А пионеры в синих трико продолжают сажать леса

Об одном букваре, который гарантирует
“лучшее в России столичное образование”

Какое, милые, у нас?.. – замыленная цитата про тысячелетье на дворе кажется не такой уж риторичной в ожидании миллениума. И тем не менее: Виктор мечтает стать слесарем, Никита и Тарас – таксистами, а Вера – кассиром. Вова вырастил лук. У Нины лук. И у Толи лук. Собака – друг человека (в тайге находит ценного зверя). В поле выходят хлеборобы. У Полины папа – сталевар.

Это не постмодернистский стеб: такие дивные персонажи населяют “Букварь” (выданный из библиотеки; издательство “Просвещение” и АО “Московские учебники”, 1997 год, авторы В.Г.Горецкий, В.А.Кирюшкин, А.Ф.Шанько), замечательную книгу, которая поможет получить, как сказано в обращении мэра к “дорогим юным москвичам”, “лучшее в России столичное образование”.

Не знаю насчет столичности, но душа счастливо рыдает от впадения в глухое соцреалистическое детство – пусть в слегка модернизированном варианте. Букварь осеняет тень великой мамы, моющей то раму, то Лару, и рабов, которые не мы; там ходят девочки в белых и черных школьных фартучках, мальчики в синих костюмах, там дети в синих трико с лейками и лопатами сажают леса, а санитары класса (их сразу трое) с повязками и медицинскими сумками замазывают ранку Оле; там “велик сбор зерна” и “плодородна земля”, а Рома пишет на доске: “Мама, Москва, мир”.

Миру – мир, подхватывают дети.

Но куда в таком случае дели “долой войну”?

И вообще – за что ж так детей-то?

Дидактическая ценность букваря, видимо, проверена временем – недаром книга выдерживает семнадцатое (!) издание. И стилистика его содержания, возможно, отчасти обусловлена мифом о “лучшем в мире советском образовании”, приверженностью традиции – не оттого ли авторы так упорно не пускают в него век нынешний? В букваре нет даже попытки внести какие-то реалии – ну, пусть не сегодняшнего дня, но последнего десятилетия.

Но вместе с тем за гранью пристойности называть банальный самосвал чудо-машиной (подошли рабочие с лопатами, а им и делать нечего – машина сама(!) подняла кузов и сбросила на землю мелкие камни), кормить детей сентенциями типа “моя страна – родная земля” и назначать Катиного папу трактористом. По московским улицам, вероятно, ездят исключительно “Кировцы”?

Конечно, трудно ждать от охранительного “просвещенческого” букваря, что его персонажи сядут за компьютеры и встанут на роликовые коньки, что там появятся Барби и “Лего”, мультсериалы и американские горки, но существует же в жизни московских детей и что-то другое: спорт, музыка, прогулки, телевизор, друзья, звездное небо, наконец…

Можно понять чисто технические причины победоносного стиля “ностальжи”: во всех отношениях проще и дешевле в семнадцатый раз переиздать учебник, сняв с его персонажей октябрятские звездочки и пионерские галстуки и отчислив дедушку Ленина, нежели написать новый. Как не сэкономить на гонораре авторам, на полиграфических расходах… Но дело, на мой взгляд, не только в этом.

Педагогический официоз желает видеть наших детей именно такими: санитарами, кролиководами, зеленым патрулем, шахматистами и шашистами… Сусальное, бесплотное и бесцветное, но дисциплинированное и общественно полезное дитя в костюмчике швейной фабрики “Большевичка” – это вам не веселая шпана Успенского и Остера, это не забавные дети Заходера и Сапгира. Это какая-то человеческая биомасса, в которую только и можно вложить “знания, умения и навыки”.

Еще недоумение: букварей и рабочих тетрадей для первого класса – хороших и разных – сегодня очень много; почему же библиотека большого и небедного УВК выдает именно эту замшелость? Выдает букварь не потому, что он нужен, а потому, что положено, деньги на него уже затрачены. Библиотека, конечно, не виновата – почти все библиотеки получают учебники привилегированного “Просвещения”, и родителей и учителей не спрашивают, а если спрашивают, то лишь приличия для. После этого говорите сколько угодно, что на рынке учебного книгоиздания нет монополистов…

Впрочем, нам не страшен серый букварь. Мы им почти не пользуемся – разве что если рассмотреть какую-то нейтральную картинку. И наш класс – экспериментальный, и содержание у нас другое, но вот другие дети в других школах, те, для кого семнадцатое издание станет поистине первой (первой?) книжкой…

Плохая им досталась доля.

Лет через пять, когда их учителя литературы будут скорбеть на вечную тему “нечитающего поколения”, пусть вспомнят они этот букварь.

“Катя и Галя склеили домик”.

“Школьники пошли в лес. Они искали семена”.

И как апофеоз воспитательной ценности:

“Дед стал стар. Раз он лез на печку и не мог. Внук был в избе. Ему стало смешно. Стыдно, внук”.

Но только ли внуку должно быть стыдно?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"