Быль про Василису Премудрую и про ее сказочку – лучшую, какая есть на школьном свете

Жила-была, вернее, живет-поживает школьный библиотекарь. Имечко у нее самое что ни на есть сказочное – Василиса. Да и фамилия подобралась под профессию – Премудрая. Возрасту она среднезрелого (без молодечества), образования среднесоветского, характера – средневредного, зарплаты – едвапрожиточной, и потому одежды на ней советско-китайско-турецкие, а гастрономические вкусы среднепривередливые. Совсем средняя, так сказать, россиянка.
А место ее трудового подвига – школа. А в школе – это все знают, – как в русских сказках, всяких персонажей можно найти. Всенепременно имеется в наличии Царь-матушка (изредка цари-батюшки попадаются), которая так сказку тире учебный процесс организовывает, чтобы концы с концами свести и с родителей только предпоследнюю нитку снять. Есть здесь и своя Баба-Яга, она же по совместительству – Держиморда. Ведь без хитрости и строгости какая же сказка может выплясаться, так, только какая-нибудь демократическая фитюлька высвистится. Полно в школе спящих красавиц, правда, без богатырей, но и Аленушки с Иванушками попадаются, а уж Сивок-Бурок – целые табуны.
Василиса Премудрая вроде со всеми вместе в дружном сказочном коллективе, а вроде бы и сама по себе. У нее сказка особенная, отягощенная материальной ответственностью.
Стоит та материальная ответственность и совсем невесело смотрит на Василису. Уж много убыло в полку, а пополнения-то и не предвидится.
Лохматятся страницами исчерканные вдоль и поперек “Войны и миры”, горбылятся закладками “Мертвые души”, тоскует о выдранных страницах Пушкин... Общественно-политические опусы горюют – навряд ли кто теперь и прочитает; карты и атласы в пыльные углы забились – не соответствуют их картинки теперешнему положению вещей.
Конечно, каждый школьник знает, что строга Василиса Премудрая насчет учебников. Бывало, сдает по весне Иванов, Петров и Сидоров тож заботливо завернутый им учебник, а Василиса Премудрая возьми да и начни тот учебник листать да спрашивать: “А зачем ты, Иванов, Петров и Сидоров, тож, к женской фигуре всякие излишества пририсовал, да и к мужской очевидное-невероятное добавил? А неси-ко ты такой же учебник, новенький!!!”
Иванов, Петров и Сидоров тож и на бедность давит, и на крутого папеньку намекает, и на нервную маменьку ссылается. Василиса непреклонна. И Царь-матушка тут не поможет.
Конечно, каждый школьник знает: по части разных литературных игр, викторин, конкурсов всяких большая она искусница. Видно, из рукавов своих волшебных победителям призы достает, а вернее всего, у Царя-матушки макулатурные деньги умыкивает.
Василиса часто думает, конечно, о времени и о себе. И как ни чудно звучит, а радуется. Вот хоть и маленькая сказочка, да моя родная. И что хочу, то в этой сказке и наворочу. Могу много, могу поменьше, могу поволшебнее, а могу и попроще. Главное, не требовать даже от сказки лишнего. Вот так надо себе сказать: хорошая моя сказка. Хорошая, просто замечательная. Ну и что говорят, мол, убогая она у тебя какая-то: ни рожи тебе с нее получить ни кожи. А я про то и не горюю. Я на своем месте, в своей сказке. Я, может, и получать-то не хочу (чего уж желать невозможного), я может, лучше отдавать буду, оно сподручнее так для нашего... мм... ммм... слово тут новое пробегало... менталитета (вспомнила, видно, нет еще склероза). Ну обидно, натурально, когда все другие сказки на виду, в почете, красивыми виньетками оформлены, а уж какие картинки там живут пестренные, а как высоко их на полки ставят, словно иконы. А в моей незаметной сказочке только и радости, что зачитана она дитятками почти до дыр, уж и не рада, что такая интересная оказалась, уж надо бы сказочку новыми персонажами и атрибутами наполнить, да руки у Царя-матушки не доходят, все отмахивается: не до тебя, мол, вот комиссия из Дремучего Леса пройдет, вот пожарники-налоговики проедут, вот от КРУшников отобьюсь, вот с Бабой-Ягой довоюю, а потом в чувство всех спящих красавиц приведу – вот тогда и приходи. Только по электронной почте сообщи о времени прихода. Ну и что, ее пока нету. Будет, будет, куда мы денемся. И электронную почту переварим, и не такое видали.
