Закон незаметных перемен

Если о нем не помнить, поймем ли мы тех, кто сегодня пришел в наш класс?

Строчка на память

Классный журнал – историческая книга.

Прошлым летом я был в Сочи во время подготовки к традиционному педагогическому фестивалю, и мне сказали, что как раз напротив управления образования, через реку, находится школа, в которой учился Сергей Кириенко, тогда еще премьер-министр, который к тому же со дня на день должен был приехать в Сочи на отдых. Мы отправились в эту школу, нашли директора. Школа, надо сказать, оказалась совершенно разваленной. Стены облупленные, полы сорваны, в кухне котлы стояли прямо на земле. Из всех школ Сочи, которые я видел, эта оказалась самая разрушенная. Директор знал, что С.Кириенко – выпускник этой школы, завуч училась с премьером в одном классе.

– А какие у него были отметки?

Решили найти журнал. И представляете – нашли! Там были и текущие, и четвертные, и годовые отметки Сережи, и, надо сказать, весьма приличные. Мы даже сфотографировали одну страницу журнала, ту, где годовые отметки. И даже придумали целую историю – про то, как директор школы во время приезда премьера С.Кириенко в Сочи преподнесет ему эту фотографию, а заодно и письмо, в котором попросит денег на ремонт.

Через несколько дней бывший ученик этой школы перестал быть премьером, и все наши приготовления стали ненужными. Осталась только фотография страницы из классного журнала.

Вспомнил я эту историю несколько дней назад, когда разговаривал с одним директором школы. Мы выбирали время встречи, и директор сказал:

– В понедельник не могу, мне надо ехать в окружное управление получать новые классные журналы.

Это примета начала учебного года: классные руководители заполняют в новых классных журналах списки классов. Чтобы учителя-предметники могли потом записывать темы уроков, выставлять отметки, отмечать отсутствующих. Когда идет урок, учитель, так сказать, механически заносит в журнал что положено. А потом оказывается, что это единственная документальная память об уроке, о школе, о времени.

Представляете: имена и фамилии всего населения нашей страны записаны в этих журналах, и на каждого есть такая коллективная педагогическая история!

Правда, эта история зашифрованная, потому что в клеточках против фамилии стоят загадочные буквы и цифры, значение которых иногда трудно вспомнить. Что-то вроде берестяных грамот или тайнописей. Буква «н» напротив чьей-то фамилии – это значит, кто-то пропустил урок. Вспомнить ученикам причину пропуска урока или вспомнить учителю, почему он поставил двойку или пятерку, почти невозможно.

Единственная запись, над которой не нужно размышлять, – темы уроков. Все они известны заранее и не меняются годами. Учителя автоматически переписывают эти темы из утвержденных программ в соответствующие графы журнала. И, откровенно говоря, никакого значения эти темы не имеют, потому что вовсе не они определяют то, чем живет школа, ученики и учителя. Темы их жизни на самом деле совсем другие.

Но, Боже мой, какие споры, какие отчаянные дискуссии ведутся вокруг этих тем и количества часов, отведенных на них! Авторам программ и тем, кто их утверждает, кажется, что именно в результате их титанического труда ребенок узнает именно то, без чего не получит образования, не станет счастливым человеком, не женится или не выйдет замуж, не разбогатеет, не построит дом, не совершит самых важных дел в жизни, останется навеки несчастным.

От всего этого остается только строчка записи в школьном журнале. И оказывается, что нужны все эти темы были только для того, чтобы потом у проверяющих инстанций сходилась запись в журнале с записью в утвержденной программе. И все! А что на самом деле происходило за закрытыми дверями в классной комнате во время урока по данной теме – никто никогда не узнает. Никаких внешних следов этого нет. И никогда это таинство не повторится.

Каждый новый учебный год на учительский стол ложится новый классный журнал, и его чистые страницы ждут, когда туда запишут зашифрованную историю школьной жизни.
Какие же темы реальной школьной жизни могут возникнуть в новом 1999/2000 учебном году?

Тема первая, единственная и главная: новые дети

Каждый раз, когда я слышу, как опытный учитель говорит: дети стали совсем другие, вот раньше... – я каждый раз хочу сказать, что точно, абсолютно правильно, раньше дети были другими, чем сейчас.

