Учительское лето

Давайте оглянемся на прошедший учебный год и посмотрим, что изменилось в реальной школе, где учатся наши дети

Ну вот теперь наступило настоящее учительское лето.
От последнего звонка до выпускного вечера был переходный период. А конец июня – начало законного отпуска, время отдыха и спокойных размышлений. В том числе и о том, что же происходит с нашей школой, с нашими учениками и с нами, учителями.
То, что лето – время размышлений, подведения итогов, чувствуется и по письмам (теперь все больше по электронной почте).
Марина Лаптева из Красноярска, удивительный учитель, мастер музейной педагогики, провела 15 июня настоящий городской праздник – музейно-педагогическую мастерскую – прямо в городском парке. Похоже, в Красноярске рождается особый вид педагогики – открытая, ландшафтная образовательная программа. То, о чем я всегда мечтал – чтобы дети и учителя не в душном классе изучали репродукции из альбомов или тексты по хрестоматии, а было живое творчество детских и учительских масс, облеченное в образовательную программу и “засчитываемое” как учебное достижение, а не просто как факультатив. У Марины Лаптевой это получается – и мальчишки после мастерской, разукрасив парк, взяли краски и пошли красить городские заборы. Вам это ничего не напоминает?
А Марина Калужская, учитель-философ из екатеринбургской школы “Корифей” (федеральная экспериментальная площадка), размышляет в своем электронном письме о новой миссии школы в современном мире. Марина Калужская и Алексей Бабетов, лидеры “Корифея”, – цвет эвриканской сети экспериментальных площадок, абсолютно новое поколение деятелей образования. В их работе – сочетание глубокого философского анализа и абсолютной технической компетенции, тонкое чувствование ребенка и готовность к решению трудных управленческих задач. Вот отрывок из письма:
“В Древней Греции, где мир был обжитым и целостным, школа была фундаментом культуры, т.е. давала человеку тот самый – простой и единственный – способ полагания смысла. Она служила разновидностью досуга (сократовское “схоле” – досуг, время, свободное от социальных обязанностей), но досуг виделся важнейшей частью духовной жизни. Современное общество раздроблено, государство кажется враждебным, а каждая политическая партия (нация, финансовая группа) объявляет, что предлагаемый ею взгляд на вещи самый правильный…
Однако явственно наметились тенденции к воссозданию культурной целостности – через единое поле Информации, создание мировой Сети.
В границах становящейся целостности – информационного пространства – школа обязана найти свое место и свою миссию. Более того, именно школа способна стать реальным связующим звеном между единым информационным миром и разорванным социальным, между технологиями и возможностью их гуманитарного насыщения, между стандартом и индивидуальностью”.

Еще одно письмо, вернее, часть большой переписки с новосибирской школой “Умка”, с одним из ее лидеров – Еленой Ушаковой. Елена Григорьевна – легендарная личность. Талантливый математик (не талантливый учитель математики, а именно талантливый математик), прошла великолепную современную школу педагогики: в красноярской школе “Универс” работала вместе с Фруминым, Кургановым, Хасановым – почти классиками педагогики развития, очень плодотворно работала в системе “Школа диалога культур”, затем вела классы развивающего обучения, сотрудничала с направлением “НООГЕН”, закончила полный курс Свободного университета “Эврика”, одним словом, Елена Ушакова – один из крупнейших в России специалистов в области современной педагогики. Сейчас вместе со своими друзьями, тоже эвриканцами, работает в инновационной школе “Умка”.
Вот отрывок из нашей переписки, заметки ученицы Ушаковой – молодой учительницы Маши Серант о “НООГЕНе”:

«”НООГЕН” – это школа из другого мира, “школа наоборот”. В первом мире любой взрослый – учитель (если и не по статусу, то по содержанию уж точно!); во втором – учитель просто взрослый (вернее, совсем не просто взрослый). В первом мире все функции определены изначально и измениться не смогут никогда; во втором – я должен сам выбрать себе роль, а может, даже и не выбрать, а выбирать все время заново. Каждый раз “НООГЕН” задает множество пространств, в каждом из которых человек вынужден самоопределяться (“ноогеновские задачи”, студии, тренинги и т.д.). В первом мире все отделено друг от друга: предмет, учитель, ученик; во втором – все живет в конкретных личностях. Содержание нельзя оторвать от его носителя, позицию – кто ученик, кто учитель – надо каждый раз формировать заново.
Не раз приходилось наблюдать, что происходит при этом с детьми. Вначале ощущается (именно ощущается, а не осознается) отсутствие рамок. Хочется добавить – полное отсутствие, потому что все именно так и воспринимается ребенком. Возникает тот же эффект, который мы имеем, войдя из темноты в ярко освещенную комнату: глаза просто пока ничего не чувствуют. Здесь действуют нормы жизни взрослого сообщества, т.е. нормы, которые идут изнутри, а не извне. Внешняя норма есть как факт, она не обсуждается и даже редко когда осмысляется, она либо выполняется, либо нет. Внутренняя норма – другое дело. Она рефлексивна по самой своей сути. Отсюда ее сомнительность, а иногда и желание “проверить ее на прочность”. Отсюда один и тот же феномен – в первые дни на вечерних заседаниях встревоженные преподаватели обсуждают различные эксцессы, связанные с поведением целого ряда учеников. А у тех глаза пока привыкают к свету. Чаще всего это проходит через несколько дней. Иногда затягивается до следующей летней школы. Именно здесь дети обретают то, что удачнее всего было бы назвать само-стоянием. Первый опыт поиска внутренней нормы и проверка ее жизнью резко меняют их облик. В детях появляется какая-то внутренняя уверенность, степенность и основательность. “НООГЕН” действует тут как зеркало, в которое можно взглянуть и увидеть в нем себя. На протяжении этих дней человек, может быть, впервые задается вопросами: есть ли у меня цели в жизни, мои ли действительно эти цели, что нужно изменить в себе, чтобы то состояние внутренней свободы, которое я почувствовал в “НООГЕНе”, сохранилось в обычной жизни… Все это, как мне кажется, гораздо важнее того неоспоримого эффекта “НООГЕНа”, который принято называть содержательным. Я имею в виду то, на что и направлены, по сути, “ноогеновские задачи”: расширение границ школьных дисциплин, изменение отношения ребенка к учебному предмету…»

Удивительные письма. Вообще каждый раз, когда я открываю электронную почту и читаю послания своих друзей из Южно-Сахалинска, Владивостока, Хабаровска, Барнаула, Ижевска, Улан-Удэ, С.-Петербурга и других городов и сел, мне каждый раз хочется немедленно отправить эти письма в редакцию с пометкой “Срочно в номер!”, потому что это потрясающие, глубокие отражения той истории, которая происходит с детством.
В ФЭПах, в эвриканской сети накоплен огромный материал новой современной педагогики – не той, которая укладывается в стандарты, не той, которая упакована в академическую концепцию, не той, которая использует принцип “базовых предметов”, не той, которая зуновская, – а другой.
Не буду давать качественные характеристики, перечитайте письма, которые я процитировал, – это и есть новая педагогика.
...Что происходит?
Внешне: реформа, модернизация, министерские страсти.
По правде: дети растут, учителя ищут, как им помочь.
Вроде кое у кого получается.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"