Александр КАЛМАНОВСКИЙ:
“Мы стесняемся признаться, что ребенок для нас – тайна...”

На уроках заслуженного учителя России Александра Борисовича Калмановского в московском УВК № 1835 нас ожидает непривычная картина: первоклашки вроде бы занимаются только тем, что им интересно, и делают только то, что хотят. Но из взволнованного рассказа малыша учитель улавливает его сегодняшний интерес, его тему...

Cобственно, и уроками это действо не назовешь. В обсуждение включается весь класс, благо он небольшой – 15 ребят. Этот разговор может показаться безыскусным только на первый взгляд, на самом деле в оборот идут серьезные понятия – конечная цель, способы работы, анализ исходного материала, формы кооперации... Конечно, учитель говорит на языке, понятном детям, но отношение к работе, которую сделал и излагает ребенок или замыслил на будущее, – самое настоящее, взрослое (а в чем-то более взрослое, чем у многих взрослых, поскольку мы живем в мире разделенного труда и даем согласие этому миру оставаться в нем функционерами, “функционалами”, как называет их Калмановский).
Бывает, что исходным толчком к серьезной исследовательской работе или большому проекту, в котором участвует весь класс, может стать книга, которую читают вслух. Улавливаемые чутким ухом педагога – а здесь лучше говорить о “чутком сознании” взрослого – робкие толчки интереса, влечения, еще не ставшего увлечением, становятся предметом обсуждения, разворачивания и специального построения (“проектирования”, – строго поправляет меня Калмановский) увлекательнейшей для детей деятельности. А она может вылиться не только в реферат, доклад по сугубо научной теме, но и в чтение стихов, спектакль, праздничное действо.
В классе обязательно должна найти место сцена. На этом подиуме ребенок преображается и, входя в какой-то образ, способен понять что-то большее и принять это.
Похоже на “метод проектов”? Узнаете “развивающее образование”?..
Как считает сам Калмановский, это нечто другое.

Кто ты?
Калмановский говорит: ребенок потенциально богаче взрослого. Чтобы ребенок пошел, он должен упасть. Это всегда связано с риском.
Любая жесткость в отношении ребенка или привязывание к “насесту”, когда за него кто-то все решает, – это диктатура. По убеждению Александра Борисовича, в сфере образования продолжается тоталитаризм: обычно в качестве желаемого образа ребенка взрослый видит либо себя, либо лучше себя, каким хотел бы стать, но не сумел. Про комнатные цветы мы знаем, кислая или нейтральная почва нужна, различаем интенсивность освещения, полива и подкормки – создаем разную среду, а детей сажаем в один класс.
Иной путь – дать ребенку стать таким, каким он сам захочет быть. Он живет в огромном поле воздействий, каждое из которых является в каком-то смысле педагогической программой, стремящейся его изменить, и ему необходимо создать свое поле, перекрыть своим сознанием. Происходит это через улавливание педагогом его устремлений, оказание ему педагогической поддержки, чтобы эти устремления обрастали его собственным смыслом и становились деятельностью. Весь вопрос – что он с собой делает и насколько осознанно.
Калмановский уверен: ребенок должен, кроме всех известных прав, обладать еще одним – правом выращивать свое знание на основе своего опыта.
“Среда, которая предоставит ребенку больше пространства для реализации своих прав, способностей, интересов, наконец, своей индивидуальности, может называться его домом, школой, где он осуществляет свое образование”.

Где твой дом?
В первую очередь в семье должны быть созданы условия, в которых ребенок хочет что-нибудь сделать, может ошибаться без опасения, что это будет воспринято как его дефект, и делать столько попыток, сколько нужно. В то же время семья передает ребенку нормы поведения, обычаи, верования, ценности и уклад жизни. Однако всякий человек стремится к построению своего отношения к миру. Именно так, через наследование и индивидуализацию, сохраняется и обогащается культура.
Калмановский пишет: “Семейное воспитание означает для нас сохранение и обогащение родовой, национальной культуры через ее индивидуализацию, т.е. порождение ребенком своего смысла, своего понимания мира. Однако мы давно уже отдали воспитание и образование детей на откуп различным детским учреждениям, которые унифицируют, социализируют, идеологизируют сознание детей”.
В нашем обществе семья не реализует в полной мере линии наследования и индивидуализации.
Остается одно, как считает Калмановский, – реализовать элементы семейного воспитания в начальной школе.

