Если уж учитъ, то хотя бы так, чтобы на уроке и зубная болъ проходила!

Вчера допоздна говорил по телефону с учительницей Амандой Джоэл, которая преподает старшеклассникам историю в одной из нью-йоркских школ. Обсуждали мы эмоции, переживаемые педагогом, душевное волнение перед уроком, физическое и духовное возбуждение на занятии, заставляющее порой забыть о собственной болезни или дурных вестях.

Положив трубку, вспомнил, что Чехов рассказал об этом в “Скучной истории”. Взял знакомый том, нашел нужное место. Послушайте, как точно описывает эти переживания тридцатилетний писатель, который, насколько мне известно, сам никогда не преподавал: “Чувствуешь что-то особенное, когда за дверью морем гудит аудитория. За тридцать лет я не привык к этому чувству и испытываю его каждое утро. Я нервно застегиваю сюртук, задаю Николаю лишние вопросы, сержусь... Похоже на то, как будто я трушу, но это не трусость, а что-то другое, чего я не в состоянии ни назвать, ни описать.

Без всякой надобности я смотрю на часы и говорю:

– Что ж? Надо идти.

При моем появлении студенты встают, потом садятся, и шум моря внезапно стихает. Наступает штиль.

Я знаю, о чем буду читать, но не знаю, как буду читать, с чего начну и чем кончу. В голове нет ни одной готовой фразы. Но стоит мне только оглядеть аудиторию (она построена у меня амфитеатром) и произнести стереотипное “в прошлой лекции мы остановились на...” как фразы длинно вереницей вылетают из моей души и – пошла писать губерния! Говорю я неудержимо быстро, страстно, и, кажется, нет той силы, которая могла бы прервать течение моей речи”.

Цитировать Чехова хочется страницами. Как-нибудь в другой раз я расскажу об этом кратчайшем курсе чеховской педагогики, а сейчас лишь приведу его заключение:

“Никакой спор, никакие развлечения и игры никогда не доставляли мне такого наслаждения, как чтение лекций. Только на лекции я мог весь отдаваться страсти и понимал, что вдохновение не выдумка поэтов, а существует на самом деле. И я думаю, Геркулес после самого пикантного из своих подвигов не чувствовал такого сладостного изнеможения, какое переживал я всякий раз после лекций”.

Вот какое сильное сравнение выбрал Чехов для завершения своего педагогического эпизода. “Сладостное изнеможение” – куда уж сильнее? Конечно, это мнение героя “Скучной истории” профессора Николая Степановича, а не самого Чехова, и все же сопоставление впечатляет.

Аманда Джоэл рассказала мне о своей “воскресной лихорадке”. Накануне понедельника она не может ничем заниматься, пока не подготовит планы уроков на неделю вперед. Ей необходимо пережить свои уроки заранее, увидеть их мысленным взором, отрепетировать в душе.

Мне вспомнились строчки Пастернака: “Как трагик в провинции драму Шекспирову... // Шатался по городу и репетировал”. Душевное волнение выражается в физическом действии, психология переплетается с физиологией. Я рассказал Аманде о своем недавнем педагогическом приключении, которое заинтересовало меня именно с медицинской, физиологической стороны.

На прошлой неделе у меня разболелся зуб. Каждый, кому знакома сильная зубная боль, посочувствует и скажет, что надо немедленно идти к врачу. Вместо визита к стоматологу я пошел проводить занятие в университете.

Иду и думаю: как же это я справлюсь? Боль разгулялась, нет никаких сил терпеть. Но тут случилось чудо. Поднимался по лестнице – болело, заходил в класс – болело, а как только начал говорить, завоевывая и удерживая внимание аудитории, – боль исчезла и не возвращалась до конца занятия. Словно укол сделали.

Кто-то скажет: самовнушение. Но я ничего себе не внушал. Правильнее объяснить это чудесное обезболивание учением Ухтомского о доминанте. Когда для человека что-то очень важно, в его мозгу возникает доминанта, подавляющая другие мысли, чувства, желания, даже сильную боль.

Многие учителя переживают мгновения духовно возвышающей их доминанты на своих уроках. Эти минуты вдохновения, убежденности и самоотдачи позволяют учителю почувствовать полноту жизни и силу страсти, необычную для повседневной жизни.

Драгоценная привилегия! Часто слышу от учителей заветные слова: “Я люблю преподавание”, “Я люблю школу”. А почему? За что? Что заставляет педагога мириться со сравнительно небольшой зарплатой, невысоким общественным статусом, заполнением бесконечных бумажек и унизительными бюрократическими придирками? Главное – доминанта учителя на своих учеников, на преподавание.

Если уж учить, то хотя бы так, чтобы на уроке и зубная боль проходила. Кстати, она вернулась ко мне сразу после занятия. К стоматологу я пошел на следующий день.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"