Однажды он попробовал перечислить все, что любил

Федерико Феллини... Режиссер с таким именем должен был бы снимать фильмы для детей. Но снимал для взрослых, чтобы помочь им оглянуться и увидеть свет

Лето, вечер после дождя, оркестр в глубине сада – он играет с печальной робостью, и такие же робкие парочки стекаются на его музыку. Летние платья кажутся огромными южными бабочками от низкого, заходящего в тополя солнца. А мы бежим в кино – вечерний сеанс. Но нас останавливает убийственная ремарка под афишей: “Детям до 16 лет вход воспрещен”.
Однажды мы попытались пробраться в кинозал через слуховое окно на крыше, долго плутали по пыльному чердаку, наконец спустились вниз, но оказались за кулисами – с внутренней стороны экрана. Там стоял ящик с песком, горела тусклая лампочка, у стены лежали декорации – белая беседка и такие же фанерные деревья.
До нас доносились звуки фильма, а мы стояли потерянные, испуганные своим неожиданным одиночеством. Не помню, как мы выбрались оттуда на улицу. Но помню, что в тот вечер на афише было написано “Сладкая жизнь. Режиссер Федерико Феллини. Италия”.
Имя и фамилия режиссера с тех пор так и запомнились мне в сказочном сочетании с нашими приключениями за кулисами и словами сладкая жизнь, в которых было что-то безумно манящее.
Автор “Сладкой жизни” снимал в тот год “Амаркорд”, ему было всего пятьдесят лет. Сейчас мне почему-то кажется, что ему бы понравилось в нашем маленьком городе. Понравились бы даже его пыль, неказистость, бедность, деревянные мостки во дворах, запущенные малинники, жужжащий самолетик аэроклуба в бледно-голубом небе. Возможно, Феллини понравилось бы даже то, что на его фильмы не пускают детей и мальчишки пробираются в кинотеатр через крышу.
Феллини любил все нелепое, тронутое временем, “убогое”, как он говорил. Побывав в Москве в начале шестидесятых годов, он как-то сразу понял, что Калининский проспект – это не самая типичная улица для нашей страны. Но если другим иностранцам это понимание давало повод для иронии и насмешек, то Феллини полюбил Советский Союз в его прекрасном “убожестве”. Ему очень нравилась провинциальная медлительность, наивность и нерасчетливость русских людей. Он говорил, что Россия напоминает ему Гамбеттолу – селение, где жила его бабушка.
Сам Феллини родился неподалеку от Гамбеттолы, в маленьком городке Римини. Это случилось 20 января 1920 года. Воспитывался в яслях у монахинь, потом учился в католическом колледже. Позднее утверждал, что был абсолютно бездарным учеником и переходил из класса в класс только благодаря сыру пармезан, который отец подносил учителю. Кино Федерико в детстве не любил, ему нравились только киноафиши. Зато он обожал цирк. Однажды учитель сказал на уроке: “У нас завелся клоун”. Федерико был польщен. С тех пор он считал, что “заставлять людей смеяться – самое привилегированное из всех призваний, почти как призвание святого”.
Семнадцатилетним мальчишкой он приехал в Рим с потрепанным кожаным чемоданом. Работал в маленьких редакциях то курьером, то репортером. Войну Федерико встретил в самом призывном возрасте, но ему удалось избежать службы в муссолиниевских войсках. Благодаря своему актерскому дару он симулировал загадочные болезни. “Я даже три дня провел в психиатрической больнице в одних трусах и с повязанным на голове полотенцем, изображая магараджу”. Когда Федерико все-таки забрали в армию, на его счастье, случился налет американской авиации, и он бежал из расположения части в одном ботинке.
Фашистский режим пал, Феллини вместе с друзьями открыл “Лавку смешных лиц”. Лавка торговала карикатурами, которые виртуозно и моментально рисовал Федерико. Поразительна сама идея – торговать смехом в тогдашнем Риме, полном отчаяния, бедности, неразберихи, жестокости. Возможно, уже тогда в этой “Лавке смешных лиц” родилось то, что потом назовут философией, эстетикой Феллини. Мир страшен, когда теряется всякая разумная логика событий, исчезает смысл жизни и все погружается в хаос, абсурд. Но из этого абсурда должен быть выход. Возможно, его надо искать на границе этого мира. Там, где на все происходящее можно оглянуться и сказать себе: “И этот бред смог напугать тебя? Но это же смешно...”
