Если ты не согласен воевать

У тебя есть право отказаться от службы в армии.
Но, оказывается, теперь можно поплатиться за это свободой

31 декабря 1999 года правительство утвердило положение об обязательной подготовке к военной службе в школе. В январе 2000 года и.о. президента подписал указ № 113 “О призыве граждан РФ, пребывающих в запасе, на военные сборы” – на двухмесячные сборы будут призваны 200 тысяч запасников. В этом году впервые будут призываться в армию выпускники гражданских вузов, занимавшиеся на военных кафедрах. Экстерном, на несколько месяцев раньше срока, сдают экзамены выпускники военных институтов и училищ...

Недавно радиостанция “Свобода” сообщила о том, что в России есть заключенный, осужденный по уголовной статье за отказ идти в армию. Хотя это право гарантируется Конституцией! Это событие, ничуть не менее страшное и не менее знаковое, почему-то не вызвало такого общественного возмущения, как дело Андрея Бабицкого, хотя свидетельствует о том же: за право иметь убеждения, отличные от позиции Министерства обороны, приходится платить свободой и, может быть, жизнью.
О том, что у каждого из нас есть право отказаться от военной службы, если она противоречит нашим убеждениям (и не только религиозным), мы уже писали (статья “Кто сказал, что каждый мальчик, не поступивший в вуз, обязан идти в армию?” в № 38 “Первого сентября” от 1 июня 1999 года ). С тех пор не прошло и года, но за это время произошло столько перемен, что этот вопрос стал еще актуальнее. Сохраняется ли это право, если в стране идет война?

И мы решили снова встретиться с лидером общественной пацифистской организации “Движение против насилия” Сергеем Сорокиным. За время, прошедшее после нашего первого разговора, он провел еще около двадцати дел по отказу.

– Ну, во-первых, время у нас не военное – юридически война не объявлена, не введено даже чрезвычайное положение, и то, что на территории России происходят массовые убийства людей вне всякой правовой базы, – это преступление правительства, но отнюдь не основание для того, чтобы отменять конституционные права граждан. Конституция, как известно, действует безоговорочно при любых обстоятельствах. Ограничения наших прав возможны только тогда, когда федеральным законом объявлено военное или чрезвычайное положение. Поэтому 59-я статья, предусматривающая право на отказ от военной службы, если таковая противоречит убеждениям человека, действительна и сегодня. И нельзя сказать, что в связи с чеченскими событиями дела в судах проходят труднее, чем раньше. В Москве, как обычно, отказывают всем. А в Ростовской области, например, это право (особенно по религиозным убеждениям) признают уже на уровне призывных комиссий, и дело не всегда доходит даже до суда первой инстанции. Только появился новый аргумент: вот, мол, настоящие мужчины воюют, а вы прячетесь.
...В военкоматах сегодня стоят желающие отправиться на фронт. Ребята даже бросают институты. “Для меня это просто патриотизм”, – объясняют они.
– А для меня это путаница понятий в их головах, – говорит Сорокин. – Любовь к Родине – это одно. Готовность уничтожать людей – другое. У некоторых это порой неосознаваемая потребность выпустить свою ненависть, неудовлетворенность жизнью, свою неутоленную агрессию. Даже в школе, где я преподаю граждановедение и обществоведение, не только среди мальчишек – среди девчонок многие убеждены, что чеченцев нужно убивать. Для них жизнь русского – ценность, а жизнь чеченца – так, ерунда. Но это нацизм, который мы невольно закладываем в сознание детей, сколько бы правительство ни оговаривалось, что воюет с бандитами, а не с чеченцами.
Наверное, можно спорить о том, что именно тянет ребят на фронт. Но бесспорно одно: если кто-то и должен быть на фронте, то только тот, кто идет туда добровольно. И как показывает мировой опыт, вместо того чтобы под угрозой уголовного преследования доставлять на фронт мальчишек-первогодок, в любой стране всегда можно найти достаточное количество молодых людей, готовых по найму выполнять военную работу.

