Монолог сердитого ректора

Ректор Тюменского госуниверситета Геннадий КУЦЕВ:
«Если Москва не даст мне денег, я этого не замечу!»

В столичных политических кругах новое поветрие: все кинулись укреплять властную вертикаль и федеральный центр, грозятся пальчиком губернаторам… И напрочь забыли в административном раже, что любая власть жизнеспособна лишь тогда, когда реально необходима тем, на безусловное повиновение которых претендует. Давайте зададимся на минуту крамольным вопросом: а нужен ли пресловутый федеральный центр отечественному образованию? Школы и профучилища давно живут своей жизнью, крайне редко, и то больше для приличия, оглядываясь на Москву; техникумы и колледжи явно готовятся последовать их примеру… А как себя чувствуют провинциальные вузы? Попробуем задуматься над словами ректора одного из лучших классических университетов страны…

Честно говоря, я бы с большим удовольствием послал наш федеральный центр далеко-далеко и сказал: «Идите прочь, не мешайте работать!» Вот справка о фактических расходах университета за март: 14 млн рублей. А из бюджета мы получили меньше 3 млн! Если мне сегодня Москва вообще не даст денег, я этого даже не замечу. Это же крохи! У нас в прошлом году все федеральное финансирование составило 15% доходов университета, а 85% – это деньги, которые коллектив заработал за счет науки, образовательных услуг, коммерческой деятельности…
По-моему, выход из нынешней ситуации с высшим образованием очень простой. Пусть федеральное правительство выберет себе десять – пятнадцать цацек – Московский университет, Петербургский университет, десяток оборонных вузов, от которых зависит безопасность страны, – выделит их отдельной строчкой в бюджете, а остальное передаст регионам хотя бы на правах соучредительства.
Я считаю, что перевод вузов на региональный бюджет существенно улучшит их положение. Потому что в федеральном министерстве я вынужден за месяц записываться на прием к министру, потом два-три дня вытирать диван в приемной – а здесь могу ногой открыть дверь к губернатору и сказать: «Губернатор, где мои деньги?». У нас в области всего несколько вузов, и власть очень за вузы держится: сами понимаете, какая это сила в регионе.
А международный опыт? Скажите мне, в какой крупной федерации вузы финансируются из центрального бюджета? В ведении правительства США нет ни одного вуза! В Германии все вузы финансируют земли. В Канаде та же ситуация.
Здесь живут люди, они зарабатывают, платят налоги, они кровно заинтересованы в том, чтобы их дети получали полноценное образование. Сегодня я прихожу в мэрию, а мне там говорят: «Чего ты пришел? Мы налоги заплатили в федерацию – вот пусть она тебя и содержит!» Сейчас в вопросах собственности очень четкое разделение: ты федеральная структура – вот и пользуйся федеральным имуществом или строй за свои деньги. У меня общая стоимость зданий – 42 млн рублей, из них областной собственности – 16 млн. И никто не может исключить, что когда-нибудь губернатор – этот или другой – не скажет мне: «Ну-ка, отдай треть своих площадей под мои нужды!» И мы в таком случае ничем не защищены…
И это при том, что наш университет – исключение! Таких вузов в России, которые создали нормальный экономический механизм, имеют полноценную материальную базу, едва ли наберется больше десятка. 75% наших студентов учатся за счет бюджета, но бюджета разного уровня – от района, города, округа до федерального. Мне областная администрация за студентов, обучающихся по регионально-целевому набору, платит в четыре-пять раз больше, чем Москва! Причем, чтобы к нам не было претензий, мы ежегодно увеличиваем федеральный набор, хотя денег нам на это не дают: в прошлом году – 800 человек, в этом – уже 900. По закону о высшем образовании и Гражданскому кодексу все то, что создается за счет средств, заработанных коллективом вуза, является собственностью коллектива. И у меня уже собственность коллектива больше, чем федеральная! Так что на сегодня ТГУ – это уже, строго говоря, негосударственный вуз…
В прошлом году был беспрецедентный случай: наш провинциальный университет аттестовали без комиссии! В России без комиссии аттестуются два вуза – Московский и Петербургский университеты. Теперь к ним прибавился Тюменский.
А все наши успехи имеют одну причину: мы работаем на регион, на региональные потребности, региональный образовательный заказ. Нужна энциклопедия – мы делаем энциклопедию, нужны атласы – мы делаем атласы. Сейчас мой помощник летит на Cевер, везет предложения нефтяникам: пять-шесть тем, которые они профинансируют.
