Цивилизационный отход

Плюрализм в школьном книгоиздании – хорошо это или плохо? Наверное, во всякой профессии об организационных формах нужно судить по конечному результату. По плодам. Лучше три журнала, из которых хотя бы один – «Знание–сила», чем 100 «Лиз», «Космополитэнов» и пр.
Хорошо или плохо то, что вдогонку за учебником Г.А.Елисеева, Ю.Н.Лубченкова, В.В.Михайлова (см. “ПС” от 22.12.1998) другое издательство выпускает для того же 5 класса историю того же Древнего мира? Просто замечательно – окажись новый учебник лучше старого. Или будь они хороши каждый по-своему. Например, один – для обычной школы, другой – для гимназии с углубленным изучением гуманитарных дисциплин.
Ничего подобного, к сожалению, не наблюдается. «История Древнего мира» от Центра гуманитарного образования воспроизводит как достоинства, так и недостатки «Истории Древнего мира» от издательства АСТ. Причем в конечном итоге новый учебник не лучше, а хуже старого. Точнее, сверхновый – нового. И не потому, что авторы менее талантливы. Просто прошло полтора года. И процессы, происходившие в это время в стране, чуть-чуть сильнее затронули науку и школу...
Не хотелось бы повторяться, но куда денешься от того, что отзывы на современную (очень плюралистичную) учебную литературу фактически сливаются в одну большую рецензию: эпиграф из Галича («Мы, конечно, не хотим по-плохому...»), заголовок почти из фон Хайека («Пагубная растерянность»). Как правило, эти книги хороши постольку, поскольку они консервативны, то есть не затронуты веяниями времени. И рука не поднимется критиковать людей, которые сообщают детям реальные, научные сведения о прошлом. Где и когда жил Перикл – правильно написано? Правильно. Так скажите спасибо и на том. Потому что, выйдя из школы, ваш ученик подойдет к книжному лотку в метро, включит телевизор и узнает, что Перикл был при Юрии Долгоруком половецким ханом. А Советский Союз готовил подлую агрессию против гитлеровской Германии. И т.д. и т.п. Мы можем по-разному это объяснять (специально – не специально? кому выгодно? etc.), но не можем не замечать того факта, что во взрослом мире история как наука подвергается искоренению; историческое сознание даже образованной части общества низводится на уровень ХIII века.
Школа ушла в глухую оборону. Не вполне понимая, зачем «и кому это нужно», хранит культурное наследие века ХХ.
Откровенные, грубые попытки внедрить в программу вместо истории «новую хронологию» или какую-нибудь антропософию, как правило, вовремя распознаются учителями и не имеют успеха. Но стена между взрослым миром и детским не герметична. Чуть выше было сказано: «искоренению подвергается история как наука». А наука – это не куча информации, а система знаний. Можно вызубрить названия всех болезней, но остаться медицински безграмотным человеком, верить в экстрасенсов и колдунов. То же самое и с историей. Конечно, мы не станем всерьез обсуждать с пятиклассником закономерности исторического развития. Но понимание этих закономерностей должно лежать в основе даже самого популярного и облегченного курса. Чтобы ученик умел ответить – на своем уровне – не только на вопросы: «кто?» и «когда?», но и на вопрос «почему?» Почему Атлантида – такая, какой она предстает в легенде, – не могла существовать в Х тысячелетии до нашей эры? Почему мудрый Аристотель оправдывал рабство – он что, был глупее нас с вами? И т.д.
Затянувшееся теоретическое отступление как раз и поможет понять, чем плох учебник А.В.Акулова, А.Б.Ваньковой, И.А.Долотовой и О.А.Родионова. Авторы не глупее нас с вами. Недостатки их работы запрограммированы и даже анонсированы.
«Издательство приглашает к сотрудничеству всех, кто заинтересован в обновлении гуманитарного образования в России... Хронологические рамки учебника соответствуют последним требованиям программы по истории и цивилизационному подходу...» (с. 3, выделено И.С.)
