Лосев

Человек этот был столь могуч разумом, столь многообразно и глубоко образован, что, вступив в его дом на Арбате (еще до свидания с ним), я определенно оробел.
Все намеченные темы разговора показались скудными и недостойными его драгоценного быстроуходящего времени. Неловко было тревожить столь серьезный интеллект своими любительскими умозаключениями. Алексей Федорович Лосев был профессионалом мысли. Его место в ряду выдающихся русских умов – Вл. Соловьева, Вяч. Иванова, П.Флоренского, Н.Бердяева, С.Булгакова... А тут я.
Прикрывшись фотоаппаратом как инструментом профессии, в которой чувствовал себя уверенней Лосева, я посчитал необходимым, минимально пользуясь словами, нарисовать образ этого мощного (к этому времени почти неподвижного) человека.
После ареста в тридцатом и лагерей Беломорканала он почти потерял зрение. Толстые стекла очков в старомодной оправе, показавшейся удобной и потому когда-то купленной в большом количестве, чтобы хватило на всю жизнь, прятали глаза. Однако, присмотревшись, я заметил, что он, не поворачивая головы, с пониманием и интересом следит за моими передвижениями в поисках композиции.
Доверие льстило мне, и я заговорил.
Меня интересовало, над чем работает почти незрячий Лосев и как?
Он завершал восьмитомную “Историю античной эстетики”, диктуя сложнейший текст своей супруге Азе Алибековне. Он черпал точно сложенные из слов и знаний формулировки и рассуждения из своей необыкновенной головы и излагал их в форме, не требующей правки.
Всю жизнь он думал.
“Личность предполагает прежде всего самосознание и интеллигентность. Личность именно этим и отличается от вещи”, – писал он в “Диалектике мифа”.
До последнего дня своего девяносточетырехлетнего пребывания в этом мире он оставался личностью.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"