Останови игру!

О том, что с желанием поступать “как все” можно бороться, и про то, как научиться извиняться, когда ни в чем не виноват

В нашей «Родительской газете» мы часто писали о том, что воспитание ребенка всегда начинается с воспитания себя, что нельзя изменить другого, не меняясь самому. Но что значит воспитывать себя? С чего этот труд начинается? Как в конкретной ситуации человек пытается изменить свое отношение к происходящему? И вот к нам в редакцию попали замечательные заметки молодого автора Валентина Бурова. Они именно об этом.

– А теперь скажи мне, что это ты все время употребляешь слова “добрые люди”? Ты всех, что ли, так называешь?

– Всех, – ответил арестант, – злых людей нет на свете.

М.Булгаков. “Мастер и Маргарита”

Все люди хорошие. Как легко с этим не согласиться! Думаю, что каждый найдет пример человека, обидевшего, ударившего, оскорбившего. Это он-то хороший?!

А представьте его ребенком. Представьте, как он лежит в своей кроватке с широко раскрытыми глазами и тянет ручки к своей маме. Представьте, как он учится ходить, с каждым днем все увереннее познавая этот огромный и непонятный мир. Представьте, как он слышит и пение птиц, и шум машин на улице, и ругань родителей на кухне. Познает он и боль от ремня, и боль от обиды, и боль от невнимания. Сами того не подозревая, многому учат его родители. Учат обижаться, капризничать, требовать, клянчить, хитрить...

Потом он идет в школу, где можно испробовать и пополнить весь приобретенный арсенал методов воздействия на окружающих. Потом целыми днями шляется по улице, которая навязывает ему свои правила игры. Он слышит блатные песни и усваивает их мораль. Теперь ему известно, что прав сильный, что даже друга можно порешить за то, что тот увел его девушку, а заодно и девушку за то, что изменила.

А куда деваться? Дома пьяный и оттого злой отец и вечно занятая домашними делами мать. Кто его выслушает, кто уделит ему внимание? Родители только требуют хороших оценок, послушания, терпения. Он слышит наставления, но не советы. А на улице есть друзья. И враги. Там жизнь настоящая, там простор для самоутверждения.

И он становится таким, каким его сделала жизнь.

Представив весь возможный жизненный путь обидчика, уже не хочется его наказывать. Хочется помочь ему, объяснить, вылечить... Нет, не всегда так. Все зависит от степени причиненной боли, с которой трудно смириться. И тогда не вспоминаешь о помощи, тогда хочется мстить, хотя и понимаешь, что делаешь зло. Откуда это? Мое несовершенство? Наследство улицы? Не хочется это осмысливать. Лучше бы вовремя не допустить зла. А ведь часто это возможно. Надо только научиться...

* * *

Я прославился потому, что думал раз в десять чаще, чем остальные. Хотя бы раз в месяц.

Бернард Шоу

Школа. Маленькая модель общества. Дети, став чуть более свободными, общаются теперь без наставников-взрослых и постепенно образуют свой особый социум. Из окружающих выделяются друзья и враги. Кто-то попадает в изгои, но таких единицы. Да и те в конце концов находят себе пристанище при каком-нибудь лидере. Особняком, подобно античным богам, добрым и злым, уважаемым и не очень, но большим и сильным, над детьми стоят взрослые. И, так же как античные боги, взрослые редко вмешиваются в их отношения. Быть может, потому, что плохо их понимают?

Дети кучкуются вокруг лидеров, образуя группы, конкурирующие между собой. Составы групп часто меняются – обычно вследствие обид и ссор. Враги становятся друзьями, друзья – врагами. Конкуренция выражается по-разному: презрение, воровство, драки. Сила и слабость в этом возрасте относительны. Слабый всегда может отыграться на еще более слабом. Меня били сильные, я бил слабых. Надо мной издевались старшие, я издевался над младшими. У меня воровали одноклассники, я воровал у одноклассников. Око за око, и зуб за зуб. И в общем-то я чувствовал себя вполне комфортно. Изгоем я не был. У меня были друзья, были и враги. Я жил по общепринятым правилам.

(А могло ли все быть иначе? У моих детей будет иначе. Я сделаю так.)

Иногда я все-таки думал. Улица научила меня материться. И я задумался: если матерные слова плохи, то зачем их произносить? Зачем? Чтобы быть как все? На самом деле с точки зрения выживания “как все” быть очень выгодно. Но тогда эта мысль, к счастью, не пришла мне в голову. И аргумент “как все” мне показался неубедительным. С тех пор я никогда не употребляю матерных слов. Исключение – когда цитирую, но только если уверен, что никого этим не задену.

В шестом классе я начал курить, но через несколько месяцев бросил. Бросил, когда осознал, что я курю не ради удовольствия, а “как все”, и это мне показалось глупым. Родители так и не узнали о том, что я курил. Я рассказал им об этом значительно позже.
“Как все” нас преследует всю жизнь. Это один из основных принципов игры...