Любимым клоуном и любимой актрисой Феллини стала Джульетта Мазина. Они поженились в невеселом сорок третьем году и прожили почти полвека, как сказали бы у нас, в мире и согласии. Это удивительно, но создатель “Сладкой жизни” никогда не принадлежал к богеме и сливкам общества. Он был очень верным, очень надежным человеком – и в любви, и в дружбе.
Мазина, хрупкая, маленькая, казавшаяся особенно маленькой рядом с Феллини, стала его музой, его ангелом-хранителем. Он говорил, что для него Джульетта олицетворяет “зачарованную, ранимую и торжествующую наивность”. В его фильмах она – то простушка, то бродяжка, то всеми забытая провинциальная актриса, но первые же кадры говорят нам: это принцесса!
Все его фильмы с Мазиной кажутся сейчас невероятной, фантастической и прекрасной повестью о любви, о надежде. Почему нам не разрешали смотреть его фильмы? Даже взрослые многие его ленты могли увидеть только на закрытых просмотрах. Как нас обокрали!.. Феллини надо смотреть в юности, чтобы научиться видеть за тяжелыми складками повседневности иную, чудесную сторону жизни.
Здесь стоит вспомнить, что Феллини начинал с работы ассистента режиссера на фильме, ставшем программным для неореализма, “Рим – открытый город”. Тогда, в первые послевоенные годы, новое итальянское кино своей добротой, юмором, светлой чувственностью спасло народ от унизительного уныния и самобичевания. Ведь страна оказалась и разоренной, и проигравшей, и оккупированной. Но кино вселило надежду в людей. Мелодии Нино Роты стали музыкой возрождения Италии.
Кстати, все шедевры неореализма были сделаны на ничтожные средства. На деньги, вложенные в съемки одной минуты голливудского “Титаника”, Феллини мог бы снять “Репетицию оркестра” или “Рим”.
“Кино – это мечта”, – говорил Феллини, а себя называл опытным волшебником. Как России сейчас не хватает таких добрых и мудрых волшебников!
Перед началом съемок нового своего фильма Феллини любил приезжать в Неаполь. Ему нравился этот город за то, что в нем ничего не менялось. “Та же атмосфера вечного сноса бараков, неустроенности, путаницы... Народ там веселый, улыбчивый...” Возможно, и Советский Союз шестидесятых годов был похож на такой огромный Неаполь.
Однажды он попробовал перечислить все, что любил в жизни. Сам по себе этот список уже внушает радость: “Я люблю вокзалы, Матисса, аэропорт, дубы, Россини, розы, тигров, те места, где я не был, все прекрасное, чем владеет красивая женщина, мороженое с орехами, поезд, собак, запах сырой земли, аромат сена, кипарисы, зимнее море, молчаливых людей, звук колоколов, горький шоколад, рассвет, сентябрь...”
Ему всегда хотелось снять то, что снять невозможно. Для фильма “Рим” он непременно хотел снять ветер, “захватить его с самого начала, проследить путь на Рим, заснять людей, ощутивших на себе его действие: в кафе, на улице...”
Еще Феллини очень хотелось снять фильм “просто о любви”. Он сказал в одном из своих интервью: “После столь долгого похоронного звона, после столь частого любования катастрофами и руинами мне хотелось бы сделать приятное людям”.
...Перед последними кадрами мягко загоралась сбоку зеленая надпись “Выход”. Пацаны с первых рядов уже бежали к распахнутым дверям, не интересуясь титрами. Свет осеннего дня вливался в зал, и экран беспомощно бледнел...
Кино – это внезапная, другая жизнь. За полтора-два часа ты свыкаешься с ней, и вдруг она обрывается, и надо опять привыкать к забытой своей жизни.
Сценарий феллиниевского шедевра “8 1/2” завершается словами, которые хочется сделать последними и в этом рассказе о великом режиссере: “Изображение медленно гаснет, и с темного экрана доносится лишь неудержимый, уверенный, мощный и ритмичный шум поезда, мчащегося сквозь ночь навстречу надежде...”
Поезд умчался в темноту. Мы остались одни на платформе. Но мы видели этот поезд, мы знаем, что и сейчас он кому-то светит своими освещенными окнами. И значит, остается надежда. И значит – мы не одни.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"