Когда же у нас будет профессиональная армия

Сегодня наши профессионалы уже должны были маршировать по России: по указу президента 1996 года армия на контрактной основе должна была быть создана к 2000 году. Первое обещание Ельцина прозвучало в его программе еще перед первыми выборами. Но 2000 год наступил, а на Кавказе, как доложил Владимир Путин, воюют... 30 процентов контрактников. Указом 1999 года создание армии профессионалов отложили на 2005-й.
Денег не хватило? Скорее всего дело не в деньгах, а в том, что это слишком сложная и никому не интересная задача. Квалифицированными специалистами нужно толково командовать, их меньше, они дороже обходятся; наемный солдат или офицер вправе расторгнуть контракт, если командование не выполнит своих обязательств – по снабжению оружием и провизией, например.
И потому, даже если верить правительственным обещаниям, еще пять лет в России будет практиковаться рекрутский поголовный набор. И что бы ты ни думал о ситуации в Чечне – иди и стреляй. И если считаешь, что с самого начала российское правительство нарушило конституционное право чеченского народа на самоопределение вплоть до отделения, что с самого начала нужно было признавать собственную Конституцию и вести мирные переговоры, что никакое отделение Чечни не принесло бы обеим странам столько горя и потерь, сколько война за целостность России, то тебе, конечно, на фронте будет очень трудно убивать людей, даже если они, защищая свои права, перешагнули грань преступления.
...Но говорить в призывной комиссии или на суде о причинах своего несогласия с этой войной не стоит. Это даст возможность судье и прокурору, если они, как выражается Сорокин, милитаристского мировоззрения, обвинить вас в отсутствии пацифистских убеждений (хотя в Конституции говорится о любых убеждениях, не позволяющих нести военную службу!). Именно это и случилось с Дмитрием Неверовским. Пытаясь объяснить на суде невозможность своего пребывания в войсках, он сказал, что просто не смог бы стрелять и был бы вынужден перейти на сторону мирного населения. В текст приговора внесли: “Заявил, что перешел бы на сторону бандформирований с оружием в руках”.
Дмитрий сказал еще, что он не пацифист, а антимилитарист... И его обвинители сочли, что он не подпадает под действие 59-й статьи.
– Он допустил логическую ошибку: если человек называет себя антимилитаристом, то он уж точно пацифист, потому что пацифизм – более широкое понятие, – считает Сорокин. – Оно включает в себя и тех, кто против насилия по религиозным убеждениям, и тех, кто очень боится, что кого-нибудь убьет, и тех, кто сам не хочет быть убитым... Последний, по общепринятым представлениям, – презренный трус. Но судить и сажать за трусость по закону невозможно: такой статьи в Уголовном кодексе нет. Да и глупо. Просто в боевых действиях, если уж без них не обойтись, должны участвовать только добровольцы и профессионалы.

...Лишь бы Неверовский пошел воевать

Дмитрий Неверовский – член Антимилитаристской радикальной ассоциации – еще в 17 лет, становясь на военный учет, заявил, что откажется служить в армии, потому что с детства противник насилия. В 1995 году он перестал заниматься на военной кафедре в знак протеста против чеченской войны. В 1997 году, закончив институт, получил повестку и пришел в призывную комиссию с заявлением об отказе.
В это время его мама, Татьяна Михайловна Котляр, депутат, активный пацифист и правозащитник, уже широко вела в Обнинске консультации по отказу от военной службы, и в городе уже около ста человек отказались от призыва, причем никого из них не привлекали к уголовной ответственности, как это сделали с ее сыном. За полгода до этого военный комиссар посылал ходатайство прокурору, прося возбудить уголовное дело и прекратить деятельность Татьяны Котляр.
Призывная комиссия не приняла отказ, городской суд отказал Дмитрию в жалобе, отказал и областной. В октябре 1999-го его снова начали призывать, и снова он отказался. И тут уже прокуратура возбудила уголовное дело по статье 328-й в связи с “уклонением от военной и альтернативной гражданской службы”. В очень короткий срок – полтора месяца – все было сделано, вынесен приговор с максимальным сроком наказания без признания каких бы то ни было смягчающих обстоятельств. Наоборот, в приговоре указывалось, что Неверовский социально опасен для других призывников.
Приговор во многих отношениях странный, в том числе и потому, что Дмитрий, как убежденный пацифист, от альтернативной гражданской службы не отказывался и не уклонялся. Наоборот, право на нее он и пытался отстаивать в суде.
Кассационная инстанция приговор отменила, но не по существу дела, а по формальным основаниям: оба его защитника были непрофессиональными адвокатами. От профессионального Дмитрий письменно отказался – очень дорого. Дело возвращается на новое рассмотрение, причем мера пресечения не отменяется, и Дмитрий, просидев уже три месяца, остается в заключении на неопределенный срок. Он уже объявлял голодовку и побывал в карцере.
В 1996 году Россия, вступая в Совет Европы, взяла обязательства по двадцати пунктам, первым из которых было привести законодательство в соответствие с ней. До сих пор наши делегации в ООН отчитывались Конституцией и наличием в ней 59-й статьи. А то, что остальные пункты не все выполнены, как-то сходило с рук. До тех пор, пока никого не сажали за убеждения.
Вопрос о Дмитрии Неверовском уже фигурировал в Европарламенте, и ситуация была расценена как преследование за убеждения. Есть все основания для иска в Европейский суд. Но пока возможности внутреннего правосудия страны не исчерпаны – ведь дело возвращено на пересмотр в первую инстанцию.
И есть еще одна возможность протестовать. Независимым экспертно-правовым отделом в Конституционный суд направлен запрос на предмет соответствия статьи 328 Уголовного кодекса Конституции России. Дело в том, что под понятие “уклонение от военной службы” слишком легко подвести и отказ от нее. Получается, что человек, действуя по Конституции, подпадает под Уголовный кодекс.

