Не нравится мне эта школа...
Закрыть ее, что ли?

И нет такой силы, которая защитила бы интересы ее создателей, педагогов, родителей и детей

В нашей статье «Закрытые школы будущего» («ПС» от 11 декабря 1999 г.) мы писали о том, как в последнее время стали закрываться альтернативные школы. А вместе с ними и у родителей закрываются возможности выбора педагогической системы для своего ребенка. Одновременно можно говорить, что с исчезновением каких-то ветвей на растущем древе педагогики закрываются линии эволюции.

О том, что пришла пора проверки фундаментальных оснований процесса школьного обучения, таких как классно-урочная система, например, говорит изменение образовательных запросов граждан нашей страны в лице, скажем так, прогрессивных родителей и учителей, отстаивающих право на альтернативные педагогические принципы. Сознавая экспериментальный характер подобных поисков и не будучи абсолютно уверенными в успешности результатов, люди все-таки идут на это, вполне понимая, каков риск. И в этом поиске у них есть только одна опора – их право на выбор формы обучения закреплено статьей 52 ч. 1 Закона РФ “Об образовании”. Что происходит, когда они пытаются это право осуществить? И в этом смысле показательна история московской начальной школы М.Монтессори, одной из лучших в стране, по оценкам некоторых специалистов.
На нашу декабрьскую публикацию довольно скоро пришел ответ из Московского комитета образования, в котором говорится, что образовательное учреждение № 1641
г. Москвы «продолжает функционировать и вопрос о его закрытии никогда не ставился». Тут мне, автору статьи «Закрытые школы будущего», стало стыдно за свое невежество: оказывается, пока стоят стены и висит табличка «ГОУ или МОУ № такой-то», нельзя говорить о закрытии школы! А вот к какой формулировке надо прибегать, разъясняется следующей цитатой из письма: «В текущем году в образовательные программы данного учреждения были внесены коррективы и изменения, что не противоречит Типовому положению об общеобразовательном учреждении... Таким образом, учреждение воспользовалось предоставленным правом самостоятельно выбирать программы, определяющие содержание образования». Что бы ни происходило, это может быть представлено как «корректировка» курса. А еще указан субъект принятия решения – «учреждение». Что кроется за этим названием в данном случае, постараемся выяснить. А путеводной звездой нам будут служить заверения Московского комитета образования о том, что он поддерживает различные образовательные программы с учетом образовательных запросов населения, интересов и возможностей обучающихся.

Мы разыскали несколько родителей бывших учеников 1–4 классов Монтессори-школы. Они рассказали, что во второй половине последнего учебного года родители были предупреждены, что Монтессори-классы закроются и пора подыскивать для детей другие школы. Никакого общего собрания педагогов и родителей не проводилось, разъяснения велись индивидуально с каждым родителем, и у каждого из них возникало чувство предрешенности событий, с которыми оставалось только смириться. В течение учебного года не допускалось проведения ни одного родительского собрания, ибо администрация УВК прежде имела возможность убедиться, насколько активны родители и готовы к соучастию в педагогическом процессе. А теперь удалось их «разъединить» и соответствующим образом подготовить.
В дальнейшем по-разному сложилась судьба детей из Монтессори-школы: кому-то пришлось, помаявшись, сдавать тесты в первый класс общеобразовательной школы, выдерживая конкурс, кто-то с трудом находил школы, в которых соглашались принять ребенка во второй или третий класс (иногда на определенных условиях), а кому-то пришлось поменять за прошедшие полгода несколько школ, чтобы постараться сохранить в ребенке тот позитив, который дала ему Монтессори-школа. Есть случай, когда так и не удалось найти подходящую школу, и ребенок теперь на семейной форме обучения.
Остается только догадываться, чего стоило все это детям и родителям, каких переживаний и нервов. Вот так реализовалась линия соответствия запросов населения и интересов обучающихся.
Теперь посмотрим, как выражалось волеизъявление педагогов. По словам бывших преподавателей Монтессори-школы, все годы существования этой школы муссировались слухи о ее закрытии. «Последние два-три года мы жили в постоянном напряжении. В апреле 1999 года нас поставили перед фактом закрытия школы. На педсовете все приняли это решение молча. Все было бесполезно, если администрация этого не хотела. Нам дали понять, что уже все”, – говорит один из педагогов. Администрация ссылалась на то, что трудно отстаивать Монтессори-школу в департаменте, что не выполняются требования о наполняемости классов, не совпадают программные требования, а независимая аттестационная комиссия нашла недостаточным уровень знаний детей в начальной школе и предложила организовать начальную школу по обычным программам. Монтессори-педагогам предлагалось в будущем занять по 0,5 ставки в детском саду, что означало скрытое предложение уйти, что и пришлось многим из них сделать. Очевидно, из названного в письме Московского комитета образования субъекта принятия решения о смене образовательной программы «учреждения» преподаватели Монтессори-школы выпадают. Остается администрация УВК, к которой мы обратились с просьбой описать причины закрытия школы, и от директора Л.Окольнишниковой тоже услышали: никто Монтессори-школу не закрывал. Просто закончилась экспериментальная апробация методов Монтессори-педагогики на I–II ступенях. И поскольку не поступило ни от кого предложений об апробации метода в средней школе, не стали подавать заявку на продолжение эксперимента.
А вообще-то главная причина – отсутствие педагогических сил, поскольку педагогов второй ступени никто нигде не готовит. Кроме кадровых трудностей, накатились и финансовые, как по всей стране. В условиях недофинансирования, как считает Окольнишникова, не до экспериментов. Недаром же теперь возлагаются надежды на институт попечительских советов, способных привлечь спонсорские средства.
Поступившее от Московского комитета образования распоряжение об обязательной наполняемости начальных классов не менее 25 человек при условии нехватки площади, как в УВК № 1641, насовсем закрывает идею начальной школы в этих стенах.
Вот такие причины были названы администрацией УВК. Заметили, что ни одна из них не совпадает с приведенными в цитированном нами письме?

