Мифотворцы ХХ века: мифы
освобождения
Несколько мифов были образованы
парадоксальным соединением очень давних
ценностей кровной, этнической или религиозной
общности с новейшей верой во всевластие
политических средств решения проблем, включая
самые радикальные, то есть политическое насилие
и войну – насилие вооруженное, оправданное
политически.
Это мифы необходимости активного национального
и религиозного (или обоих вместе)
самоутверждения.
C именем Адольфа ГИТЛЕРА (1879–1945)
оказался неразрывно связанным имевший, впрочем,
множество источников, в том числе и чрезвычайно
глубоких, миф фашизма – миф необходимости
политического и военного утверждения ценностей
и интересов расы. Даже не нации, которая все-таки
очень во многом – общность культуры, смыслов,
образа и принципов жизни, а именно вещей сугубо
плотских: крови, почвы, физического строения
тела. Как и в некоторых других мифах столетия
(фрейдистском, марксистском), «дух» здесь
оказывается прямым следствием телесных,
физически конкретных и измеряемых источников,
причем эти источники для него – единственные. И
доходящее до мистицизма поклонение вождю, и
культ тоталитарного государства с оправданием
исходящего от него насилия, и признание
необходимости порабощения или уничтожения
«низших» рас, как ни странно, при внимательном
рассмотрении обнаруживает в самой глубокой
своей основе все то же пронизывающее весь ХХ век
стремление к обретению «подлинного»
существования! Только здесь оно мыслится как
обретение человеком, освобождающимся от всего
ложного, органического единства с исторической
судьбой той кровной общности, к которой он
принадлежит, – народа, отождествляемого, в свою
очередь, с государством.
* * *
Другой вариант соединения идеи общности – на
этот раз религиозной и в этом смысле как будто
наднациональной и надэтнической (хотя связи
здесь на самом деле более сложны) – был в этом
веке и предложен, и очень во многом осуществлен
так называемым исламским фундаментализмом.
Аятолла Рухолла Мусави Хомейни (ок.1902 – 1989)
скорее один из героев, авторитетных фигур этого
мифа, чем в строгом смысле его создатель. В
исламистском мифе обрело новый, действенный
облик изначальное, чуть ли не архетипическое
чувство единства и тождества религии и жизни.
Теперь оно не только понималось буквально: его
предполагалось, более того, просто требовалось
осуществить политическими средствами. Поэтому и
оказалось возможным такое, только в ХХ веке
мыслимое событие, как исламская революция 1979
года в Иране (Хомейни был в числе ее важнейших
вдохновителей). Революцией, типичным для ХХ века
способом социального реагирования, двигало
стремление вернуться (архаичнейший миф
изначального как истинного – более истинного,
чем все последующее; миф обновления через
возвращение) к тому, чтобы страной управляли – в
полном соответствии с Божественной волей –
религиозные ученые, а жизнь строилась бы на
основе норм шариата. Здесь тоже, как видим,
человек освобождается от неподлинного
(искаженной или недостаточной религиозности;
следования западному образу жизни и зависимости
от западных товаров) путем возвращения к своей
истинной и единственной сущности.
* * *
Третий вариант решения неполитических по сути
проблем политическими средствами – как бы он ни
контрастировал с двумя предыдущими (придание
экзистенциальным вопросам и смыслам
политического звучания), – это политический
сионизм, основателем которого стал Теодор ГЕРЦЛЬ
(1860–1904). В нем соединился характерный для двух
последних веков европейской истории миф
политического устройства жизни, о суверенном
государстве как самой адекватной форме
существования нации с древнейшим, глубинным
мифом еврейского этнического и религиозного (в
их неразрывности) самосознания, с мифом
еврейской национальной судьбы. Сказался здесь и
миф возвращения: еврейское государство
предполагалось создать (а главное – ведь
действительно создали!) на изначальной его
территории – в Палестине. Эти представления не
просто уживались, но ухитрились образовать
устойчивое единство с типичными либеральными
(обладавшими в массовом восприятии силой мифа!)
идеями социального прогресса, прав человека,
возможности и необходимости устроить жизнь по
рациональному плану, с использованием
достижений науки и техники. И, несомненно, здесь
присутствовал мотив освобождения – все теми же
политическими, рационально продуманными
средствами – от неподлинности: от рассеяния
евреев, от их ассимиляции, от ложного
самосознания, от угнетенности, от страхов.
Наблюдательный читатель заметит, что наиболее
действенными из новейших мифообразований
оказываются те, в которых соединяются, усиливая
друг друга в новом единстве, несколько разных,
доселе, казалось бы, не связанных между собою
мифов. Заметит он и то, что лежащие в глубине этих
мифов интуиции очень родственны той, о которой мы
говорили в связи с Марксом. Никоим образом не
стоит, однако, думать, будто они порождены
влиянием марксизма. Все глубже и сложнее: они
восходят к общему с ним корню – к тому
своеобразному типу мирочувствования, который
сложился в Европе к ХIХ веку. Рассмотрение этой
интересной темы, правда, завело бы нас сейчас
слишком далеко в сторону, поэтому ограничимся
пока только обозначением этого.
Заметим под конец, что двое из трех наших
нынешних героев – Гитлер и Герцль – духовно
связаны с Веной.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|