“В России должна быть десятилетняя школа. А
тем,
кто выберет двенадцатилетку, мы должны
гарантировать поступление в вуз”
Недавно в Министерстве образования прошла
пресс-конференция министра Владимира Филиппова.
По мнению министра, эту осень система
образования России по большинству показателей
встречает в “намного более благоприятной
ситуации, чем год назад: вместо 3% бастовавших
учителей – сегодня меньше 0,5%. И самое главное –
удалось в целом выплачивать все последние месяцы
текущую зарплату в полном объеме”. Впрочем,
министр признал, что эти данные сродни средней
температуре по госпиталю: “Нас волнуют
Республика Алтай, Читинская область и
Коми-Пермяцкий автономный округ. 95% бастующих
учителей приходится на эти три области”.
Еще В.Филиппов признал (хотя, конечно, не
признать это было бы довольно сложно), что “даже
выплачиваемая заработная плата явно
недостаточна, и мы, конечно, в огромном долгу
перед учителями. Я надеюсь, что тенденция
отношения и губернаторов, и правительства к
совместной работе не изменится, и тогда у нас
будут все шансы встретить октябрь 2000 года без
забастовок и при гораздо лучшем положении
учительства”.
Министр рассказал о том, что после указа
президента о создании попечительских советов в
министерстве разработан и вынесен на суд
общественности проект “Примерного положения о
попечительских советах” – “очень важный
документ, реализующий общественную компоненту
управления школой”; и о том, что накануне Дня
учителя Совет Федерации единогласно, без единого
воздержавшегося принял Федеральную программу
развития образования (дополнение к бюджету 16,5
млрд рублей на 5 лет).
– А это все-таки организационная основа
политики образования, которая не принималась у
нас семь лет. Семь лет у нас не было политики
образования! – подчеркнул министр.
Что верно, то верно. Видимо, следует понимать,
что теперь она у нас будет. О том, какой будет эта
политика и как будет развиваться образование, –
скоро расскажет нам национальная доктрина
образования, уже внесенная на рассмотрение в
правительство.
– Там будут прописаны ответы на все
принципиальные вопросы на ближайшие 15 лет. Это не
декларативный, а принципиальный документ.
Например, будет раздел, определяющий тенденции
финансирования образования: в доктрине заложены
темпы прироста доли образования в бюджете
страны. Поскольку это будет принято федеральным
законом, система образования будет
гарантирована от снижения финансирования.
– Владимир Михайлович, есть статистика: 50
процентов школ нуждается в капитальном ремонте,
30 процентов – в аварийном состоянии. А на
коллегии министерства звучит: “Еще не решено,
как использовать выделенные на программу
развития образования 1,5 млрд рублей...”
– Ремонт школ – вопрос, к сожалению,
принципиального характера: кто будет платить?
Даже если бы министерство имело деньги либо на
компьютеры для школы, либо на ремонт школьных
крыш, ни закон, ни счетная палата, ни Минфин не
разрешат нам отдать эти деньги. Запрещено. Таковы
межбюджетные отношения. Министерство
образования выделяет деньги только для
учреждений федерального подчинения.
Но ничего не предпринимать абсолютно
невозможно. Поэтому сейчас пытаемся латать дыры:
есть программа “Дети-сироты”, “Дети-инвалиды”,
в рамках которых мы выделяем средства
домам-интернатам. Есть специальный
Президентский фонд, из которого мы, например,
получили значительную сумму на ремонт обычных
школ, но только тех, которым совсем тяжело.
Конечно, это не решение проблемы, но в массовом
порядке вопрос решается так: либо субъекты
Федерации будут находить средства и заниматься
этим, либо, если они не способны, если
существующая система пересмотра межбюджетных
отношений не позволяет эту проблему решить, они
должны будут возвращать часть налогов и
ответственность за школу на федеральный уровень.
И по этому поводу мы активно дискутируем,
продвигаем этот вопрос. Понимая все его
политические сложности, Министерство
образования все-таки однозначный сторонник
такой меры. Законопроекты о переводе
финансирования школы на более высокий уровень
уже подготовлены. Более того – есть официальное
поручение Б.Н.Ельцина: “Считаю, что российская
школа должна быть государственной. Прошу
проработать этот вопрос”. И мы этот вопрос
прорабатываем.
– Учителя просили задать вам вопрос: когда
наконец будет решаться проблема статуса учителя?
Мы не госслужащие, не муниципальные, мы никто. От
этого и наше положение, и уровень наших зарплат. А
еще, говорят, были указы президента по присвоению
педагогам статуса госслужащих, но дело не пошло,
и статус (вместе с зарплатой) получили только
образовательные чиновники...
– Сразу скажу, что тут ошибка: указ, о котором вы
говорите, не имел отношения к педагогам, и
никогда не планировалось отнести их к
государственным служащим. Может быть, к
сожалению. Над этим еще предстоит поработать.