* * *

Какой же путь должно было пройти человечество, чтобы самые естественные чувства – любовь, открытость – стали восприниматься как чудачество!

Иван Дыховичный  о теме чудачества в кино

Помню, мы проходили “Братьев Карамазовых” Достоевского. Не все произведение, а только одну сюжетную линию романа – взаимоотношения мальчиков в гимназии. Все было очень узнаваемо – те же отношения, те же игры. Но один из эпизодов романа своей неожиданностью привлек мое внимание особенно:

“– Монах в гарнитуровых штанах! – крикнул мальчик, все тем же злобным и вызывающим взглядом следя за Алешей, да, кстати, и став в позу, рассчитывая, что Алеша непременно бросится на него теперь, но Алеша повернулся, поглядел на него и пошел прочь. Но не успел он сделать и трех шагов, как в спину его больно ударился пущенный мальчиком самый большой булыжник, который только был у него в кармане.

– Так вы сзади? Они правду, стало быть, говорят про вас, что вы нападаете исподтишка?

– обернулся опять Алеша, но на этот раз мальчишка с остервенением опять пустил в Алешу камнем и уже прямо в лицо, но Алеша успел заслониться вовремя, и камень ударил его в локоть.

– Как вам не стыдно! Что я вам сделал! – вскричал он.

Мальчик молча и задорно ждал лишь одного, что вот теперь Алеша уж несомненно на него бросится; видя же, что тот даже и теперь не бросается, совершенно озлился, как зверенок; он сорвался с места и кинулся сам на Алешу, и не успел тот шевельнуться, как злой мальчишка, нагнув голову и схватив обеими руками его левую руку, больно укусил ему средний палец. Он впился в него зубами и секунд десять не выпускал его. Алеша закричал от боли, дергая изо всей силы палец. Мальчик выпустил его наконец и отскочил на прежнюю дистанцию. Палец был больно прокушен, у самого ногтя, глубоко, до кости; полилась кровь. Алеша вынул платок и крепко обернул в него раненую руку <...>

– Ну хорошо, – сказал он, – видите, как вы меня больно укусили, ну и довольно ведь, так ли? <...> Не может быть, чтоб я вам ничего не сделал, – не стали бы вы меня так мучить даром. Так что же я сделал и чем я виноват перед вами, скажите?

Вместо ответа мальчик вдруг громко заплакал, в голос, и вдруг побежал от Алеши”.

Алеша не врезал ему! Почему??? Всякий бы набросился! А он... тихий взор, вежливое (но не подчеркнуто вежливое!) обращение на “вы”. Слабак? Юродивый? Ненормальный? Почему не набросился? И это при том, что Алеша – здоровый семнадцатилетний юноша, а Илюша (так звали мальчика) – болезненный ребенок лет девяти. Где же логика? Это же не по правилам! Так не играаааааают!!!

В то время я не мог еще осмыслить подобное. Позже, в десятом классе, когда я задумался над вопросом, а каким же должен быть человек, образы князя Мышкина и Алеши Карамазова всплыли сами собой.

Алеша жил вне игр. Доброта, открытость, искренность – это не по правилам. Давно вы видели искреннего человека? Но при этом доброта, открытость, искренность, оказывается, могут быть силой! Созидательной силой.

* * *

Я часто себя спрашиваю: а как бы в той или иной ситуации поступил Алеша? Реально ли жить, как он? Пример из жизни: представьте автобус, в который заскочила девушка, в спешке не узнав, куда он идет.

– Скажите, пожалуйста, до Масловки этот автобус идет? – вежливо спрашивает девушка у кондукторши, обходящей пассажиров.

– Что я вам тут, справочное бюро?! – раздается резкий ответ кондукторши.

Молчание, обида, испорченное настроение. Естественная реакция.

А что, если вместо молчания извиниться? Извиниться?! Вот еще! За что? В ответ на грубость?! Но кондукторшу тоже можно понять. Целый день работает, устала, занята подсчетом денег, а тут... вопросы не к месту. Понять можно, но извиняться-то за что? Вины-то нет! И все же отбросим гордость:

– Скажите, пожалуйста, до Масловки этот автобус идет?

– Что я вам тут, справочное бюро?!

– Извините, пожалуйста (объясняя), я впервые здесь, растерялась... (Извиняться надо искренне, вежливо, можно чуть обиженно, но беззлобно. Детская интонация – это тоже прием. Нам легко обидеть взрослого, но трудно обидеть ребенка. Таковы наши инстинкты.)

Да, это не по правилам. Не принято на грубость извиняться. Но именно поэтому ломается всякая игра, а игроки задумываются. Что вызовет такая реакция у кондукторши? Она почувствует, что была не права, она почувствует, что обидела человека. Могло ли такое произойти, если бы в ответ она услышала что-нибудь резкое?..
Результаты? Даже если кондукторша не извинится в ответ (простим ей ее гордость), она задумается и, возможно, что-то переосмыслит. А нам стоит порадоваться, что мы стали тому причиной.

Извиняться стоит не только когда виноват. Гордость – это тоже часть игры.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"