А беспризорников мы не берем...

Гуляй, бродяга! Ты свободная, неприкосновенная личность. И пока ты не окажешься преступником или жертвой, тобой никто не заинтересуется, а значит, никто и не поможет

Наверное, хорошо, что юных беглецов забрали из милицейского ведомства. Беда в другом: забрать-то забрали, а систему социальной помощи еще не наладили

В статье пятой Федерального закона прописаны пятнадцать пунктов категорий детей и подростков, в отношении которых должна проводиться индивидуальная профилактическая работа. Итак, новый закон направлен прежде всего на предупреждение, устранение причин и условий, угрожающих детству. И, естественно, на обеспечение прав и законных интересов самих несовершеннолетних. За что творцам закона низкий поклон.
А что же не срабатывает? Какое основоположение этого замечательного на первый взгляд документа превращает подростков в узаконенных бомжей, в невидимок для всевидящей обычно милиции? Оказывается, для того, чтобы ребят заметили, нужна официальная бумага – заявление от самого несовершеннолетнего или родителей либо приговор, определение или постановление суда, комиссии по делам несовершеннолетних… Словом, без бумажки ты – букашка. Есть она – и сразу масса хорошо организованных служб как по команде прозреют и начнут заниматься заброшенным ребенком. Нет ее – гуляй, детка. Ты свободная, неприкосновенная личность.
Как же себе представляют эту щекотливую ситуацию мудрые государственные мужи? После очередной пьянки и кровавой драки в доме современный Ванька Жуков садится и пишет на листочке в клеточку: “Дорогой товарищ милиционер, забери моего отца или меня отсюда”?.. Те, кто работает с детьми риска, знают: они никогда не жалуются на родителей, а, убегая в неизвестность, хотят одного – покоя, пусть даже мнимого.
Еще год назад ребенок обретал его в детском приемнике, где взрослые щеголяют в милицейской форме и где решетки на окнах, но физически и нравственно дети все-таки были надежно защищены от невзгод и даже учили уроки.
Несколько лет назад приемники преобразовали в ЦВИНПы (центры временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей). Заметьте: правонарушителей, а не простых беглецов.
Ярославскому ЦВИНПу около двадцати лет. Ежегодно в нем спасались по пятьсот ребят из разных регионов России. Может, невзирая на закон, практика приютов все же сохранилась?
– Нет, – ответили мне строго, – бродяг не берем.
Заместитель директора центра Марина Шилова призналась:
– Конечно, детям здесь, в изоляции, тридцать суток пробыть не очень комфортно, да все не на улице. А когда приходит время уезжать, они даже просятся: “Лучше у вас поживем, оставьте нас…”
– Закон правильный, – считает Шилова. – Ребенком-беглецом должны заниматься социальные педагоги, а не милиция.
И тут Федеральный закон “Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних” как бы идет ребенку навстречу. Беда в другом – такими приютами и социальными центрами не каждый российский город похвастать может.
Сегодня в России в детских социальных учреждениях содержится в два раза больше детей, чем в 1946-м, послевоенном году. По словам заместителя министра труда и социального развития РФ Галины Кареловой, в стране ежегодно выявляется до 130 тысяч детей, ставших сиротами при живых родителях.
Причины возникновения подобного явления специалисты видят в первую очередь в экономическом кризисе, в результате которого многие семьи оказались на грани нищеты. Безработица, голод, пьянство родителей гонят ребенка из дому. 364 тысячи детей в 1998 году не сели за парты…
В Москве проблема беспризорности особенно остра. 80 процентов беглецов – дети из стран СНГ. Но в столице только 11 социальных приютов, лишь два из них государственные. И они не рассчитаны на такое количество подростков, нуждающихся в помощи. В результате “чужих” детей приходится отправлять в детские дома Московской области и близлежащих регионов.
В Ярославль поехала, чтобы увидеть там хоть одного пристроенного беглеца. Но в Центре социальной реабилитации детей и подростков прижилась пока только… кошка Глаша.
И дело не в том, что в Ярославле не слышали о новом федеральном законе. Напротив, задолго до его рождения, как сообщили в городском и областном управлениях образования, проект этого закона горячо обсуждался специалистами, и предложения ярославцев были в нем использованы.
А управление образования мэрии Ярославля разработало даже специальную программу, в которой образовательная политика стала иметь (на бумаге) четкую социальную направленность.
Итак, центр задумывался в соответствии с принятой стратегией этой политики: приют плюс социально-педагогическая служба.
В бывшем детском саду вовсю шел ремонт. Приют, естественно, не работал. Но директор центра Александр Грузнов явно гордился переменами, происходящими в здании. Новенькие матрасы, коробки с учебными принадлежностями, плюшевая мебель, куча ярких игрушек.
Пока рассматривала все это нарядное богатство, не заметила, как отбилась от экскурсии. Помчалась по лестнице мимо запертых комнат – и внезапно остолбенела, будто попала в другое измерение: за распахнутой дверью в самом центре кабинета сверкало никелем… акушерское кресло.
– Ничего странного, – раздался за моей спиной спокойный голос директора. – Понятно ведь, с какими детьми нам придется работать.
Помочь выжить детям с трудной судьбой взяла на себя миссию социальная служба центра. Уже почти год педагоги изучают неблагополучные семьи в своем районе, собирают статистику, ходят по школам, проводят консультации для детей, родителей и учителей. Результаты встреч – в стопочках обычных школьных тетрадок.
– Мы видим проблему, знаем, как помочь той или иной семье, но ребенок обычно все отрицает и даже защищает родителей из страха, – говорит сотрудник центра Альбина Шикина. – Вот мы и стараемся, ведем бесконечные беседы и с ребенком, и с мамой, чтобы вылечить семью.
– А еще нам часто звонят из школ: ученик прогуливает, найти не можем, помогите! – рассказывает другой специалист, Лидия Зверева. – Я работаю в восьмом микрорайоне со школами № 90 и № 87. Район сложный. Узнаю, где собираются наркоманы, зову на помощь врачей, психологов из наркоцентра, налаживаю контакты с неформальными группировками ребят.
Конечно, лучше бы ничего этого не было. Но раз мы, взрослые, устроили своим детям такую опасную жизнь, сами и обязаны теперь переделывать ее.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"