Пожалуй, наиболее яркий пример ориентации Тюменского университета на потребности своего региона – открытие Высшей педагогической школы. Традиционно считается, что сильный выпускник классического университета может быть хорошим учителем. Опыт показывает, что так на самом деле и получается. Но вся проблема в том, что выпускникам университета нужно больше времени на адаптацию в школе, нежели выпускникам пединститута: в университете не остается так много времени на психологическую, педагогическую, методическую подготовку. И второй момент: выпускники пединститутов изначально сориентированы на педагогическую деятельность в общеобразовательной школе – в отличие от студентов университета.
Эту специфику можно учитывать, а можно и не учитывать. Так, в Новосибирском университете вообще нет кафедры педагогики: они на ученом совете решили, что такой науки не существует – это скорее искусство. А у нас получилось наоборот. Наш университет был создан на базе хорошего педагогического института, и традиции собственно педагогического образования сохранились. Потом у нас образовалась сильная психолого-педагогическая школа во главе с академиком Загвязинским, на базе университета открылось региональное отделение Российской академии образования. Это мощная структура: десять докторов наук, докторский совет, большая аспирантура – множество практических работников защищают у нас диссертации.
И когда мы начали ломать голову над проблемой: как совместить фундаментальную научную подготовку студентов с прикладной педагогической, – то в итоге нашли выход в создании Высшей педагогической школы. Честно говоря, я подглядел такую форму работы в английских университетах: там если ты учишься в Школе бизнеса, то изучать иностранный язык едешь в другой кампус – в Школу языков.
Первоначальная идея была такая: собрать сориентированных на педагогическую работу студентов гуманитарных и педагогических специальностей, чтобы два дня в неделю они в ВПШ получали углубленную психолого-педагогическую подготовку и вторую специальность. Мы начали работать в этом направлении, а потом нам показалось, что мы можем открыть целиком педагогические специальности – педагог-психолог, социальный педагог. Поэтому теперь ВПШ работает как со студентами других факультетов, так и осуществляет собственный набор.
Но и здесь не обходится без чисто российских парадоксов. ВПШ работает целиком на школы города Тюмени: сельские районы обслуживают Ишимский и Тобольский педагогические институты. И при этом город не может выделить ей отдельное здание: до сих пор учебное подразделение, насчитывающее шестьсот студентов, ютится на базе двух факультетов! На строительство церквей муниципалитет деньги находит, а на подготовку учителей для своих школ – нет…
Еще один пример. Университет заключил соглашение с городским педагогическим колледжем № 2, их учащиеся занимались по совмещенным программам и поступали к нам на третий курс. Я их давно предупреждал, что надо переходить на четырехлетнюю систему образования, а не по трехлетней программе заниматься. И вот они сейчас рухнули: прекратили прием на первый курс из-за невостребованности своих выпускников! Новый директор предлагает мне объединяться, я говорю: «А зачем?» Если он набирает учащихся на базе девяти классов, а потом пытается мне их на третий курс затолкать – зачем мне нужны такие студенты?
Вообще в цивилизованной стране готовить учителя со средним профессиональным образованием – это нонсенс! Мы берем выпускников девятого класса и за три года пытаемся сделать из них учителей начальных классов! А ведь в начальной школе учитель должен иметь квалификацию выше, чем в средней, потому что все закладывается именно в возрасте шести-семи лет, потом уже идет шлифовка!
Поэтому университет создал свою классическую гимназию. Мы со всей области собираем одаренных детишек, никакого блата – только по способностям. Областной Департамент образования дает средства на зарплату педагогам, все остальное – за наш счет. С родителей мы берем только за дополнительные предметы – а иначе мне неоткуда взять деньги. Я и так свою пенсию отдаю в фонд гимназии. За три месяца этого года на содержание гимназии департамент выделил 74 тыс. рублей, а собственных денег мы истратили 294 тысячи.
Что делать – приходится брать деньги с населения, если у государства их нет. Тут недавно была пресс-конференция, там на меня навалились: почему у вас одаренный ребенок не может бесплатно получать второе высшее образование? Я им отвечаю: «А почему я в больницу должен приходить со своими лекарствами – я же не два раза лечусь?» Я не умею делать деньги из воздуха!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"