Более того, у нас есть некоторые указы
президента, действие которых было
приостановлено, но срок приостановки которых уже
прошел. Нужно снова к ним вернуться. В частности,
в указе №1 говорится о размерах зарплаты (в
полтора раза выше, чем по промышленности, для
учителей, в два раза – для вузовских
преподавателей). Но указ – не закон прямого
действия. И хотя о размерах учительской зарплаты
говорится и в Законе “Об образовании”, и в
указах президента, мы не можем ничего сделать,
пока нет отдельного закона о бюджетном
финансировании работников образования, как есть,
например, отдельный закон по бюджетному
финансированию госслужащих: они не относятся к
категориям Единой тарифной сетки. Вот такой бы
нам принять закон во исполнение Закона “Об
образовании” – тогда проблема бы решалась.
– В чем, на ваш взгляд, заключается роль
попечительских советов при школах и какую роль в
них могли бы играть родители?
– Мне иногда некоторые директора говорят:
зачем еще один совет? У нас и так родительские
комитеты справляются. Но практика показывает:
если директор хочет, он подомнет под себя
родительский комитет. Все-таки это очень узкая и
зависимая форма. Не нужно подставлять родителей
и детей. Можно предположить, что школа окажется в
определенной зависимости от попечительского
совета. Но это, наверное, и хорошо: ведь трудно
представить попечительский совет, который не был
бы заинтересован в ее развитии.
Здесь могут быть минусы. Но общественное
управление школой у нас пока находится на нуле, и,
чтобы установить равновесие, нужно качнуть
маятник в другую сторону. Основная идея: чтобы в
попечительском совете были не столько родители,
сколько выпускники школы, работодатели, влияющие
на среду вокруг школы, представители местной
власти и только потом родители.
– Говорят, министерство форсирует введение
двенадцатилетней школы. Есть ли объективные
причины для такого перехода?
– Нет. Никакого решения нет! Более того –
никакого решения не готовится, и Министерство
образования ни разу не обращалось в
правительство с таким предложением. Вот когда
созреет наше общество, будем такое решение
принимать.
– Но есть приказ министра № 300 о работе по
подготовке перехода на двенадцатилетку.
– Не можем же мы запретить эту подготовку,
которую институты РАО и министерства ведут уже
5–6 лет, и нельзя не готовиться к тому моменту,
когда общественное мнение будет готово к
переходу.
Сегодня очень немногие учителя и родители
довольны тем, чему мы учим детей. Содержание
образования у нас оставляет желать лучшего. А
самое главное – результат: поступить в вуз можно
только за деньги, по блату или с помощью
репетиторов.
С ноября начнет работать комиссия, перед
которой стоят две задачи – общая концепция
образования и концепция содержания
образовательных областей. Но концепции
отдельных областей будут разрабатываться только
тогда, когда мы примем общую и скажем: вот вам на
филологию столько-то часов. А не так, как принято
в классно-урочной системе: садятся физики,
химики, историки, географы и пишут такие
программы, что мы их втиснуть в школу не можем.
Кроме того, сейчас у нас редкий случай в истории
страны, когда мы можем с помощью реформы средней
школы решить проблему приема в вузы. Какая
система нам подойдет – как в Германии и Франции,
где выпускники школ без экзаменов поступают в
вузы, или как в Америке, где, пройдя единое для
всей страны тестирование, абитуриент направляет
свои баллы в разные вузы и где-то его принимают?
И у нас сейчас уникальная возможность
совместить демографический спад с реформой
школы для того, чтобы, например, так изменить ее
структуру и содержание образования, чтобы дети
могли учиться 10 лет, а тем, кто закончил 12 классов,
мы бы гарантировали поступление в вуз.
Без профильных старших классов мы ничего этого
добиться не сможем.
А еще министр рассказал, что наших будущих
выпускников, претендентов на золотые и
серебряные медали, ждет серьезное ужесточение
требований на экзаменах: по мнению руководителей
образования, подозрительно много у нас развелось
медалистов и подозрительно плохо сдают они
вступительные экзамены...
С замечанием о том, что надо бы перестать
закручивать гайки по отношению к больным детям,
вернуть им право заканчивать школу без
экзаменов, изменить содержание перегруженных
программ в школе и добиться, чтобы на
вступительных экзаменах в вуз не давали заданий,
выходящих за рамки школьных программ, Владимир
Филиппов согласился:
– Но мы же не говорим, что ужесточим требования
ко всем. Пожалуйста, имей три четверки и
заканчивай школу спокойно. Но если хочешь
доказать, что ты лучший – доказывай без
поблажек... Совершенно согласен с вами в вопросе о
несовершенстве наших программ – это я мягко еще
говорю, мог бы найти другие слова. Программы
совершенно не соответствуют возможностям детей
и даже возможностям учителей преподавать и
спрашивать. И потому мы закрываем глаза и ставим
тройку тому, кто не тянет совсем, а в
шестом-седьмом классе начинаем ставить пятерки
по физике и математике детям гуманитарной
направленности... И этим рушим воспитательную
работу. Нужно изменить содержание наших
программ. Тут лежит корень зла – в школе, отсюда
вся боль. А следуя вашей логике, мы должны были бы
сказать вузам: снижайте требования,
подтягивайтесь к нашей плохой средней школе!
Нельзя это делать, нужно поднять ее уровень до
вузовского с помощью старших классов.
Ваше мнение
Мы будем благодарны, если Вы найдете время
высказать свое мнение о данной статье, свое
впечатление от нее. Спасибо.
"Первое сентября"
|