Уроки мимики, жестов и хождения с тростью

В школе №1844 обучают и реабилитируют детей с особенностями развития уже 115 лет. Но в ней есть и обычные ребята. Польза от такой интеграции обоюдная. Незрячие приобретают навыки общения на равных со сверстниками, легче впоследствии адаптируются к миру. Зрячие, воспитанные рядом с ними, не знают, что такое унижающая жалость, но хорошо понимают, что такое ответственность за другого, дружба, взаимопомощь.

Двое мальчишек, взявшись за руки и перепрыгивая через две ступеньки, пронеслись мимо по лестнице.
– Не упадут? – запереживала я.
– Нет, – успокоил Константин Кравцов.
Мальчишки уже бегут друг за другом по коридору, аккурат в закрытую створку двери. Мы замираем, но, когда столкновение кажется неизбежным, они делают шаг в сторону и удивительно точно вписываются в проем.
Готовясь к разговору с директором школы для слепых, я перерыла гору литературы, но запомнилась почему-то только одна картинка: в аналогичной школе дети двигались бесшумно и медленно, словно тени в полдень, и такая накатывала беспросветная тоска, что щемило сердце. Наверное, поэтому все, что увидела в учебно-воспитательном комплексе № 1844, показалось чудом и совсем не вписывалось в торжественную печаль прочитанной накануне статьи. Единственное, что смущало, – внешний вид здания, похожего скорее на старый завод, чем на современную школу.
Впрочем, школа для слепых и впрямь старая. Вернее, старейшая. Здесь обучают и реабилитируют детей с особенностями развития уже 115 лет. И, как уверяет нынешний директор Константин Георгиевич Кравцов, – эта школа лучшая не только в Москве и России, но и на всем белом свете. Поскольку выпускает полноценных членов общества, с государственным аттестатом о полном среднем образовании, хорошо ориентирующихся в современном мире и нацеленных на будущее.
«Своими» школа считает не только тех, кто пришел сюда в первый класс, но и тех, кто совсем недавно родился. Стоит врачам поставить ребенку неутешительный диагноз, специалисты комплекса начинают работать с его родителями. Консультируют, поддерживают, настраивают пусть на трудную, но отнюдь не безрадостную жизнь.
Когда ребенок немного подрастет, его приведут в ясельную группу школы, где ждут логопеды, психологи и дефектологи. Специалисты строят работу с детьми по-разному. Иногда с ребенком занимаются индивидуально, иногда в группе. Ведь дети в первую очередь должны научиться общаться друг с другом.
В комнате для дошколят много игрушек, а сама комната разделена на две части. В большей – дети с педагогом, в меньшей – родители. Через стеклянную перегородку они могут наблюдать за действиями логопеда или психолога.
Научить правильно говорить слепого ребенка гораздо сложнее, чем зрячего. Ему не покажешь, как прижать язык к небу или сложить губы трубочкой – не знает он, как выглядит эта трубочка. Так что родители тоже учатся, как поставить речь, как научить малыша ориентироваться в пространстве и бегать в полную силу, не боясь разбиться.

Следующий шаг – подготовительная группа. В отличие от ясельной, куда детей приводят на короткий промежуток времени, в подготовительной группе они могут остаться на весь день. Дошколята учатся ориентироваться, правильно говорить, получают первые представления о мире и предметах, о буквах и цифрах, о Брайле, с системой письма которого они уже не расстанутся до конца жизни.
В начальной школе системе Брайля обучают всех: и слепых, и слабовидящих. Во-первых, потому, что многие болезни, к сожалению, прогрессируют, а во-вторых, потому, что ребенок с остаточным зрением по медицинским показаниям иной раз может напрягать свои глаза только двадцать или пятнадцать минут за урок, а все остальное время должен работать со шрифтом Брайля.
– Когда я принял школу, – рассказывает Константин Георгиевич, – познакомился со всеми, наивно решил, что в начальных классах педагоги так медленно ведут уроки, так много времени тратят на передышки, нечего и надеяться: ребята ни за что не успеют справиться с программой. Но странная вещь – в жесткий ритм пятого класса они входили мгновенно.
Однажды сижу на уроке у второклашек. Они пишут диктант. Учительница диктует медленно-медленно, повторяет и повторяет, и тоже очень медленно. Я ей шепчу: вы же не успеете до конца урока. А она: ничего, вон Коленька на последней парте не успевает. Мы догоним, не волнуйтесь. Проходит год. По расписанию урок математики, а малыши играют. Я занервничал, а учительница опять: ничего, они устали, мы догоним. И догнали! Мало того, Коленька, который все не успевал, стал одним из лучших учеников.
В начальной школе ребят впервые знакомят и с компьютером. Вся школа ими буквально напичкана. Есть Макинтоши с программой «Живая физика». Есть «говорящий» компьютер, считывающий текст с экрана с небольшим акцентом, поэтому дети прозвали его татарином. Принтеры – стандартные и тифло. Клавиатура и обычная, и точечная, по системе Брайля, и совершенно уникальная, какой нигде в мире нет, – аккордная. Для не символьного ввода, а послогового, при котором можно печатать в 4–5 раз быстрее.
Больше 80% выпускников поступают в вузы. Бывшие ученики стали педагогами и бизнесменами, адвокатами и математиками, кандидатами наук, религиозными деятелями. Сирот, если они не смогли или не захотели учиться дальше, устраивают на работу в органы социального обеспечения, которые могут предоставить молодым людям общежитие. Вообще-то по закону таким детям положены квартиры, но реалии нашей жизни таковы, что дать слепому юноше или девушке отдельную квартиру – значит обречь их на смерть либо от рук бандитов, либо квартирных шулеров.
Те, кто не смог устроить свою судьбу, возвращаются в школу. Работа для всех находится. Возвращаются в школу и выпускники вузов. Уже педагогами. Потому что для них это не просто школа, а дом, вторая семья. Где тебя любят, и прочат великое будущее, и не настраивают на традиционно «слепые» однообразно-конвейерные профессии. Где в каждом ищут творческую жилку, развивают ее, а если уж и ориентируют на какую-то профессию, то обязательно на профессию будущего, а не прошлого.