Три сказочных котла
Итак, порождение новых личностных смыслов у ребенка, новых форм поведения и системы ценностей – вот современное определение образования. Где и как оно может происходить? Только в деятельности, совместной деятельности ребенка и педагога.
В обычной практике всякая деятельность разделена: цели ставит один, планирует другой, реализует третий, кто-то другой анализирует и кто-то пятый придумывает инновации. Наверно, у читателя, как и у меня, сразу всплыли образы теоретиков педагогики, методистов, управленцев и учителей... На самом же деле человек развивается, когда все это увязано. Не потому ли, говорит Калмановский, так восхитителен и ярок коммунарский опыт, где воссоздается деятельность во всей своей полноте?
Деятельность может быть только значимой для ребенка. Здесь могут происходить ошибки, сбои (“разрывы”, как они называются в определенной традиции). Их анализ выводит ребенка в особое отношение, новую позицию, и возникает рефлексия, где возможно построение новой модели “я”. Обнаружив нехватку знаний и других средств, ребенок обращается к “кладезям человечества”, культуре, науке – он возвращается в образование уже на новом уровне развития.
Калмановский любит приводить сказочный образ: Иванушка-дурачок прыгает в три котла – деятельность, рефлексию, образование. Хотел что-то – не получается, выпрыгнул в рефлексию, поварился, придумал что-то снова – и опять туда!

И такой он стал пригожий,
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером не написать!

Мир в одной капле
В природе, окружающем мире все очень интегрированно: в каждой точке, в любом предмете вмещается все пространство, считает Калмановский. Через локальный интерес ребенка к найденной ракушке, например, можно выйти на разные науки. Предмет предлагается для рассмотрения из разных профессиональных (и не только сугубо научных) позиций, все они в культуре закреплены и описаны.
Ребенок приходит: у меня не получается задачка. Начинается обсуждение на доске, на нескольких досках, вовлекаются все дети, постепенно обучаясь умению слушать и слышать друг друга, удерживать поле проблемы. Для этого очень удобны схемы.
Форма занятий подобна пушкинскому роману: работа, а потом длинное лирическое отступление.
Ребенок сам выбирает, как ему удобнее работать – индивидуально или сформировать группу, привлечь взрослых. Чем разнообразнее интересы детей, их социокультурный и интеллектуальный багажи, темпераменты, наконец, тем им интереснее.
Ребенок должен обосновать свое решение, цели, план, форму реализации и сотрудничества. Способность договариваться с людьми включает в себя способность понять другого, себя, чтобы предложить другому.
По окончании работы каждый ребенок имеет право дать оценку чужой работе и выслушать мнение других о своей, а также оценить ход и результаты собственной деятельности. В ходе такого обоснованного анализа “прорастает” рефлексивная способность мышления, способность осмыслять свои действия.
Калмановский говорит: ведь это только кажется, что на уроке дети выполняют одну работу. Предположим, я диктую им математический диктант, и для каждого из них это абсолютно разные деятельности: для кого-то трудности – в написании цифр; для другого учебной задачей является сам счет; кому-то важнее всего маму обрадовать. Наша задача – выяснить этот сдвиг цели.
На этой разнице и строится пространство деятельности и мышления. Мы создаем ситуации, когда высказываются разные мнения, даются разные ответы, либо по-разному рассматриваем одно и то же явление. И они должны понять это, получить вкус к этой разнице (что не принято в нашей культуре).
Ребенок может показать что-то пластически, спеть (недаром у нас здесь сцена есть), может нарисовать рисунок или схему, стихотворение прочесть. Это не засушенные в теоретическом подходе дети, они способны эмоционально выражать то, что они чувствуют, как они меняются, не обязательно вербально, через цвет, движение, музыку. В этом и выражается их индивидуальность.