Комментарий председателя Общероссийского профессионального союза “Ассоциация Монтессори-педагогов России” Л.Климановой:
– Полагаем, что одной из причин закрытия школы служит не разрешенная Комитетом образования проблема – несоответствие существующих нормативов в практике работ Монтессори-школ: сложно просчитать почасовую нагрузку Монтессори-педагогов, невозможно планирование занятий по классно-урочному принципу, классы являются разновозрастными, и детям не ставят отметок.
Кроме того, судьба каждой школы зависит от решения конкретного чиновника в данном округе. Иногда принимаются решения на основе недостаточной компетентности в альтернативной педагогике. Мы готовы рассказать о педагогике Монтессори всем интересующимся служащим Комитета образования.
Новые школы открываются исключительно на энтузиазме родителей и на их деньги, но тут надо еще придумать, как найти взаимоприемлемое сочетание Монтессори-педагогики и существующих нормативов, чтобы родители имели возможность направить собственные деньги на образование собственных детей.
В то же время не в Москве, а в регионах Монтессори-школы получают лицензии. И даже есть уникальный случай, когда по просьбе объединившихся родителей заказчиком частной школы выступил муниципалитет (г. Снежинск Челябинской области).
Приведенный здесь случай административного решения судьбы школы и детей показывает механизмы и приемы, которыми можно обойти всякую необходимость учета интересов основных участников педагогического процесса, а именно самих детей.
Наше описание демонстрирует, как в многоэтажной машине управления образования теряются голоса ребенка и его родителей. Этому служит один безотказный прием, используемый в любой бюрократической машине: на какой уровень ни было бы отправлено послание, протест или жалоба, оно по принципу «закольцевания» спустится на тот уровень управления, где не может быть принято какое-либо принципиальное решение, а появляется на свет «отписка», всему дающая объяснение и оправдание.
Есть тысяча и один повод для уничтожения, и всего одна причина, чтобы жить. Пока административная система воспринимает все необычное как врага, не замечая в новых моделях ростки будущего, – трудно ожидать прогресса. Возможно, на границе интересов могли бы встать общественные экспертные советы, не зависящие от бюрократических игр и не ввязанные в борьбу научных школ. Ведь должны быть у системы органы (в том смысле, что органы чувств), улавливающие нарождающиеся в социуме, в культуре новые потребности и способные спасти школы будущего.
Другим механизмом защиты интересов граждан должны стать, по мнению В.Филиппова, попечительские советы, которые для того и “создаются, чтобы давить” на органы управления, как сказал министр совсем недавно. Главное, считает он, – возбудить общественное мнение в каждой школе.
А пока приходится с горечью констатировать, что “образовательные запросы населения, интересы и возможности обучающихся”, которые по закону должны быть определяющими в системе образования, находят свою реализацию не благодаря, а вопреки организационно-управленческим усилиям.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"