Секрет сотрудничества

Учение с увлечением. Так – ни больше ни меньше – была заявлена тема нашего мастер-класса.
К нам в «класс» придут учителя, работающие с разными возрастами, преподающие разные предметы. Какой материал для занятия выбрать, чтобы он был для всех участников одновременно посильным и сложным, неизвестным и знакомым, компактным и бездонным, актуальным и в то же время соответствовал праздничному настроению Соловейчиковских чтений?..
И тогда мы вспомнили о трудах самого Соловейчика. За неделю до чтений мы раздобыли три странички из его личного архива. Как и всякие черновики, читаются рукописи Симона Львовича с большим трудом. Но именно это нам и требовалось! Ведь такую непростую работу, как расшифровка и толкование черновиков, участникам чтений сподручнее делать сообща, в малых группах.
Оставалось только продумать режиссуру: как эти малые группы организовать, наладить в них работу и установить в «классе» общий рабочий ритм.

В шести мизансценах прошлогоднего мастер-класса

Мизансцена первая.
Оказывается, надувать шарики – это самое оно!

Работа в «классе» началась с того, что всех желающих пригласили сесть вокруг нескольких столов и от каждой команды послать к доске гонца, чтобы в списке цветов – красный, желтый, зеленый, синий, белый – отметить галочкой тот, что выбрала команда.
Когда цвета были разобраны, другие посыльные получили у ведущего воздушные шарики соответствующего цвета (шарики были особые: надуваешь – и читается надпись «Первое сентября»). Тут мы столкнулись с первой неожиданностью – шариков не хватило! К занятию мы приготовили по десять шариков каждого цвета, как нам думалось, с запасом. Но их оказалось мало – за каждым столом собрались по 12–16 желающих, а не по 5–8, как мы предполагали. Не выгонять же лишних! Благо помещение было просторное, и воздуха на полтора часа занятий хватило всем.
К шарикам полагались веревочки, чтобы, после того как надуешь шарик, было чем его завязать. Так вот вторая незапланированная заминка – часть веревочек запуталась. Поэтому одни команды уже начали надувать шарики, а другие томились в ожидании своих гонцов, которые надолго застряли за распутыванием веревочек.
Казалось бы, вот и реальная угроза развала общей работы. Но опыт («сын ошибок трудных») приучил нас раньше времени не паниковать. И действительно, вскоре все как бы само собой нормализовалось, и на доске под каждым цветом появились названия команд: «Белые» – белый цвет (и соответственно шарики), «Green Peace» – зеленый, «Одуванчики» – желтый, «Синеглазки» – синий, «Эх!» – красный.
Чтобы понять, как событийный ряд выглядел изнутри, предоставим слово учительнице химии Антонине Турукиной, чей рассказ мы будем сопровождать своими пояснениями, рассуждениями и социоигровыми рекомендациями. Итак, рассказывает одна из участниц мастер-класса Соловейчиковских чтений.

Когда все садились вокруг столов, я увидела, что народу много и в командах тесно. Тогда я села сбоку у стеночки, собираясь на все смотреть со стороны. Не тут-то было! Через какое-то время я заерзала. Мне захотелось в какую-нибудь команду – там так оживленно люди о чем-то договаривались.
И вдруг вижу – я уже почти что в одной из команд! То ли это команда так разрослась, что я оказалась рядом, то ли я свой стул незаметно для себя отодвинула от стены.
Одно лицо показалось знакомым. И точно – Сергей, с которым мы встречались на прошлогодних Соловейчиковских чтениях. Мы только улыбнулись друг другу, потому что разговаривать было некогда – наша команда отставала!
Послали гонца к доске выбрать зеленый цвет, а его уже выбрала другая команда. Пока думали, что делать, остался всего один цвет – белый. Пришлось гонцу соглашаться на него. Но команда впала в уныние: вечно мы последние... С воздушными шариками – опять неудача. Наш второй гонец застряла на распутывании веревочек. И нет чтобы, пока она с помощью других посыльных рвала веревочку, передать нам шарики!
Наконец мы их получили и стали надувать. Старались изо всех сил – один надувает, другой завязывает. Делать это было почему-то очень интересно. Все так устали слушать лекции (мастер-класс проводился в конце последнего дня), что разорвать веревочку и завязать шарик – это самое оно!
Ну а потом, когда нужно было название команде придумать, все сразу решили, что мы будем просто «Белыми» – по цвету наших шариков, которые хоть и достались не всем участникам в команде (нас было явно больше десяти), но стали для всех родными, побывав у кого в руках, у кого в зубах…