Дайте столько воздуха, сколько сможете
Традиционные функции педагога заменяются на организацию деятельности учеников, создание педагогических ситуаций, особого рода комментариев к действиям ребенка и группы, замечает Калмановский. Педагог всегда должен быть готов к быстрому изменению целей, выбору материала. Здесь не может быть урока по конспекту или по чьим-то “разработкам”.
Александр Борисович подчеркивает: работающий с детьми человек должен осознавать, что он является пространством для развития других. Задача учителя – помочь ребенку выстроить в своем сознании новые понятия, организовать свою деятельность, получить новые знания как следствие движения по его индивидуальному пути. Для этого создается пространство жизнедеятельности, в котором ребенок имеет право:
– работать над тем материалом, который он сам выбирает;
– работать в той форме, которую он сочтет подходящей для себя;
– заниматься выбранным предметом почти без ограничения во времени.
“Вы должны дать столько воздуха, сколько сможете, раскрыть наибольшее количество мыслей, вопросов. Не думая ни о своем возрасте, ни о своем здоровье, ни о свободе/несвободе.
И не надо думать, что они всё это возьмут. Ты должен думать, что кто-то один не только возьмет, но и превзойдет тебя, если ты дашь ему столько воздуха, столько вопросов и столько пространства, сколько можешь”.
В классе Калмановского не ставят оценок, обсуждению подлежат высказывания ребенка, его работа, действия, а не его персона. Отсюда свобода детей в изложении своих мыслей.
Если у ребенка, что бы он ни говорил – даже глупость, – лицо хорошеет, значит, все хорошо.
Вот критерий успешности – лицо красивым становится.

Микрокосм школы
Основное качество школьной среды – проявление внимания к любому движению ребенка сразу, во всем и у всех. Идет навстречу директор школы: “Говорят, ты стихотворение новое выучил?” Интерес сдвинут не на то, что он сделал, а как сделал.
Калмановский пытается хотя бы в минимальной степени восполнить то, чего лишены дети в семьях, подчинив оборудование класса интересам детей. В классе много умных книг – словари, карты, хорошая проза, поэзия, альбомы, без чего невозможно освоение культуры и в чем постоянно возникает потребность у детей.
Александр Борисович мечтает о совместном с детьми и родителями проектировании среды под особенности именно данного сообщества.
Убрать бы углы в помещении и у столов, мебель из мягкого дерева, продолжает мечтать учитель. В классе должно быть много книг, много цветов, много музыки, возможность для затемнения и освещения сцены, много досок, зеркала, ковер, чтобы можно было полежать, мягкие игрушки. Ребенок может свободно перемещаться по классу. Единственное ограничение для детей – это не мешать другим.
Вообще идеальным местом был бы двор, подобный монастырскому, с большим забором (чтобы можно было отпустить из класса ребенка и быть спокойным, что он в безопасности), с огородом, мастерскими, лабораториями, кухней, водоемом, парком.
С изменением интересов детей, их развитием эта среда должна видоизменяться.
* * *
Честно говоря, когда я слушала Александра Борисовича и поняла, что в его школе дети ищут и находят “витамины роста”, их окружает внимающее им, чуткое ко всем движениям души и сознания пространство, мне стало немножко стыдно за мой плохо выполняемый родительский долг. Ведь это я должна сесть рядом с ребенком на уютный диван и начать медленно, вдумчиво читать книгу, слушая вопросы ребенка, замечая затруднения и ошибки, вместе отыскивая ответы, радуясь вместе объяснениям и способам это выразить.
Вместе читать книгу сказок. Книгу природы. Книгу жизни.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"