В наши дни мир вокруг меняется с такой фантастической быстротой, что даже мы, взрослые и вполне сформировавшиеся люди, замечаем в себе серьезные перемены. А что говорить о детях, для которых их особая чувствительность к переменам является особенностью возраста.

Поэтому дети, которые придут первого сентября в школу, конечно, другие, безусловно, другие, чем те, которые ушли из этой школы летом. И это главная тема для учителя.

Как узнать, какие дети перед нами сидят в классе?

К сожалению, традиционно никто этому не придает серьезного значения.

Мало ли что там учителя между собой говорят...

И наша школа так устроена, как будто и пять, и десять, и пятнадцать лет назад в нее приходит один и тот же школьник – безликий, безымянный, и приходит он в класс из пустоты. Не из сверхконцентрированной и гораздо более интересной, чем школьная, жизни, а из пустоты. Мы ведем себя настолько самоуверенно, что полагаем: кроме нас, учителей, кроме школы и учеников, в общем, мало кто и влияет на ребенка. Как бы не так!

Школа и мир

К сожалению, очень многие факты свидетельствуют о том, что как раз школа и перестает быть сегодня институтом образования для детей. Слишком много конкурентов у школы, которым она проигрывает вчистую. И не только Интернет или вообще компьютер. Компьютер – видимый, ощутимый конкурент.

А есть невидимые: другой стиль жизни, другие потребности, совсем неучебные, другой язык общения, другие ценности – все другое.

И это другое окружает ребенка в семье, на улице, на экране ТВ, в кино, на дискотеке, на магнитофонных записях, на музыкальных дисках, на видео, это другое – в одежде, в стиле общения сверстников, в журналах и газетах для подростков. И школа, школьная учеба, уроки и стиль отношений с учителями по сравнению с тем, что окружает ребенка, – пресно и скучно.

Да, все это важно, да, конечно, это связано с будущим, но... скучно.

А проблемы сохранения единого образовательного пространства и повышения уровня образованности нации школьников не воодушевляют.

...У Марселя Пруста есть такой образ: рыбы в аквариуме с зеркальными стенками. В таком аквариуме рыбам кажется, что он без стен и свобода полная – плыви куда хочешь. И если не натыкаться на стены, то создается полная иллюзия свободы.

Так и у нас: можно просто не видеть того, что ты проигрываешь соревнование, что твоя команда «Школа» гораздо слабее, чем соперник «Мир».

– Как это, мир – наш соперник? Мы вовсе не враги, но не все, что предлагает открытый мир нашим детям, им во благо!

Поэтому мы и соперники! Открытый мир – и не только в нашей стране – специальной образовательной, а тем более воспитательной задачи не имеет, а мы специальный институт образования детей. И мы объективно соперники, потому что дети оказываются более восприимчивы не к нашим темам уроков, а к тому содержанию, которое предлагает им открытый мир. И этот мир меняет наших детей, а мы как будто не замечаем этого и продолжаем свой учебный диалог с пустотой, не видя, что собеседника уже нет.

Мы меняем программы, усовершенствуем методики преподавания и даже систему контроля знаний, а все это оказывается иллюзией образования, потому что формально наши ученики выполняют все требования, сдают все экзамены, но только потому, что без этого нельзя получить заветный пропуск в будущую реальную жизнь.

Такая игра у взрослых, что поделаешь, – для того, чтобы жить реально, надо поучаствовать в десятилетнем шоу под названием «школа». Выбора нет – надо терпеть.
Что вам дает право говорить о том, что учителя не замечают перемен среди детского населения? – спросит сердитый читатель.

Могу ответить: безостановочный школьный конвейер. Другими словами, отсутствие специальной работы по выявлению этих перемен.

Потому что когда увидишь, что перед тобой другой ученик, как будто на стену наталкиваешься...

Один мой знакомый директор школы, когда разговаривает с иностранцами (языка он не знает и, наверное, уже никогда не выучит), старается говорить как можно громче. Ему кажется: даже если говорить по-русски, но громко, то американцы или англичане поймут. И когда те вежливо кивают ему в ответ, он радостно смеется и говорит: “Видишь, видишь, понимают...”