Нехитрые совместные дела, связанные с необходимостью то дотронуться друг до друга, то о чем-то договориться, помогли незнакомым людям объединиться, сделаться участниками (от слова часть) общего действа.
Мелкие разочарования играют особую роль в объединении каждой группы, в налаживании ее рабочего настроя. У каждого участника и у каждой группы разочарования свои. И чем они мельче, пустяковее, тем быстрее человек (или команда) освобождается (очищается) от случайного груза коммунальных амбиций, так мешающих любой совместной работе. Поэтому нам, проводившим семинар, в живом рассказе учительницы были особо интересны подробности о мимолетных переживаниях какого-то уныния, разочарования, неудачи. Ведь во время самого занятия ведущему нельзя на подобных настроениях концентрировать свое внимание, иначе они не испарятся.


Мизансцена вторая.
И началось великое переселение народов

Второй этап разминки должен был помочь участникам команд обнаруживать (открывать) индивидуальность друг друга. Для этого была предложена короткая цепочка таких нехитрых дел-заданий:
– Всем командам встать.
– Всем поднять голову и посмотреть на потолок.
– Глядя в потолок, вспомнить, что в прошедшее воскресенье было для вас «самым-самым».
– Кто вспомнил, подберите для этого «самого-самого» знаковое (ключевое) слово.
– Кто готов (то есть подобрал), тот садится.
Когда все сели, следующее задание-поручение было выполнено молниеносно: нужно было на командном листочке каждому участнику собственноручно написать свое знаковое слово. Тем самым состав участников каждой команды как бы закреплялся окончательно, давая возможность ведущим переходить к заданиям, связанным с перемещениями команд в пространстве.
Подчеркнем, что участникам мастер-класса смысл наших мини-заданий по-прежнему был еще не понятен. И именно поэтому задания выполнялись со все большим энтузиазмом. Настороженность, растерянность и неуверенность улетучивались. Появилась атмосфера спокойной деловитости и рабочей доверительности.
Для стабилизации этого настроения мы запланировали парадоксальный ход – круто поменять мизансцену, чтобы воспоминания участников о первоначальном разброде, усталости и даже некотором скепсисе (ведь каждый пришел со своим!) не мешали предстоящим рабочим усилиям присутствующих.
– Все встали! Листочки со словами оставили на столе, а сами по часовой стрелке перешли за стол соседней команды!
Когда «великое переселение» закончилось, команды услышали, что из всех слов, записанных соседней командой, нужно составить одно предложение (добавлять слова и менять окончания можно).

Передавая листок по кругу, наша команда очень бодро и быстро записала знаковые слова. Мы начали тихонько радоваться, что не такие уж мы и отстающие. (Потом выяснилось, что не все из нашей команды приложили руку к листку. Видимо, были и такие, кто решил просто смотреть не участвуя. Но нам они совсем не мешали, раз мы их даже не замечали! Думаю, что и они не скучали, наблюдая за нами.)
Список у нас получился такой: МАМА, СОЛНЦЕ, НАДЕЖДА, МОРЕ, БЕРЕЗОВЫЙ, СОЛНЕЧНО, РЕЖИССУРА, РОМАШКА, ПОТОЛОК, РАБОТА, СКАМЬЯ, ЛИСТ, ОСЕНЬ. Появление на листке каждого нового слова вызывало у меня легкое чувство удивления. Мелькали версии ассоциаций, после которых мой взгляд на соседей невольно потеплел. Может быть, я ошибаюсь, но мне показалось, что и на меня соседи стали смотреть как-то приветливее…
При пересадке началась сумятица. Я обнаружила, что толком не помню, с кем была в команде. Да и название команды не запомнила, а посмотреть на доску, где посыльные все названия написали, я в суете не догадалась. Но вижу, что другие как-то ориентируются: и названия знают, и таким, как я, подсказывают, куда идти...
Расселись вокруг чужого стола «в два ряда» (то ли там оказалось места меньше, то ли нас стало больше?) и стали думать, как слова здешнего списка в связное предложение объединить.
Сочинялось с большими трудностями. Но именно тогда-то я окончательно врубилась в работу. У нас было много споров: можно ли вставлять предлоги? можно ли превратить прилагательные в глаголы? Как потом выяснилось, очень многие запреты мы сами на себя накладывали. И откуда они только взялись? Наконец кто-то вспомнил, что окончания менять можно. Оказалось, что и предлоги вставлять можно, и необходимые глаголы.
И тут начали мы к мнениям друг друга прислушиваться и идти на какие-то уступки. В результате мы не только справились с заданием, но и успели вовремя, и нас нисколечко не смущало, что предложение получилось несколько странным: ОДНАЖДЫ В ПЯТНИЦУ КРОКОДИЛ БАРМАЛЕЙ И ВОРОНА, ОТДОХНУВ ПОД БЕРЕЗОЙ НА БЕРЕГУ МОРЯ С ЦВЕТКОМ В УХЕ, РЕШИЛИ ВДОХНУТЬ ЦВЕТ СОЛНЦЕВОРОТА, ЧТОБЫ ОН БЫСТРЕЙ ЛУЧИЛСЯ И РАДОВАЛСЯ ПОСТУПАЮЩЕЙ ДО ВЕЧЕРА УКРАИНСКОЙ ВАЛЮТЕ.