Ну на кого тут надеяться, прямо слеза на глаз (на левый) выступает, жаба обиды просто давит и душит, просто давит и душит. И все же хорошая моя сказка. Хорошая, просто замечательная.
Что тебе, деточка? Ничего, просто так посидишь, конечно, конечно, не мешаешь, как ты можешь мне помешать, ведь мы сейчас с тобой откроем вот эту книжицу, вот она, видишь, какой здесь интересный рулелет нарисован, неужели правда: ты именно про такой хотел что-нибудь прочитать, как же нам повезло, что мы натолкнулись на нужную книжку, вот так дуриком и натолкнулись. Все, я молчу. Ты почитай, а я пока вот этой девушке материальчик подберу к сочинению об отражении переживаний и чувств героев через явления природы.
Эй, парень, не ты, а тот, что уже час между стеллажами возится. Поди-тка, дружочек, сюда. Что это у тебя в рукаве застряло? Ну вот, и сам не заметил, даже и не понял, как это могло произойти с тобой такое, что выдранные страницы из литературного сборника под мышкой оказались. Конечно, ты не хотел, конечно, ты боишься сочинения по Гоголю, кто же не боится, я сама, когда училась, очень боялась контрольных в конце четверти, но не до такой же степени. Давай-ка вынимай, вот тебе скотч, вот обездоленная книжка, приладь-ка сюда эти два листа, аккуратненько, уж постарайся...
Что привезли? Новые заморочки тире учебники? Слава Богу, хоть среди бела дня, я уж думала, до ночи ждать придется. Погодите, милые, чего это вы такое страшенное несете, я такие не заказывала, у нас и сказителей-то для них нету. Как это берите, что дают, сплавляют прибамбасы инородные не про нас.
А что я заказывала – когда привезут? На свои покупать? Какие свои? Мы скоро как в той сказке про обобранный люд будем петь и плясать на площадях, а вы нам про свои толкуете. Вот учебничек, прости Господи: “Сказкология” называется, а это что – “Героеведение”? А чего же герои-то там все импортные, своих, что ли, не напекли? А это – “Введение в провидение”. А это стыдобища какая-то – “Основы содержания в боевой готовности, размножения и нерождения”. Не приму я эту макулатуру в свою сказку, хоть разрежьте на части. Алле, кто из Дремучего Леса? Марья Моревна? Привезли, да, отказываюсь, нет... нет... нету... не подходит... Ну и что, почему... так да? Так да? А может, в другой раз, да... да... да... извините, конечно, что ж... видно, уж так...
Расквартировала Василиса нежеланных гостей, не хотела им даже места приличного в кладовке выделить, глаза бы не глядели. Пот с лица отерла: посетовала на себя за леность, другая, толковая, уж давно бы учебникам крылья приделала или на худой конец в сказке у себя троих из сумы завела для погрузо-разгрузочных работ. Руки не доходят, волшебства на все не хватает.
И идет Василиса на сказочные посиделки при Царе-матушке.
От нее на посиделках никто ничего не ждет, а она все ж вперед выступает, будто пава, и ласково так начинает байки свои травить и об учениках, и об ученых книгах, и о выбранных местах из писулек, менее ученых, но практических, обмолвится, да и между делом какой случай из своей богатой сказочной биографии умело поднесет, а заодно и о нуждах своей сказки напомнит. Царь-матушка, как водится, да... да... конечно, только по электронной почте... А Василиса возьми да и выверни из рукава сообщение по электронной почте, да и бряк на стол. Царь-матушка виду не подала, что недовольна, про себя подумала: это я тебе, Премудрая, запомню, это я тебе...
А деваться-то некуда, лицо-то ронять неохота перед сказочным коллективом, ну, натурально подписывает тугомент.
Каждый школьник знает: проста и по-старомодному искренна Василиса Премудрая.
Но не каждый школьник знает, что когда стихнет сказочное царство, когда бабушки уведут за белы руки своих первоклашек, доколотят на ходу рюкзаками друг друга среднешкольники и выйдет на волю жвачковое племя старшин, Василиса Премудрая разворачивает выцветшую, с ограниченными возможностями салфетку-самобранку с чаем, вытряхивает из волшебных рукавов сосальных конфеточек граммов 130 и обдумывает, что бы такое и, главное, как сделать, чтобы сказка ее не сгинула, чтобы атрибутика всякая сказочная прирастала, чтобы детеныши в ее сказке, как те птицы...
И главное – не забывать так себе говорить: хорошая моя сказка. Хорошая, просто замечательная.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"