Мамочка, миленькая, забери меня отсюда...

Конечно, в любом детском коллективе найдутся маленькие тираны, способные превратить в ад жизнь любого ребенка. Но отвечать за это должен взрослый, который находится рядом.

Душераздирающие рыдания дочери, раздавшиеся из телефонной трубки, как ушат холодной воды. Отправляя ребенка в летний лагерь, я была уверена – уж с кем-кем, а с ней-то никаких проблем не будет. Маруся – абсолютно коллективный ребенок Да и в лагерь она поехала не впервые.

Лагерь небольшой, уютный. Окружен лесом, рядом с речкой и всего в каких-то 20 километрах от Москвы – в Домодедовском районе. Два бассейна, спортивные площадки, парк велосипедов. К тому же организатор летнего лагеря – Международный клуб конного и спортивного туризма. У какого ребенка не заблестят глаза, когда есть возможность пообщаться с настоящей живой лошадью. За отдельную плату предлагались также фехтование, гольф и пейнтбол.

Честно говоря, первые подозрения возникли, как только я посадила дочь в чадящий душный автобус. Но дети уехали, и сомнения тут же улетучились. Несколько дней Маша не звонила, и я была уверена, что отдых проходит нормально. И вдруг этот звонок.

Честное слово, я не отношусь к категории мамаш, которые круглосуточно опекают своих детей, оберегают их от всего на свете. Не бросила дела и не помчалась в лагерь, понимая, что многие дети скучают по дому, особенно в первые дни – пока не привыкнут. Тем более что в администрации клуба меня уверили: дочь моя весела и здорова.

Маша звонила еще несколько раз, плакала, просила забрать ее домой. А потом сказала, что готова с собой что-нибудь сделать. Это было уже серьезно – очень уж не похоже на нее.

Когда я увидела свою дочь, то просто не узнала. Опухшая от слез, чумазая, издерганная, в 30-градусную жару она была довольно тепло одета, потому что ее колотило от холода. За каких-то восемь дней веселая, общительная девочка, которая еще недавно с такой готовностью собиралась в лагерь, превратилась в настоящего неврастеника. На все вопросы она отрицательно мотала головой и твердила, что хочет уехать отсюда. И ей не надо ни лошадей, ни пейнтбола, ни вообще ничего.

– Видите, что творится, – с явным раздражением сказала вожатая Наташа. – Я не знаю, что делать с вашей дочерью.

Потом, когда с помощью другой вожатой нам все-таки удалось вывести ребенка из оцепенения и узнать основную причину его поведения, я спросила Наташу:

– Вы знали, что девочку выживали из палаты?

– Врешь ты все! – закричала вожатая на ребенка.

Машка испуганно съежилась.

Складывалось впечатление, что эта молодая женщина за что-то очень конкретно не любит мою дочь.

– Ну и что, – согласилась вожатая со мной, – думаете только вашу? Я многих детей здесь не люблю.

Оставалось только развести руками и признать: я не научила своего ребенка таким важным для жизни вещам, как навыку приспосабливаться, умению отстаивать свои интересы любыми способами. Наоборот, я внушала дочери, что жаловаться и ныть нехорошо, что, когда тебе делают гадости, ни в коем случае нельзя отвечать на них тем же. Вот и получилось, что когда соседка по палате стала мучить детей, то в отличие от многих моя Маша просто не смогла ее вовремя осадить.

В конце концов в любом детском коллективе находятся маленькие садисты, которые превращают жизнь сверстников в ад. Как-то так вышло, что за свои 11 лет Маша с таким явлением не сталкивалась, умело находила общий язык и с детьми, и со взрослыми. А ее тут вдруг впервые открыто невзлюбили, и она, растерявшись, заплакала. Это стало сигналом – слабых надо добивать.

С того момента жизнь моей дочери превратилась в настоящий кошмар. За постоянными обзывалками и мелкими щипками исподтишка пошли действия. Машины вещи выкидывались из тумбочки, за неделю она не смогла ни разу попить сладкого чая, потому что сахар сразу же отнимался. Последней каплей стал съеденный нахальной девчонкой-тираном ужин. С каким ехидством она сообщила об этом голодной Маше!

Чем дольше длились хулиганства, тем больше мой ребенок плакал. В один прекрасный момент это достало вожатую Наташу. Почему – понять сложно. Ведь Наташа – настоящий педагог, преподает в профессионально-техническом училище. Может, подростки, с которыми она привыкла иметь дело и обращаться соответствующим образом, и десятилетние дети – это все-таки слишком разные возрастные категории?

Ситуацию, которую в принципе легко мог исправить опытный педагог, подогревали не совсем уютные условия в лагере. Вместо обещанных четырехместных номеров крошечная комнатка, где впритык стоят пять кроватей с одной тумбочкой на всю ораву. Сам лагерь оказался не чем иным, как арендованным клубом конного туризма с единственным двухэтажным корпусом на действующей базе отдыха “Нефтяник”, в котором одновременно разместились целых три отряда. Другие корпуса были заняты спортсменами, взрослыми отдыхающими, а территория лагеря свелась к минимуму метров. Прибавьте сюда элементарное отсутствие питьевой воды (в 30-градусную жару дети были вынуждены пить из-под крана), скудную и невкусную еду. (Вам понравилась бы сырковая масса, политая майонезом?)

Дочь пришлось забрать домой, хотя мы долго пытались уговорить ее остаться. Тем более что руководство клуба предложило перевести девочку в другой отряд, другую палату и даже предоставить все мыслимые и немыслимые привилегии вроде настоящего ночного, куда детей обычно не берут. Маруся от всего отказалась. Потом отчаянно вскрикнула:

– Мама, как ты не понимаешь, я хочу уехать и больше не вспоминать об этом ужасе!

В результате все остались при своих интересах. Клуб конного туризма с явно материальными преимуществами, потому что возвращать деньги за испорченный отдых здесь не принято. Девочка Аня, третировавшая Машу, может теперь спокойно съедать ее ужины, а заодно завтраки и обеды. Даже Маша довольна, потому что дома на нее не кричат и не твердят про ее ненормальность.

Напоследок мне заявили, что ребенок у меня довольно странный, явно неконтактный, поскольку все остальные дети в лагере остались – даже те, кто поначалу тоже рыдал. И не стоило, мол, нам реагировать на слова о самоубийстве – дети часто так поступают, шантажируют родителей. И вообще девочке пора привыкать к трудностям, ведь жизнь – штука суровая и надо научиться бороться. Директор клуба Галина Мельник посоветовала нам немедленно обратиться к детскому психиатру.

– Мы сделали для вас все что могли, – сказала она. – Душу, к сожалению, мы не лечим.

А может, все гораздо проще? И каждый должен заниматься своим делом? И когда фирма специализируется на организации взрослого отдыха (в конце концов взрослые люди смогут постоять за себя и отстоять свои права) – это одно. А детский отдых – совсем иное. Тут должны работать профессионалы. И в первую очередь педагоги.

Жаль, система пионерских лагерей практически разрушена. Ни традиций теперь, ни определенных правил, через которые нельзя переступать. Хотя самих лагерей на первый взгляд теперь гораздо больше. Но сегодня детский отдых стал таким же товаром, как и многое другое. А когда такой товар оказывается некачественным, платить приходится уже двойную цену – и моральную, и материальную. Хотя кого это волнует, кроме родителей?

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"