Наконец-то «цивилизационный подход» официально занял то место, которое раньше отводилось для почтительных ссылок на съезды КПСС.
А возник он при перестройке под флагом борьбы с «формационным подходом», под которым имелась в виду надоевшая сталинская (не марксова) «пятичленка» – та, что обязывала общество развиваться от первобытно-общинного строя к рабовладению, феодализму, капитализму, социализму... И не то беда, что поборники «обновления» до сих пор не в состоянии определить, что такое «цивилизация»: А.Тарасов насчитал 42 (сорок две!) конкурентные дефиниции. (Свободная мысль, 1999, № 11, с. 40) В конце концов, и с формациями хватало неразберихи. Главная проблема – то, что «формационный подход» имел пусть искаженное идеологией, излишне конкретизированное и схематизированное, но научное основание. По мере роста производительных сил (а он, в свою очередь, соотносится с усвоением большего количества энергии из окружающей среды – объективный естественно-научный критерий) общество проходит определенные стадии развития. Дальше можно спорить об определении конкретных стадий, о роли субъективного «человеческого фактора» в ускорении или замедлении этого процесса и т.д. Но вопрос ставится совсем по-другому. Чтобы не утомлять читателя 42 определениями, сошлюсь на А.Я.Гуревича – на лекцию, в которой он излагает суть различных познавательных моделей, представленных в постсоветской историографии. У Гуревича слово «цивилизационный» имеет синоним «релятивистский». «...Каждое сообщество (культура, цивилизация) представляет собой неповторимую структуру, неповторимый феномен. Согласно релятивистской точке зрения неправомерно спрашивать, какая из этих структур лучше или хуже, прогрессивнее или реакционнее. Они разные. И каждая из них, по-видимому, является некоторой целостностью, удовлетворяющей каким-то коренным требованиям людей, внутри этой целостности живущих (или живших). Таков, в самом общем виде, подход к истории, который у нас с недавнего времени стали называть «цивилизационным» (История мировой культуры. М., РГГУ, «Открытое общество», 1998, с. 254.)
Таким образом «отменяется», во-первых, прогресс как таковой; во-вторых, единство человеческого рода и создаваемой им цивилизации, которая разделяется на великое множество (42 и больше, кому сколько заблагорассудится) несмешивающихся потоков; в-третьих, какие бы то ни было исторические закономерности, то есть история перестает быть наукой, а превращается в лавку древностей – не музей, где экспонаты систематизированы, а именно лавку. Или в сборник анекдотов.
Следуя этому «подходу», авторы нового «Древнего мира» очищают свой предмет от объективных социально-экономических закономерностей; выпадают сюжеты, связанные с эксплуатацией, с социальными функциями религии; несчастных рабов ссылают в последний абзац параграфа – см., например, параграф 29 о классическом полисе (!). Сама полисная организация подается как «чудо» (с. 178). «Свободолюбивые греки всегда ощущали себя хозяевами своего города» (с. 179). О возникновении государств рассказывают, не объяснив, что это такое. В параграфе «Палеолит» отсутствует схема антропогенеза, отражающая изменение физического облика гоминид, – хотя бы самая простая, как в советском учебнике Ф.П.Коровкина (с. 17). А ведь с 70-х годов в этой области сделаны выдающиеся открытия. И пятиклассники с удовольствием (и с пользой) рассматривали бы соответствующие картинки. Вместо этого они получают набор общих слов: «Вопрос о происхождении человека волновал людей всегда... Современные ученые хотят точно знать... До сих пор в древнейшей истории человечества остается очень много неизвестного нам...» (с. 11–12). Закрадывается одно нехорошее предположение. Даже боюсь его высказывать, чтобы ненароком не обидеть уважаемых авторов. И все-таки: как там с эволюцией в рамках «цивилизационного подхода»? Происхождение человека от обезьяны еще не поставлено под сомнение?