Какое дезертирство, если ты никого не подвел?

Во все времена и у всех народов презирали и преследовали дезертиров. Но в Германии после Второй мировой войны поставили памятник всем дезертирам гитлеровской армии. Немцам пришлось пересматривать статус этих “военных преступников” и корректировать законодательство. Почему – сейчас вряд ли нужно кому-то объяснять.
Сергей Сорокин и Независимый экспертно-правовой отдел готовят запрос в Конституционный суд по поводу констуционности 338-й статьи о дезертирстве: по его мнению, она тоже противоречит Конституции.
– Любое самовольное оставление части считается дезертирством. А если человек отказывается воевать? Пока механизма оформления отказа нет. И если уж ты в армию попал – обратного пути нет. Между тем дезертирство, если квалифицировать действия по степени их опасности для общества, как это делает Уголовный кодекс, – преступление, требующее конкретной обстановки боя. Оно подразумевает, что человек не только оставил место службы, но, бросив поле боя с оружием в руках, привел других к гибели. Даже в военное время вне условий боя дезертирство – глупость. А уж в мирное время какое может быть дезертирство? И тем не менее сколько трагедий и преследований ежегодно разыгрывается в России из-за этой статьи и из-за побегов затравленных солдат из частей от неуставных отношений!

Остановить войну можно всегда

– И что же будет с Россией, если все откажутся воевать? – спрашивают старшеклассники Сергея Егоровича на уроках. – Теперь надо доводить войну до конца. Остановиться нельзя, ведь чеченцы уже не простят, они будут мстить. И мы, например, воевать пойдем.
Но остановить войну, считают пацифисты, можно всегда. Прекратить боевые действия и ввести миротворческие силы – то, что Россия требовала сделать в Косово и никак не хочет сделать в Чечне.
...Что будет, если все откажутся воевать? А что будет, если все будут есть одни апельсины? – спрашивает в таких случаях пожилая правозащитница, лидер международного движения в защиту мира. Не будет этого никогда. Во всяком случае, в обозримом будущем ни в одной стране, к сожалению, все сразу не откажутся воевать. Как не станут есть одни апельсины.
Наши генералы могут этого не бояться.
Когда в военных институтах и училищах объявили досрочный выпуск, оказалось, что желающих начать карьеру в воюющем Северо-Кавказском округе гораздо больше, чем требуется по разнарядке.

Где можно получить консультацию

В Москве: “Движение против насилия”,
тел.:  (095) 230-83-77, 178-62-61
В Екатеринбурге: Общество “Мемориал”,
тел.: (3432) 51-36-59,  51-42-27
Правозащитные центры
В Великом Новгороде:
тел. (81622) 7-83-03
В Ростове: тел. (8632) 64-17-06
В Перми: тел. (3422) 90-13-04
В Нижнем Новгороде:
тел.: (8312) 30-07-14, 34-04-88

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"