Следующие задания:
– Встать, послать посыльного со своим предложением к той команде, которая составила список слов.
– Посыльные читают предложения командам – авторам списков. Кто услышит свое слово – хлопает в ладоши и садится.

Хлопок, когда услышал свое слово, – это здорово получалось. Я была очень довольна тем, что хлопнула вовремя. А было это не так-то просто. Команда «Green Peace» объединила наши родные слова в такое неожиданное предложение, что мы разинули рты: СОЛНЕЧНОЙ ОСЕНЬЮ МАМА СИДЕЛА НА СКАМЬЕ У БЕРЕГА МОРЯ И ГАДАЛА НА РОМАШКЕ, ОБРЫВАЯ БЕРЕЗОВЫЕ ЛИСТЫ С ПОТОЛКА И НЕ ТЕРЯЯ НАДЕЖДЫ ПОЛУЧИТЬ РАБОТУ ПО РЕЖИССУРЕ СОЛНЦА.
Я думала, что все будет чинно-благородно, по очереди (как в школе): представители от каждой группы начнут выходить к доске и оттуда вещать, а кто услышал свое слово – будет садиться. Оказалось же совсем не так – быстро, непонятно и здорово!
Вообще из-за привычных учительских штампов я эпизодически чего-то не понимала, промазывала, мимо проезжала – для меня это явилось большой неожиданностью и хорошим уроком!


Мизансцена третья.
Что непонятно – можно писать каракулями!

Подошло время раздачи «учебных» текстов – листочков из черновиков С.Л.Соловейчика. Три листочка – подлинники, с двух из них были сделаны ксерокопии. Итого пять – на каждую группу по одному.
После того как посыльные разнесли листочки по группам, прозвучало задание:
– Найдите самый непонятный абзац!
Было видно, что команды сплотились достаточно крепко и им уже легко между собой договориться. Теперь главное – поддерживать достаточно высокий темпоритм, который не позволял бы кому-то одному из участников-учителей захватывать власть в командах (а учителя ой как это любят!). Чье-то явное лидерство привело бы к пассивности (или недовольству) остальных и в результате – к развалу совместной работы.
Поэтому, не теряя времени, ведущие пошли по группам с вопросом: договорились? И, получив утвердительный ответ, тут же выхватывали листок из-под носа у изумленной команды.
После того как все пять листочков были отобраны, задание:
– Воспроизведите непонятный абзац с фотографической точностью: что понятно – можно писать печатными буквами, а что нет – каракулями!

Когда я услышала, что кому-то достанется оригинал черновика, то тут же подумала: вдруг нам?!
И вот посыльный приносит листок. Мы сгрудились вокруг – интересно же! Как-никак черновик! Понять ничего было нельзя (такой уж у Симона Львовича оказался почерк!), да мы вначале и не старались. Впечатляли сами рукописные буквы, неразборчивость почерка – создавался образ пишущего, думающего человека. Вот он когда-то сидел, его что-то заботило, он делал заметки для себя, карябал ручкой...

ФРАГМЕНТ ЧЕРНОВИКОВ С.СОЛОВЕЙЧИКА


Из соседней группы спросили:
– А вам что досталось?
– У нас желтый листочек – наверное, оригинал. А может быть, и ксера...
Но это было теперь неважно. Попав в команды, и подлинники, и ксеры уравнялись в правах. Их разглядывали с одинаковым вниманием и уважением: мол, сам мастер писал!
Разглядывание черновика оказалось таким интересным, что мы толком и договориться не успели, какой из абзацев считать самым непонятным, – они все казались непонятными! И тут у нас Соловейчика-то забрали.
Гневная реакция по поводу такой наглости тут же сменилась растерянностью – опять зазевались, опять отстаем! Что писать? Мы же ничего не поняли!!!
Время летело. Кто-то посмотрел на часы и сказал: уже, наверно, 45 минут прошло. (На самом деле прошло минут 15–20!) Кто-то вздохнул. Поскольку я вообще ничего не разобрала и тем более не запомнила, то стала спокойно глазеть по сторонам, как идут дела в других командах. И тут с удивлением вижу, что кто-то там какие-то слова припоминает! Вот уже одни начали диктовать, другие под диктовку записывать!..
И вот кто-то из нас вспомнил, что в одном месте было что-то перечеркнуто. Решили изобразить. Но что перечеркивать, если никто не рискует сымитировать почерк и что-то написать!

