Мы можем войти сюда,
только если нас позовут...

Но, чтобы дождаться этого приглашения, взрослому нужно запастись вниманием и терпением

Ирина Дмитриевна Демакова – давний друг нашей газеты. Профессор, руководитель молодежного корчаковского центра “Наш дом”, создатель одноименного детского лагеря. Кажется, она может бесконечно рассказывать о своих ребятах, перебирая фотографии, для каждого у нее есть нежные и восторженные слова.
Недавно Ирина Дмитриевна защитила докторскую диссертацию “Воспитательная деятельность педагога как фактор гуманизации пространства детства”, обобщив и осмыслив в ней многолетнюю практику. Пространство детства – что это такое? Как в нем вести себя взрослому? Как строить жизнь рядом с ребенком?
Оказывается, не только дети приходят в мир взрослых, чтобы учиться, перенимая опыт, но и взрослые должны очень вежливо входить в детскую, чтобы ребенок открылся и произошла Встреча, вдохновляющая на жизнь...

– Ирина Дмитриевна, скажите, пожалуйста, откуда взялось это понятие “пространство детства”, почему именно оно стало определяющим для вас?

– Впервые я встретила это словосочетание у Давида Иосифовича Фельдштейна: “пространство – время детства”. И оно мне чрезвычайно понравилось, показалось таким емким. Мне кажется, именно эта замечательная метафора позволяет воспринимать ребенка как безусловную ценность, а не как объект педагогического воздействия. Пространство – хорошее слово. Как океан, в котором плавают рыбы – дети. Конечно, это образ, виртуальная реальность. Нам кажется, что мы все знаем про детство, а на самом деле это таинственный мир. Надо погрузиться, поплавать в нем, чтобы что-то понять. Януш Корчак не зря говорил, например, о мистерии исправления, о том, что мы не можем до конца знать, как ребенок растет духовно. Почему он вдруг, в одночасье делается хорошим? Это таинственные процессы. Мы должны остановиться в изумлении перед входом, а не вторгаться со своими требованиями и запретами. Если нас позовут – это другое дело. Поэтому я всегда говорю учителям: “Пожалуйста, осторожнее!”.

Пространство детства – это простор, в котором есть место всему: познанию и игре, любви, дружбе, семье, природе, социуму. В этом пространстве ребенок находится рядом с теми, кто его учит и воспитывает. И от меня, педагога, зависит, что с ним там произойдет.

Часто, когда учитель общается с ребенком на уроке, пространство детства для него просто отсутствует. Он объясняет ребенку, что “не” с глаголами пишется отдельно, и совершенно не связывает это с его жизнью. Он думает: звонок прозвенел, ребенок убежал, и все кончилось. Ничего не кончилось. Если на уроке что-то не получилось, если учитель отругал, – все это в нем осталось, с этой неудачей, обидой он живет дальше.

Детство на самом деле всегда страшно, всегда трудно. Ребенку необходима помощь, поэтому я всегда думаю, что все-таки могу сделать для конкретного ребенка, чтобы пространство его жизни стало более человечным. Я могу дать ему определенный опыт проживания его детской жизни, в которой все происходит для него и вместе с ним. Могу говорить с ним, создавать ситуации, в которых он окажется победителем, учить преодолевать неудачи. Живя вместе с ребенком его жизнью, по сути, я ему рассказываю, кто он такой. Главный результат один – высокая самооценка ребенка. Он любит себя, знает себя, а значит, может любить других, может выстраивать позитивные отношения с миром. И с этим новым опытом отношений, новым опытом общения он живет дальше, увидев, как он может быть счастлив.

– Но ведь не все педагоги принимают эту идею суверенного пространства детства. Что им мешает?

– Мешает непонимание ценности сегодняшней жизни ребенка. То есть, конечно, теперь уже все говорят, что ребенок не готовится к жизни, а живет прямо сейчас, но на практике это осуществляется редко. Мешает неготовность обеспечивать ребенку полноценную жизнь. Неготовность серьезно воспринимать все, что происходит с ребенком. Для него-то актуален сегодняшний день! Он переживает ссору с другом как драму, заслоняющую все остальное, он влюбился – и ни о чем другом думать не может. Больно и трудно быть ребенком. А мы говорим: это все ерунда, не вовремя, надо учиться, а не забивать голову пустяками. Детство воспринимается как черновик, который потом можно переписать набело. Это ужасная ошибка.

– Для того чтобы понять и оценить труд быть ребенком, надо уметь его наблюдать?