На самом деле не понимают и никогда не поймут.

Язык надо учить, новую культуру осваивать, правила жизни, нормы общения, ценности и много-много всего. Так и с новыми детьми: они приходят с другим языком, с другими (уже за два месяца другими) ценностями, и, наконец, самое главное: наши прежние связи с ними разорваны. И от того, что мы громче с ними разговариваем, понимания не возникает. Даже наоборот...

Никто не виноват. Просто так устроено детское развитие: все прежние связи были с теми, прежними детьми, а теперь все надо строить заново.

Труд первых школьных дней: узнать, кто пришел

Да, это труд первых школьных дней: познакомиться со своими учениками, узнать, кто пришел.

А мы этого не делаем. Не считаем необходимым. Потому что не с китайцами или японцами, а со своими же россиянами разговариваем. И создается иллюзия понимания. Из иллюзии понимания возникает иллюзия школьного образования, которого на самом деле и нет.

Потому что, если вы прочитаете китайцу по-русски самую замечательную лекцию или расскажете ему самым увлекательным образом об уравнениях или законе Ома, напрасны будут ваши совершенства.

Первые дни в школе – дни изучения друг друга, поэтому и нужны какие-то особые формы, еще не уроки, еще не обучение, а такая совместная деятельность, в которой можно узнать друг друга.

Я знаю много школ, которые в первые дни выезжают в лес или идут в походы, чтобы учителя и ученики могли встретиться друг с другом. Потому что в классе, формальной, холодной обстановке класса, эта встреча невозможна.

С такого сбора, в котором участвовали учителя, дети и родители, начиналась и каждый год начинается томская школа «Эврика-развитие».

Мастерски проводит такие сборы, он называет их лицейскими, молодой ижевский директор Михаил Черемных. И его лицеисты уж не представляют себе начало учебного года без этих выездных сборов.

Совершенно в другом стиле проводят свои первые школьные дни педагоги и ученики знаменитой школы «Ключ». О судьбе этой многострадальной школы мы рассказывали в последнем нашем предлетнем номере и будем еще не раз к ней возвращаться.

В Красноярске есть целая группа талантливых ученых (математиков и психологов), выпускников психолого-педагогического факультета университета, которые разработали особую методику проведения таких стартовых школьных сборов.

Так что кое-какая работа по изучению перемен ведется, но все это вопреки сложившейся школьной системе. Ни учебным планом это не предусмотрено, ни функциональными обязанностями, да и начальство смотрит на все это как на блажь интеллектуалов от образования. Ничего, мол, скоро их повыведут всех до одного...

Журнал детского развития

Все-таки, если бы хоть в одной школе наряду с официальным классным журналом завели специальный журнал детского развития и записывали туда свои учительские наблюдения над тем, как ученик меняется, какие перемены происходят в нем или в ней, если бы учителя могли детально выяснять между собой эти перемены и составлять общую картину развития каждого ученика, тогда бы, возможно, и появилось главное содержание школьного образования – перемены в мире, отраженные в ребенке.

...Я стольких учителей просил, умолял: ведите дневник, записывайте каждый день – что было на уроке, что вам сказали дети, что вы им ответили, как спорили, о чем, как кого успокаивали, – ведь это и есть та детская жизнь, которую надо изучать прежде всего.

И многие вели дневник, но потом из-за нехватки времени бросали.

А ведь ни новые методики, ни новые программы, ни даже научные открытия не помогают сохранить школу местом образования ребенка и в то же время содержать ее в современном состоянии. Только те перемены, которые учитель заметит в ребенке, – это и есть перемены во времени. Других меток нет, все другое – несущественно. Мир меняется только тогда, когда меняется человек, а другой человек это замечает. Эти перемены надо записывать, хранить вечно и на них учить учителей.

И это есть высшее сотрудничество – изучение перемен.

...Если когда-нибудь я буду издавать педагогический журнал, то назову его «Перемена» и буду там публиковать дневники учителей. Пусть все видят, как мир меняется.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"