Прощание с веком как символический жест

Мы все время натыкаемся на неспособность извлечь опыт из происходящего. Так считает известный литературовед, социолог, переводчик Борис Владимирович ДУБИН

Реальность сейчас такова, что на поверхность выходит все, что раньше было скрыто. Но у нас отстает осознание, понимание происходящего.

Отсюда некоторое замешательство и паника, готовность пускаться мыслью в самые невероятные приключения и неумение взяться за то, что уже обнаружено, то, что сегодня, здесь, за окном, в нас самих.

Не знаю, может ли поколение, на долю которого выпало пережить исторический перелом, полностью извлечь из него урок. Может быть, это процесс, растянутый во времени. Нельзя, по всей видимости, быть внутри грозы и описывать ее воздействие – надо быть на границе или вне ее.

Но так или иначе век прошел, и худо-бедно мы теперь имеем, пусть в обломках, пусть советского типа, но общество более грамотное, со средствами массовой коммуникации, которое вроде бы имеет возможность на себя смотреть, следить за тем, что в нем происходит.

С другой стороны, теперь общество имеет возможность тиражировать и свои страхи гораздо сильнее, чем в начале века. Тогда символисты провидели какие-то зарева, а по улице шел человек, у которого никаких зарев, предвидений не было. А сейчас то, что происходит в Москве, происходит со всеми. Через час это все в газете, на экране, на радио.

Проблемы остаются во многом те же, что в середине прошлого века и в начале нынешнего. Поэтому и словарь используется тот же, прежний интеллигентский: народ – власть, Запад – Восток, русские – инородцы. Не говоря уже о том, что опять Балканы, Кавказ, Азия.

Мы все время натыкаемся на неспособность извлечь опыт из происходящего. Конец века – опять война.

Человек у нас в стране все время говорит, что здесь по закону жить нельзя, глядя на своих начальников, правителей, но и сам не стремится жить по закону. Это, по всей видимости, и есть выражение характера нашего общества. Оно строится не по правовым нормам, вне мира экономического соревнования, политического выбора. Часть живет по советским представлениям: не наше дело, лишь бы не было войны. Часть общества живет по законам бандитским, особенно это ощущается в больших городах.

У людей нет понимания, что другой тебе равновелик, что он так же равнозначен, как ты. Это не принимается во внимание. Посмотрите, как мы ходим. Человек вот так проходит перед тобой в сантиметре от твоего носа и головы не повернет. Он не понимает, что нарушает твое пространство, что нужен символический жест, извинение, любезность, улыбка. Считайте, что он прошел через мою комнату. Каждый человек носит как бы маленькую свою комнату – она может быть больших или меньших размеров, но она всегда есть. А нет границ – нет и ядра. Мы же привыкли жить так, что все время друг друга касаемся, толкаем, перехватываем место в транспорте – идет внутренняя война всех со всеми.

У Брехта говорилось: плохи дела в том обществе, которому нужны герои. В обществе должен работать закон, институты, нормы. Нельзя сказать, что и при этом не будет срывов, но гарантий все-таки больше.

Судя по тому, что множество людей охотно заявляют сегодня о том, что они православные (хотя они никак не связаны с церковью, дома не молятся, Библию не читали), есть тоска по опорам, которые могли бы обеспечивать некий порядок. Обычный порядок, стабильность, элементарную предсказуемость.

Недостает социальных, культурных механизмов, которые работали бы на то, на что работала в Европе идея культуры, когда она была введена в общеевропейский обиход в XVIII–XIX веках. Культура была программой самовоспитания взрослого, деятельного и ответственного индивида, возвышения его человеческих потенций; она ориентировала на овладение собой, своей природой, на ее постоянное рафинирование. Здесь сегодня эти механизмы в состоянии полураспада.

Нужно работать с самим собой, со своей бытовой жизнью, с жизнью вокруг своего дома. Должны действовать очень сложные механизмы, каждый день и каждую минуту в самом человеке. И это должно быть поддержано всей социальной и культурной системой, чтобы хоть в девяти случаях из десяти пол и стены в подъезде были чистыми, чтобы лампочки в нем горели, чтобы войны ни с того ни с сего не начинались, а брюнетов безо всякого объяснения не останавливала вооруженная милиция…

Можно говорить, что не прожиты еще определенные культурные эпохи. Ахматова, например, говорила, что на Руси еще не проповедано христианство. С этим можно спорить, но... Смотришь в себя, смотришь вокруг и думаешь: все-таки, видимо, не проповедано. Патриарх на телеканалах вовсе не доказательство обратного.

Мераб Мамардашвили во многих своих последних работах проводил такую мысль: полноценное, культурное существование необратимо, время человеческое необратимо, нельзя сделать так, как будто чего-то не было, если оно было, и, наоборот, несделанного – не существует. Если преступление совершено – оно совершено, но если совершено покаяние, значит, оно тоже совершено. Если же покаяния не было, то никакие уроки не могут быть извлечены и ничего с человеком сделать нельзя.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"