– Даже более того – не только уметь наблюдать, а уметь читать ребенка как текст. Получается такая своеобразная педагогическая герменевтика – толкование ребенка, как бывает толкование книги. Основная идея герменевтического подхода заключается в том, что при изучении детской жизни нас интересуют не только факты, но смыслы, которые стоят за ними. Мне интересно, как живет ребенок, что с ним происходит, почему. Воздействие и взаимодействие, помощь ребенку и поддержка возможны, только если ты можешь видеть и анализировать то, что видишь. Если вдруг пятнадцатилетний мальчишка напивается в нашем лагере, мне, безусловно, его жаль. Но я хочу понять, почему он это сделал. Начинаю вникать – и вижу драму, разыгрывающуюся в его жизни: неудавшуюся любовь, с которой он не может справиться, не знает как, и защищается таким странным способом, так просит помощи. Мы разговаривали с ним, обсуждали, что происходит, почему, как можно разрешить проблему. Конечно, я его простила, хотя для взрослых часто очень трудно простить ребенка и забыть, жить дальше с чистого листа. Этот Сережа мне тогда преподал замечательный урок. Я сказала: “Ну хорошо, прощаю”. А через час ко мне подходит его вожатая и говорит:

– Ирина Дмитриевна, мы хотим присвоить Сереже звание почетного гражданина лагеря!

– Как это? Ты что, обалдела? Он же напился сегодня!

– А, значит, вы его не простили...

– Я его простила.

– Нет, если вы его простили, значит, можно дать почетное звание.

Тогда я поняла: прощать – значит совсем прощать, до конца. Потому что тогда снова появляется место для общей деятельности. А иначе тупик. Не зря же в кодексе законов у Корчака была целая тысяча статей и почти все заканчивались словом “простить”.

– Прощение, внимание – это важно для хорошего педагога. А что еще?

– Для педагога, который пытается сделать пространство детской жизни человечным, ключевое слово – понимание. Это не спонтанный процесс, пониманию можно научиться. Для этого взрослый должен стараться помнить самого себя в детстве. Я провожу с учителями специальные тренинги, которые помогают им возвращаться в собственное детство. Я прошу: “Вспомните, пожалуйста, ситуации, когда вы были очень обижены в детстве, когда чувствовали, что все бросили и предали вас”. И одна учительница сказала: “Да, я помню этот момент. Это было, когда у меня родился брат”. Она стала рассказывать о своих детских переживаниях и вдруг схватилась за голову: “Боже мой! Вот почему Иванов так себя вел! Да у него же только что родился брат!” А до этого она рассказывала о нем, как о совершенно невозможном мальчишке, которого нужно отправить в колонию.

И, конечно, надо наблюдать и спрашивать самих детей, потому что понять ребенка можно только с его помощью. Правда, это возможно только при огромном доверии с обеих сторон, когда ребенок легко говорит: “Я вам сейчас объясню это...”

– А что должен делать педагог, чтобы быть принятым детьми?

– Однажды мы с моими коллегами попросили учеников 1–9 классов Южного округа Москвы ответить на вопрос: “Какого учителя вы бы пропустили в пространство детства?” Удивительное дело, ответы были практически идентичны, независимо от того, сколько лет человеку. Такой пропуск дети готовы дать человеку доброму, внимательному, открытому, образованному, понимающему, справедливому, искреннему, с чувством юмора. И ни за что не пустят к себе людей с плохим настроением и тех, которые ругаются, считают себя всегда правыми, учителей несправедливых и слишком строгих. В гуманистической психологии давно существует идея о том, что гуманистические отношения можно выстраивать с ребенком только тогда, когда взрослый принимает его таким, какой он есть. Это необходимо, но, как оказывается, недостаточно. Ребенок принимает взрослого – вот еще одно обязательное условие. Потому что тогда решаются все проблемы, включая проблемы правописания. Но мне приходится добиваться этого, потому что он совершенно не обязан верить мне только потому, что я старше и образованнее.

Взрослый, которого дети принимают, – это человек, уважающий права детей. Януш Корчак еще в начале века сформулировал их: право на ошибку, на тайну, на уважение детского незнания и труда роста, право текущего часа и сегодняшнего дня жизни, усилий и доверчивости, право на использование своих достоинств и сокрытие недостатков. Зная об этих правах ребенка, взрослый может создать условия для его самореализации. Потому что все детские дисциплинарные срывы происходят потому, что взрослые не создали условий для того, чтобы можно было себя показать другим. Ему так нужно каждый день слышать: “Ты меня сегодня поразил! Как ты пел, Боже мой!”

– Так все-таки что должен делать учитель: учить, воспитывать, жить рядом с ребенком?

Мне часто говорят: если вас слушать, получается, что нужно заниматься только воспитанием. А как же обучение? И я отвечаю: конечно, я, как учитель, преподаю русский язык, но это всего лишь одно из средств воспитания человека. Я пришла в школу, чтобы жить вместе с этими детьми, а не только для того, чтобы сказать им: “не” с глаголами пишется отдельно!

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"