согласен, особенно с резкостью суждений и критическим напором. Нет, я не могу сказать, что мы единомышленники.
При этом, как правило, суть высказываний, статей, научных тезисов или слов не обсуждается. Для управления людьми важен просто факт присоединения к позиции руководства или противостояния ей.
А сама позиция не так уж важна.
Более того, особая психология авторитарного управления предполагает, что несогласие с генеральной линией – это диагноз.
Умный человек не будет плевать против ветра, а если кто-то это делает – он просто безумен.
В прямой форме так никогда не говорят. Говорят:
– Вы подумайте, ваш товарищ (приятель, родственник, коллега) – такой умный человек, как же он не понимает, что весь этот поток критики, который от него исходит, только вредит. Вредит всем, прежде всего вредит делу, но и нам всем, и ему. А ведь такой умный человек!
Лично я эту фразу: “Такой умный, а простых вещей не понимает” – слышал о себе сотни раз. И С.Л.Соловейчик предсказывал мне, что я буду ее слышать много раз.
– Они будут считать тебя путаником и постараются просто игнорировать тебя, – говорил мне Симон Львович.
Но речь не обо мне, речь о том, что, чем больше историй об инициативных, имеющих свою точку зрения учителях, директорах, управленцах мне рассказывают, тем больше я убеждаюсь, что старая и по-своему надежная схема окорота неблагонадежных, тех, на кого не могут положиться высшие и низшие руководители, – эта схема вечно жива и активно работает в наше время.
Расчет манипулятора прост и в то же время психологически обоснован.
После того как угар близости к высшему руководству пройдет, один из собеседников, фактически предавший своего друга, соседа или коллегу, не сможет ни позвонить, ни написать, ни рассказать о своем предательстве... тому, кого он предал. Человек может отступиться от друга, но он не в силах вынести тайну своего отступничества.
Что после этого? Конец дружбе, а для провинившегося в непослушании – сигнал.
– Хочешь лишиться не только друзей, но и всего на свете – оставь свой гонор, будь как все. Не умничай, не будь путаником. Ты понял?
Находятся понятливые, но кто-то все-таки продолжает стоять на своем.
Моя статистика показывает, что соотношение тех и других примерно равное.

Управление демократией

Нет, нет, никто не собирается сейчас рассуждать о том, как управлять самой демократией.
Речь идет о другом: вместо авторитарного и манипулятивного управления людьми есть другой, более эффективный метод – управление с помощью демократии.
Управление с помощью поощрения разных точек зрения, управление с помощью несогласия друг с другом, управление с помощью разногласий, а не единомыслия.
При этом люди действуют по своей воле, а не согласно чужой. В этом главный принцип управления демократией – люди действуют произвольно и стремятся сотрудничать.
Нет иного пути к сотрудничеству, кроме как поощрять действие каждого по своей воле, а не подчинять всех одной воле.
Сюжет такого управления подразумевает особую роль органов управления.
Например, в последнее время мы много критикуем наше Министерство образования. Основания этой критики прежде всего в том, что ведомство осталось по природе своей министерством просвещения централизованного авторитарного государства. Оно видит свою роль прежде всего в том, чтобы сохранить за собой монополию принятия решения. Ни одно из системных решений, принятых сверху в условиях становления гражданского общества, рыночного характера отношений, усиления местного самоуправления, не будет выполняться. Последним аргументом в пользу этого тезиса была попытка реформирования системы образования образца 1997 года. Искусственное столкновение двух концепций продемонстрировало, что дело не в том, чья точка зрения правильнее, а в том, есть ли внутренний мотив, общественная потребность в том или ином действии.
Последние три года показали, что в обществе нет потребности в переходе на 12-летку, во введении государственных образовательных стандартов, в том, чтобы начинать обучение в школе с шести лет. Какую инициативу ведомства ни возьми – это предложение сверху, не выращенное обществом. Но ситуация такова, что нет и возможности подобного выращивания общественных институтов, действующих или могущих действовать от имени общества на поле образовательной политики. И в этом основной повод для критики Министерства образования. Потому что реальное управление развитием – это не разработка приказов и положений, а создание условий появления и развития гражданских институтов управления образованием.
– Так что вы предлагаете? В чем позитив вашей критики? Знаете правило: “Критикуя – предлагай”?
Знаем такое правило. Плохое правило.
Оно из того же арсенала манипулятивного управления, что и окорот неугодных.
Если я знаю, как управлять министерством, лучше, чем министр, то почему министр он, а не я?
Пусть министерство предлагает, а я буду оценивать эти предложения, а не наоборот.
Недавно у меня была встреча с влиятельным заместителем министра, который спросил: “Вам нужна поддержка министерства?”
Они все думают, что по-прежнему все крутится вокруг ведомства и без его поддержки или благословения ничего не происходит.
И никак не могут себе представить, что образование в гражданском обществе – это не движение строем по общей команде, а гораздо более сложное движение разрозненных образовательных частиц, которое может стать общим движением не по команде, а произвольно – по воле самих деятелей образования.
Поэтому суть нашей критики в том, чтобы предложить штабу российского образования роль инициатора создания общественных институтов образования. Не в смысле частных вузов или коммерческих структур, а в смысле гражданских ассоциаций, в которых формируются и опосредуются общественные образовательные потребности. Дело это не только нелегкое, но и в первом приближении чиновнику непонятное. Поэтому и воспринимается не как конструктивное предложение, а только как критика и отрицание заслуг.
Но фактом является то, что в России на 2000 год отсутствуют гражданские институты образовательной политики.
Кто может заявить позицию относительно 12-летки от имени общества? Никто.
Относительно единого экзамена?
Относительно норматива?
Относительно муниципальности школы?
Никто.
Вот именно поэтому реформа образования и невозможна, говорим мы.
Потому что от имени общества никто не может заявить ей поддержку или критику. Общество не может выражать свое мнение хором. Это более сложный институт: нужны гражданские ассоциации, объединения. Как в политике – партии.
На создание и выращивание таких институтов нужны десятилетия, но это и есть реформа образования.
Ну что же тут неконструктивного или непозитивного?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"