Что их остановит?

Американские ученые из семидесятых смотрели в будущее, пожалуй, слишком мрачно: пока, слава Богу, на пищу, воду, воздух террористы вроде бы не покушались. Хотя в основном прогноз оказался точным: от похищения видных политических деятелей и угона самолетов террористы уже перешли к массовому уничтожению невинных людей – достаточно вспомнить акцию в Токийском метро, когда множество людей были отравлены ядовитым газом. Взрывы жилых домов в России – события того же ряда. Что будет дальше?
Мы не знаем, насколько верны остальные прогнозы. Как устроено современное террористическое движение в России?
Это мелкие группы фанатиков и/или наемных бандитов? Существует ли связь между Басаевым и человеком, снявшим подвал московского дома под склад? Впрочем, возможно, и Басаев, и Чечня тут вообще ни при чем?

За небольшим исключением террористы – это одинокие мужчины 22–25 лет (есть тенденция к омоложению) с университетским, преимущественно гуманитарным образованием, выходцы из средних и высших классов, анархисты или марксисты по мировоззрению с постоянно увеличивающимся нигилистическим компонентом. Таков портрет типичного террориста, набросанный американскими учеными в сборнике “Терроризм: теория и практика”. Отклонения от этого портрета, по их мнению, незначительны: среди немецких террористов, например, больше женщин, немецкие и японские террористы несколько старше среднего уровня, среди иранских и турецких террористов довольно много техников, инженеров, физиков.
В предвидимом будущем они по-прежнему будут похищать отдельных людей, символизирующих режимы. Однако здесь, по-видимому, скажется эффект привыкания, и воздействие таких акций на зрителей “террористического театра” неизбежно снизится. Тогда террористы окажутся перед альтернативой – встать либо на путь массового разрушения, либо на путь массового уничтожения.
Они добиваются того, чтобы получить максимальное “паблисити” и создать хаос, напряженность, фрустрацию; с этой точки зрения самые подходящие объекты для массового разрушения – пища, вода, средства связи, транспорт, источники энергии, магазины и товарные склады, больницы. Демократические государства не смогут, вероятно, эффективно противодействовать хорошо подготовленной серии таких атак. А в принятии чрезвычайных мер и чрезвычайных законов заинтересованы прежде всего сами террористы, они этого и хотят.
Терроризм был и остается тактикой слабых. Террористы не могут позволить себе больших людских и политических потерь, потому оценка оперативного риска останется важным критерием в выборе объектов. Индивидуальное и массовое уничтожение значительно опаснее для исполнителей.
Если раньше террористы мечтали о создании утопического общества, то теперь растет стремление к непосредственному действию: борьба становится самодовлеющей целью. Растет процент псевдотеррористов, для которых деятельность такого рода – средство избавиться от фрустрации. В будущем, вероятно, увеличится число социальных, а не политических террористических актов, которые станут средством разрешения критических общественных проблем: ядерная энергетика, экология, этнические конфликты. Впрочем, террористы в индустриальных государствах настолько далеки от достижения своих целей, что, вполне возможно, полностью теряют их из виду.
Авторы сборника предсказывают, что террористические группы станут мельче и недолговечнее, однако с более тесными и сложными связями между группами и с постоянными переходами людей из одной группы в другую, что очень усложнит сбор разведывательных данных. Соперничество между группами за внимание средств массовой информации и за “признание” будет одним из стимулов для перехода к массовым разрушениям и массовому уничтожению.
Структура террористических групп, возможно, станет более иерархичной: руководство не будет непосредственно участвовать в террористических актах. Все чаще лидерами будут становиться женщины, все моложе будет состав групп; возможно, вырастет участие уголовных элементов в самих актах насилия. Основными базами такой активности останутся города.
Авторы рассматривают несколько типов террористических групп: националистическо-сепаратистские, готовые пожертвовать тысячами ради достижения своих целей; идеологические (марксистские, маоистские и т.д.), которые, видимо, будут избегать ущерба “маленькому человеку”; нигилистические, включающие в себя уголовные элементы и склонные к разрушению, поскольку они не связаны с более или менее значительными социальными слоями, а такие связи делают террористов более умеренными; группы, лишь спорадически прибегающие к террору, их обращение к средствам массового разрушения или уничтожения наименее вероятно.
По каким косвенным свидетельствам можно предположить, что готовится акция массового разрушения или уничтожения? Индикаторами могут быть стремление рекрутировать ученых и специалистов и получить от них соответствующую информацию и материалы. Возможны нападения на определенные объекты как подготовка будущих акций, другие подозрительные инциденты. Террористы могут вдруг пропасть из какого-то густонаселенного района или у них обнаружатся планы объектов, противогазы и другие защитные средства. Одним из самых тревожных признаков и свидетельством роста активности нигилистических групп может стать серия безымянных террористических актов.
Парадокс шантажа, основанного на угрозе массового разрушения или уничтожения, состоит в том, что здесь открыто декларируют цель независимо от того, собираются реализовать угрозу или нет.
Авторы предостерегают против того, чтобы все антитеррористические решения получали слишком широкую огласку. Мы никогда не сможем быть предусмотрительнее террористов, предупреждать их действия, если будем открывать все карты...

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"