Тут мне стало ясно, что можно и побезобразничать, нарисовать каля-маля, чтобы не держать друг друга в узде. После каля-маля дело пошло. Стали сообща что-то припоминать и на листочке записывать.

ОБРАЗЦЫ ГРУППОВЫХ “КОПИЙ ПО ПАМЯТИ”

Кто-то заметил, что у нас одни предлоги. Смотрю – и точно! Чуть было не расстроилась. Но кто-то сказал: «Изобразить-то надо самый непонятный абзац – вот мы его и изобразили». Этот аргумент всем так понравился!
Когда отобранные странички вернули, все бросились по ним сверять свои каракули. Выяснилось, что очень даже неплохо!


Мизансцена четвертая.
Сейчас уж мы лицом в грязь не ударим!

И тут прозвучало задание, которое потом оказалось самым приятным, – найти самый понятный абзац. Мы набросились на первый – он был всего из одной фразы (правда, был еще меньше – всего из двух слов, но одно из них прочесть никто не смог!). Все заговорили: «Давай-давай, сейчас уж мы лицом в грязь не ударим». И тут мы поняли, что сплотились в хорошую команду, в единое целое.

Звучит задание:
– Самый понятный абзац переписать, но уже не по памяти, а с подлинника.
Когда задание было выполнено, ведущие собрали со столов исходные листочки, чтобы они не отвлекали народ и остались бы в целости и сохранности (подлинники нужно было вернуть в семейный архив).
Новое задание:
– Обсудите, перекликается ли смысл выбранного и переписанного понятного абзаца с тем, что происходит с вами «здесь и сейчас»?

Вовремя забрали текст. Как только его сдали, такое началось обсуждение! Это был самый поэтический... Нет, самый педагогический момент всего занятия! У нас как бы открылись глаза. Вдруг откуда ни возьмись стали находиться интересные слова по поводу того, что происходило здесь с нами и как это соотносится с текстом.
Запись в черновике была такой: не свобода в школе – а школа свободы. Всем это очень понравилось, хотя и пришлось поковыряться со словами, проверяя и уточняя смысл, и поспорить, отстаивая свое понимание.
В группе все единодушно считали, что у нас на мастер-классе было много свобод. Первая свобода – прийти или не прийти сюда. Вторая – принять или не принять участие в групповой работе. Потом было право выбора места, выбора группы, ситуации, посыльных и лидера.
Тут Сережа сказал такую умную фразу: но ведь не о территориальной свободе учителя здесь идет речь, а о его внутренней свободе. Раздались голоса, что это-то они и имеют в виду, но на уроке внутренняя свобода выражается прежде всего в свободе внешней. Когда человек внутренне свободен, то он может и встать, и даже уйти. Или – свободно дискутировать.
– Вот мы с вами сейчас спорим,– говорила одна особенно активная женщина,– и нам этого никто не запрещает делать. И никто нас спорить не заставляет. Мы сами этого хотим. Мы и тему сами выбрали и дискутируем. Вы только посмотрите, как мы свободны!


Мизансцена пятая.
Разведчики разбрелись по командам

Очередная смена мизансцены. Второе «великое переселение народов» – все покидают свои места, со стульями отправляются в свободный конец «класса» (на подиум) и группами рассаживаются вдоль стенки.
Задание группам:
– Выбрать капитана, который по своему усмотрению назначит себе помощника. Капитан с помощником – хранители командного мнения. Всем, кто к ним подойдет (их легко будет найти в толпе по воздушным шарикам в вытянутой руке помощника), они будут рассказывать про то, как, по мнению членов команды, смысл абзаца из рукописи С.Л.Соловейчика соотносится с тем, что происходит «здесь и сейчас».
Остальные – разведчики. Они, объединившись по парам, будут ходить по капитанам и собирать информацию о том, что в выбранных абзацах было написано и какие мнения были высказаны в командах по этому поводу.