С бытом так же. Слепых ребят учат не только резать овощи и хлеб, но и обращаться с современной бытовой техникой, справедливо полагая, что, если уж она предназначена для облегчения быта, то, значит, в первую очередь для тех, кому с этим бытом управляться гораздо труднее.
Ребятам помогают овладеть навыками красиво и соответственно случаю одеваться, подбирать цвета. Тотально слепым, конечно, подсказывают, какая вещь какого цвета, но многие, как это ни парадоксально, и сами безошибочно определяют, что с чем сочетается, и отлично знают, что такое спортивная одежда, деловая, какая для выхода, а какая для торжественных случаев. Ребята всегда аккуратные, ухоженные.
Когда я только вошла в школу, в холле столкнулась с второклассниками. Они собирались на прогулку. Куртки застегнуты, шарфы завязаны, перчатки надеты. Малыши радостно шумели, толкались. Воспитательница привычно одергивала слишком уж расшалившихся.
Ребята из школы-интерната для слепых могут жить в школе, могут уходить с родителями каждый день домой, могут, если семья согласна и педагоги считают, что ребенок к самостоятельной ориентации в городе готов, отправляться домой сами. Многие так и поступают. По скользким тротуарам, по неприспособленным московским переходам, сквозь толпу, в которой и зрячему-то порой трудновато приходится.
Их приучают к трости, к созданию определенного облика, который позволит не спрятаться, а, напротив, выделиться, чтобы вечно куда-то опаздывающие прохожие их сразу заметили. Учат жестам, мимике, чтобы адекватно реагировать на приближение другого человека и его речь. После такой психологической закалки играть в школьном музыкально-литературном театре, заниматься в Английском клубе и еще в 23 разнообразных кружках, бегать на школьные вечера, дискотеки, КВНы и концерты уже проще простого.

Школа гордится и своим другим «пунктиком» – серьезным преподаванием английского языка. И не потому, что без него сегодня никак, а потому, что некоторым ребятам предстоит осилить обычный школьный курс на английском языке. Ежегодно один-два ученика уезжают на год в США, где живут в обычных семьях и учатся в обычных американских школах. Получают за рубежом и высшее образование. Олег Шевкун, например, закончил Далласский университет, Маша Новикова – Британский.
О своих бывших и нынешних учениках Константин Георгиевич может говорить часами. Директор он во-вторых. А во-первых – блестящий дефектолог, преподаватель физики и английского языка. Своих учеников, как всякий настоящий учитель, очень любит, гордится их успехами. Его частенько поражают и даже ставят в тупик специфические особенности ребят, их удивительная интуиция, необычная система образов.
В учебно-воспитательном комплексе учатся 222 школьника плюс 30 надомников – детей, которым по медицинским показаниям нельзя посещать школу, и преподаватели ходят к ним на дом.
Абсолютно слепы 56 ребят, большинство же – с остаточным зрением. Примерно для 17% из них разработаны специальные вспомогательные программы. Остальным по плечу программы обычной школы, в чем-то даже более сложные.
Есть в школе и дети с полноценным зрением. Их немного. В основном это дети сотрудников. Ими директор тоже очень гордится. Ведь именно зрячие помогают своим незрячим одноклассникам осваивать социум, тянут массу общественных нагрузок, отлично учатся, не успевать здесь просто стыдно. Польза обоюдная. Незрячие приобретают навыки общения на равных со сверстниками, легче впоследствии адаптируются к миру. Зрячие, воспитанные рядом с ними, не знают, что такое унижающая жалость, но хорошо понимают, что такое ответственность за другого, дружба, взаимопомощь.
Школа пыталась провести обратный эксперимент. Интегрировала незрячих в зрячую среду, но… Обычная школа оказалась не готовой к работе с детьми с особенностями развития ни морально, ни материально. Из четырех двое ребят очень скоро вернулись назад.
…Константин Георгиевич посматривает на часы. Его ждут в Пушкино, в филиале школы, санаторно-лесном центре. Времени у директора, как всегда, в обрез. Уже на ходу пытаюсь узнать, как ему удалось оснастить школу компьютерами, тренажерами, музыкальными инструментами и электробытовыми приборами в наше-то безденежное время. Оказалось, главный финансист школы – городской комитет образования. Ну а то, что не смог осилить комитет, подарили спонсоры.

– А знаете, чем мы гордимся больше всего? – Кравцов распахнул дверь кабинета математики. – Вот этими моделями геометрических фигур. Их уже днем с огнем не найдешь, а мы сберегли. Для слепых ребят модели, которые можно пощупать руками, просто бесценны. Поэтому наши учителя так стремятся сами изготовить разные рельефные наглядные пособия и специальные альбомы по всем предметам.
Из кабинета зоологии уходить не хотелось. Птицы и звери, красавец олень и тигр в полный рост! Пока я, честно зажмурив глаза, ощупывала выпуклый рисунок динозавра, пытаясь разобраться, а смогла бы я понять на ощупь, что это за зверь, директор уже несся по длинному коридору школы. Он, искренне веря, что дети, не важно, слепые или зрячие, медленно и чинно ходить не могут и не должны, что это противно их природе, сам незаметно перенял и всех учителей приучил к новому ритму жизни. Жизнерадостному и многообещающему.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"