Начнем с Грозного...

Кто, зачем и для кого собирает семейные видеотеки?

Кто не знает, что идеи носятся в воздухе. Никакой мистики – просто проблемы настоятельно требуют разрешения. В одном из номеров “Первого сентября” Леонид Гуревич, кинодраматург и опытный преподаватель, предложил включить в школьные программы спецкурс по документальному кино. Для совместных – учителей и школьников – просмотров и обсуждений картин реальной жизни, запечатленных неравнодушными современниками. Затраты должны взять на себя структуры, заинтересованные в развитии нормальной личности. И все же вряд ли судьбой человека кто-то озабочен или обязан быть озабоченным больше, чем семья, причем семья ничуть не в меньшей степени, чем школа, нуждается в постоянном поддерживании связей для “склеивания” общности.

Интересно вместе с родителями смотреть кино? Сомнительно. Куда как веселее с друзьями. Одинаковые реакции, свободнее их выражение, проще обмен мнениями. А если попытаться наладить дело иначе? Собрать, скажем, видеотеку как коллекцию по какому-то признаку (тема, персонаж, период истории или направление искусства и т.п.).
Одним из первых, как и в случае со школьным экспериментом, возникнет, вероятно, вопрос оплаты затеи, затем добывания картин. Создание собственного собрания, даже небольшого, может оказаться не в подъем одной семье. Но несколькими домами, по принципу обменного фонда, это осилить легче. Дороже всего сам видеомагнитофон, но и его можно приобрести в складчину.

Что бы такое выбрать, забыв про пункты обязательной программы, но и не впадая в легкость необыкновенную? Например, не по истории каких-то веков, а просто о царях. Заодно отчасти получится история кино. Кроме того, выявится изменение взглядов: обнаружить их, заметить, оценить совсем не вредно подрастающим гражданам. Домашность обстановки снимет интонацию дидактики, подчас невольную в классной комнате. Взрослым придется поохотиться за знаниями рядом с любимыми чадами.

Самый “разработанный” русский царь – Петр I. Написано о нем немало, а снято, кажется, еще больше. Однако после Пушкина, увидевшего и “мрачное начало”, и “ужасный лик”, и величие Петра, не было, пожалуй, автора, который бы так же чувствовал объем личности. У одних царь – злодей, мучитель и убийца (Д.С.Мережковский, роман “Петр и Алексей”, по мотивам которого Игорь Масленников снял картину “Царевич Алексей”); у других – монумент, утепленный нарочитой человечностью. И не то чтобы это были сочинения без души и сердца, нет, почему же, вполне увлекательные были романы – “Петр Первый” А.Н.Толстого, “Россия молодая” Ю.Германа. Первый экранизировали дважды (Владимир Петров, 1937; Сергей Герасимов, 1980), по второму был снят телесериал (Илья Гурин, 1982). Ни одно из названных произведений не содержит “всей правды”, скорее в каждом из них на свой лад искажается образ царя. Но велика и польза: возбуждение интереса к прошедшему, пусть по верхам, но знакомство с эпохой, ее именами и связями и, может быть, самое главное – живое ощущение недосказанности. Это не в укор. Кинокартины и романы – не архивы и не научная литература. Наука и искусство хоть и близкие родственники, но все же не двойняшки. В перерывах между штудиями для развлечения можно еще посмотреть “Сказ про то, как царь Петр арапа женил” – озорной анекдот с замечательными артистами.

Вообще-то начать надо бы с Грозного. Это имя не пропустили уже первые русские кинематографисты. Ранние фильмы, само собой, давно забыты и даже сохранились в неполном виде, зато о нем снята картина, вошедшая во все киноучебники и словари, стоившая жизни своему автору Сергею Эйзенштейну. Долгое время и представить себе было невозможно, что кто-то еще захочет потревожить зловещую тень. Эйзенштейновский “Иван Грозный” помечен двумя годами, 1944-м (первая серия) и 1945-м (вторая, выпуск на экраны – 1958 год). Редко кто из новых зрителей фильма, точно так же, как первые зрители, не удивляется резкой перемене авторского отношения к центральному персонажу. В первой серии – умный, справедливый, прогрессивный правитель. Во второй – тиран, деспот, душегуб. До сих пор бытует мнение, что сперва Эйзенштейн, как предписывалось советскому режиссеру, создавал положительный образ политика нового времени, собирателя земель, стяжателя славы для Отечества. Затем резкий переворот. Не сообразуясь со смертельной опасностью, Эйзенштейн решился обвинить вождя в жестокости, вероломстве, убийстве. Практически никто не сомневался, что Грозный – это Сталин. А если предположить, что Сталин не единственный прототип заглавного персонажа? Интересна версия кинотеоретика Л.К.Козлова о “доле Мейерхольда” в созданном портрете. Вспомним: В.Э.Мейерхольд – учитель Эйзенштейна и жертва “опричнины”. Но в любом раскладе “Иван Грозный” – вызов, брошенный художником власти. Однако если бы в том только и состояла ценность фильма, пусть бы он спокойно лежал в архиве на память историкам кино. Так нет же, он не утратил темперамента, энергии, что доказывается, например, показателями социологического опроса телезрителей, они сопоставимы с показателями коммерческих проектов.

В начале 90-х годов Грозный как будто проснулся. В 1991 году роман А.К.Толстого “Князь Серебряный” экранизировал Геннадий Васильев (“Царь Иван Грозный), в 1992-м – Алексей Салтыков (“Гроза над Русью”). Переизданный в то время роман перечитывался, как бестселлер. Нельзя сказать то же о художественном качестве экранизаций. Но небезынтересно посоображать, почему фигура первого русского царя, собирателя Руси воедино, привлекла кинематографистов в пору распада империи. Тогда же (1991) была снята картина “Откровение Иоанна Первопечатника”. Ее рабочее название – “Два Ивана”, то есть Федоров и Грозный.

Этих двух царей, ключевых для российской истории, с лихвой достанет на целое лето. Пересмотреть больше десятка фильмов, обговорить, порассуждать, сравнить, перечитать произведения, по которым они сняты, добавить другие о них же, о том же, заглянуть в Карамзина, Соловьева и Ключевского, иначе говоря, предаться роскоши общения и, может быть, лучше узнать друг друга. Это уже касается “отцов” и “детей”. Если общество разохотится, царский круг можно расширить. Но с другими персонажами дело обстоит не так богато. Екатерина Великая предстает в кино не в самом выгодном свете, кинематографистов заинтересовали главным образом дворцовые интриги и любовные утехи императрицы – “Царская охота” (похищение княжны Таракановой и расправа над ней) и в какой-то степени приключения гардемаринов. Последние вряд ли предполагают что-то помимо многократно получаемого телеудовольствия.

Примерно та же участь постигла императора Александра II. Ни крестьянская, ни судебная реформа не стала предметом киноистории. Зато чувства царя и княжны Долгорукой, приведшие чету возлюбленных к счастливому браку, дали материала на четыре серии захватывающей мелодрамы.

Особое место в полностью “царских” картинах занимает “Цареубийца”. Тут уж полный простор искателям достоверной информации – на слуху вся история гибели царской семьи, долгие годы утаивания даже места ее захоронения и в конце концов совершение обряда погребения в Петропавловской крепости...

Возможно, кому-то нагромождение сюжетных линий покажется избыточным, а историческое чутье воспротивится вольному переплетению времен. Это будет означать, что семейный кинофорум прошел успешно.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"