Мы оказались умными, разными, думающими

Был у меня въедливый знакомый, который на все вокруг смотрел по-прутковски, то есть зрил (а может, зрел?) в корень. Газеты он читал от первой строчки до последней – от вдохновляющей “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!” до таинственной “Редколлегия”. Открытий своих не таил. Скажем, проходит какой-то съезд, и мандатная комиссия знакомит с составом его делегатов. Он все внимательно изучит и обязательно поделится открытием. Ну, скажем, восхитится, что 60 процентов участников имеют высшее, незаконченное высшее и среднее образование. А потом добавит с усмешкой: но ведь 40 процентов не имеют даже среднего! Или прочитает заметку о том, до чего докатилась знаменитая миланская “Ла Скала”: сообщают, что на ее афише появилась реклама молочной фирмы. Представляешь, какой ужас, заметит он, бельканто, брависсимо, Энрико Карузо, театр уж полон, ложи блещут, а молоко девать им некуда! Или прокомментирует гневное сообщение о том, как в братской стране во время исполнения нами интернационального долга по их просьбе распоясавшиеся хулиганы переворачивают на улицах черные “Волги”. Не больно-то распоясались, скажет. Зеленые, синие и белые не трогают. Знают, кто в черных ездит! Так и читал между строк, забавляясь игрой своего ума и своей догадливости.
Между прочим, не от прутковского ли призыва “Зри!” образовалось слово и понятие “зритель”? По крайней мере в обозримом времени и на наших просторах. Ведь во времена мудрого и веселого острослова те, кто собирался, допустим, в зале театра, именовались “публикой”, а любители балаганных и ярмарочных представлений – “зеваками”. Когда из отдельно взятых публики и “зевак” мы превратились в сообщество зрителей – не берусь сказать. Может, на роду так было написано. Если яйцо и курица до сих пор выясняют право первородства, то вряд ли стоит так же долго обсуждать, ради кого затеялись первые ристалища – раба, льва или Цезаря?
Итак, как учил Козьма Прутков, зри в корень! А поскольку предмет нашего наблюдения – телевидение, то не остается ничего иного, как признать непреложный факт: все мы, уставясь в прямоугольный экран, зрим. Что уже дает повод для оптимизма, поскольку отвечает первой части призыва классика. И, судя по всему, зрим правильно, научившись, подобно моему знакомому, которого я представил в начале заметок, не только различать корень, но и извлекать при его помощи собственное мнение. Это не голословное утверждение, хотя оно и не опирается на столь любимое самим телевидением рейтинговое голосование. Любопытно, но в период безудержной предвыборной гонки телевидение только об одном нас не спросило: как мы сами относимся не к кандидатам, не к соперникам, а собственно к телевизионной информации. Не спросило, наверное, потому, что не хотело слышать ответа. Ибо прекрасно понимало, каким он будет.
Принято считать, что самым большим завоеванием нашего нового времени стало обретение свободы высказываться вслух. Или на бумаге, что одно и то же. Это, конечно, так. Но есть, как и во всяком деле, оборотная сторона, или, как в системе наших рассуждений, корневая основа. Есть свобода говорить и есть свобода услышать. Каждый из находящихся по обе стороны экрана воспользовался своей.
По законам русского языка все это огромное наше сообщество смотрящих телевизор может быть поименовано в единственном числе. Зритель, и все тут! Ан нет, мы оказались умными. Мы оказались разными, мы оказались думающими. На экране шел отстрел соперников, и нас привлекали в разборе этой уголовщины в качестве свидетелей, понятых и присяжных одновременно. Но сколько бы убийственного компромата ни предлагалось нашему сознанию, мы не поддались стадному чувству. Мы не пошли безвольно за тем бараном, что завлекал нас на скотобойню. Сегодня проигравшие на выборах или недополучившие голоса обвиняют телевидение в грязных технологиях. Они правы в отношении телевидения. Но не правы в отношении зрителя. Это как раз тот случай, когда он, зритель, оказался публикой.
Вспомнился анекдот о надоедливом абоненте, который все звонил и звонил, и попадал не туда. Пока наконец на его вопрос: “А какой у вас номер телефона?” – рассвирепевший владелец номера ответил: “А у меня вообще нет телефона!” Когда у меня спросил один человек, за кого я проголосовал и почему именно так, я ему так и ответил: “А у меня нет телевизора!”

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"