Очень радостно было встать и пойти на другое место. Народу много, переходить надо со стульями, у каждого в руках куча газет, каких-то материалов, плащ, сумка... А тут еще и воздушные шарики!..
После перехода на подиум наша группа села не кружочком, а как бы в каре, вдоль стены: нас зажала другая группа, и поэтому мы заняли очень неудачную позицию. Но квартирным склокам не дал разгореться учитель из Пушкино, который очень разумно стал нами руководить. Его мы и выбрали капитаном. Он назначил помощника, двух разведчиков, определил, по каким командам им идти. Остальные сказали, что пойдут, куда захочется.
Я тут же сгруппировалась с какой-то тетенькой. В нашей команде я ее не помню, но ей, как и мне, было интересно, что там у других. Это помогло нам объединиться. И к тому же у нее был блокнот, у меня же – ни ручки, ни листочка (они остались на столе, за которым мы до этого работали, а сбегать за ними было почему-то некогда).
Мы протиснулись в какую-то группу и стали допытывать капитана и его помощника, что там у них. Особо интересно было, когда оказывалось, что другая команда выбрала тот же абзац, что и мы (ведь некоторые листочки повторялись), но смысл его трактовала по-другому. И мы эту разницу обнаруживали и себе в блокнотик старательно записывали. Не всю трактовку целиком, а разницу!
Была и такая забавная ситуация. Мы подбегаем, а нам говорят:
– Вы из какой команды?
– Ну, «Белые».
– А мы уже «Белым» рассказывали!
На что мы в два голоса кричали:
– Ну и что? Скажите и нам! Повторите еще раз! Мы же с разным пониманием!
Они терпеливо объясняли. Вообще капитаны с помощниками были на высоте.
Пройдя по всем пяти группам, разведчики стали стекаться к своим капитанам. Собравшись все вместе, мы начали делиться собранной информацией. Выяснилось, что сведения, принесенные в клювиках из одних и тех же групп, то совпадали, то не совпадали. И тут моменты любопытства, узнавания были такими мощными!


Мизансцена шестая.
Я ощутила, что такое для моих учеников свобода

Потом началось обсуждение и по командам, и в общем круге. Каждая команда выясняла, что из происходящего вокруг для них оказалось самым существенным. На доске появилось шесть предложений («Белые» сделали две записи).
Настоящая свобода – это внутренняя свобода! (Подпись: «Green Peace».)
Идея свободы в школе – это не свободная школа, а школа свободы. (Подпись: «Эх!».)
В учебном процессе учитель должен начать с изменений в самом себе, способность к изменениям в себе – залог учительского успеха. (Подпись: «Синеглазки».)
Свобода ребенка – одно из главных условий развития личности. (Подпись: «Одуванчики».)
В школе всем должно быть удобно: и учителю, и ученику, и... всем остальным! (Подпись: «Белые».)
Все пять столов подразумевают одну и ту же идею: «Мы собрались здесь!.. С.Соловейчик». (Подпись: «Белые».)

Мастер-класс закончился. Я уже знала всех в лицо, а своих – по имени. На лицах улыбки – сразу видно, что человек учился с увлечением. Увлечение рукописью Соловейчика было налицо. С одной стороны, листочки черновика произвели впечатление как бы прикосновения к педагогической науке. С другой – оказалось, что и мы имеем похожие мысли. Что мы сами такие идейные. Это как-то возвышает.
Мне понравилось, что команда – это такое пространство, в которое можно свободно войти, а можно и выйти. Никто ничего никому не навязывает. Одни проявляют инициативу, другие из работы ненадолго выпадают. Но никого за это не трясут, не вставляют в правильные рамки. Каждый может жить так, как он живет. Я в первый раз такое увидела. Очень здорово. И хорошо, что про урок и про всякие методы ничего не говорилось. Что касается меня, я почувствовала эмоциональное состояние своих учеников: их страхи, сомнения, радости. Я почувствовала их жизнь. Я ощутила, что такое для них свобода. Теперь, как учитель, я все время буду об этом помнить.
Уходили с шариками. На память. Достались они не всем – у кого лопнул во время занятий, а кому с самого начала не хватило. Я свой шарик отдала учительнице из соседней команды – уж очень ей хотелось принести в свою школу сувенир с Соловейчиковских чтений. А в дверях ко мне подошла пожилая учительница и спрашивает: «Куда шарики сдавать?» Я говорю: «Нам их подарили, ведь на каждом написано “Первое сентября”». Учительница удивилась: «Надо же! Я все занятие продержала его в руках и не заметила. Спасибо, что подсказали. Буду беречь!»

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"