«Зато, – возразят в издательстве, – «данный учебник отличает повышенное внимание к... особенностям мировоззрения и культуры...» (с. 2). Действительно, о «мировоззрении», то есть о религии, говорится очень много. И здесь-то начинается самое забавное. Вот, например, параграф 21 – «Древние евреи». Рассказ об иудаизме построен таким образом, что у школьника создается представление об этой религии как об изначально – с авраамовых времен – монотеистической и потому принципиально отличной от «верований окружавших народов» (с. 135). Но ведь это клерикальная точка зрения, давным-давно опровергнутая исследователями! «Древнееврейский монотеизм, как и прочие религиозные системы, явился продуктом исторического развития. Вот почему мы не можем отделять развитие монотеизма от эволюции Израильского государства... Идея единого бога противоречила традициям и культовой практике многочисленных древнееврейских племен...» (Юлия Заблоцка. История Ближнего Востока в древности. М., Наука, Институт востоковедения, 1989, с. 301, 309). Библейское предание о египетском рабстве излагается в учебнике как достоверная история, да еще с уточнениями – «при Рамсесе II» (с. 133). Наконец, под рубрикой «Строкой источника» предлагается отрывок из книги Исход – знаменитые 10 заповедей... Основательно переработанные! Кроме шуток. Например, в книге Исход (20, 17) читаем: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». В учебнике «История Древнего мира»: «Не желай дома ближнего твоего и вообще ничего, что принадлежит ближнему твоему». (с. 135). Трудно поверить, что авторы не имели под рукой Библии или книжки «Закон Божий», чтобы правильно переписать хрестоматийный текст. В чем же дело? Очень хотелось затушевать тот исторический факт, что памятник «вечной» религиозной нравственности санкционирует рабство и приравнивает людей низшего класса к волам и ослам?
Поборники «цивилизационного подхода» сетуют на то, что консервативные оппоненты предъявляют им, новаторам, идеологические претензии. Между тем по-настоящему беспартийному и объективному экспертному совету достаточно было бы одного такого параграфа про древних евреев, чтобы отвергнуть весь учебник. Не за идеологию, а за достоверность сообщаемой информации.
В словаре понятий читаем: «шаман – знаток всевозможной магии в первобытном племени» (с. 371), хотя это-то как раз будет знахарь или колдун, а термины «шаман» и «шаманизм» имеют свое специфическое значение (см. «Историю первобытного общества» В.П.Алексеева и А.И.Першица, М., Высшая школа, с. 190–191, 315 и др.). Труднодоступная литература, не правда ли? «Монах – христианин, желающий вести более совершенную христианскую жизнь». Для определения – просто отменная точность. Даже брат Жан из романа Рабле не нашел бы, что возразить. Непонятно только, как быть с монашеством в буддизме (более древним – кстати, в учебнике есть параграф про буддизм). Заочно окрестить, что ли? Наконец, «православный – сторонник правильного понимания христианства» (с. 368). Коллега, которому я показал сие «определение», не поверил, что оно возможно в учебнике истории: «наверное, просто неудачный пересказ «своими словами» буквального значения». Но я открыл с. 355, где речь идет об эпохе Константина Великого.
«Принадлежность к христианской церкви перестала быть опасной. Теперь только христианин мог рассчитывать на карьеру при императорском дворе. Все это привело к тому, что в церковь хлынули люди, многие из которых плохо представляли себе христианское учение.
В IV–V веках н.э. среди христиан широкого размаха достигают ереси – ложные, с точки зрения церкви, учения. Те, кто придерживался ересей, назывались еретиками, а сторонники правильного учения – православными».
Иными словами, ереси появились из-за того, что к церкви примазались нехорошие люди (малограмотные, да к тому же еще и карьеристы). А как еще это можно понять? Как это поймет школьник?
Нет, господа издатели, такое «обновление гуманитарного образования» мне не нравится. Слишком уж оно похоже на обновление биологического образования в конце 40-х годов.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"