Главная страница ИД «Первого сентября»Главная страница газеты «Первое сентября»Содержание №57/1999

Архив

До 1 сентября всего четыре дня!

И герои нашей страницы готовы вновь сесть за парты. Одни – в школах, другие – уже в институтах. Вдруг совпало – и юбилейный, 25-й выпуск «Детской площадки», и начало нового учебного года. А не позвать ли нам в гости этих ребят снова, подумали мы. И пусть они честно признаются, с каким настроением встречают праздник. Пусть пожалуются на трудное вчера, поделятся планами на светлое завтра.

ЕКАТЕРИНА ЛОПАТНИКОВА

Нервных клеток к финишу во мне не осталось

С первого по десятый класс чувствовала себя нужной, любимой, талантливой. С одноклассниками дружила, учителей уважала.
А в одиннадцатом началось. Еще в сентябре мои репетиторы (по истории, русскому и французскому языкам) посоветовали пореже ходить в школу. Тебе, сказали они, придется выбирать: либо хорошие оценки в аттестате, либо студенческий билет. Сначала я думала, что справлюсь и с репетиторами, и со школой. Первые два месяца честно посещала уроки, потом мчалась к репетиторам, до глубокой ночи зубрила все подряд. И физику, и историю, и французский, и биологию, и химию…
И что? Посинела, потеряла сон… Решила: поступить в институт важнее.
В школе стала появляться все реже и реже. Начались скандалы с директором. Я человек открытый. Не люблю оправдываться. Да и устала к этому времени дико. Поэтому на вопрос директора, почему не посещаю занятия, честно отвечала: готовлюсь к поступлению, мало сплю.
Мне кажется, то, как ты учишься в школе, вовсе не показатель. Пятерки в аттестате мало что значат. В нашей школе из 12 отличников лишь пятеро действительно заслужили медали. Остальных просто дотягивали. На выпускных экзаменах ставили им пятерки по принципу: зачем портить аттестат. В результате многие наши медалисты никуда не смогли поступить.
А все из-за того, что в школах нет специализации. Я более чем уверена – учить все подряд нужно лишь до 9 класса. А в 10 и 11 классах пора заниматься тем, что тебе интересно и нужно. Я бы с радостью отказалась от точных наук. Кто-то поступил бы иначе. Выиграли бы и мы, и учителя. А то ведь как все происходило? Народ на занятиях спал. У всех курсы, репетиторы, все измучены. Учителя злятся. Директор в панике.
Мне пришлось сдавать на выпускных физику устно, алгебру письменно, сочинение, историю и французский язык. Но окончательно меня добили устная геометрия (на этих уроках я не была ни разу) и машинопись. Представляете, у меня руки трясутся от усталости, а мне надо Анку-пулеметчицу изобразить. Я над этой машинкой плакала.
К выпускным не готовилась. Что помнила, то и рассказывала. Учителя корили: Катя, ты же можешь отвечать лучше! Но мне было уже все равно.
А потом все сразу закончилось. На выпускном вечере мы страшно объелись. На следующий день поехали с учителями в Питер. Три дня гуляли, ели мороженое, фотографировались. Тогда я и поняла: все, прощай школа. Стало так грустно…
Окончательно впасть в депрессию мне не дали вступительные экзамены. Я поступала одновременно в педагогический институт и в Лингвистический университет ордена Дружбы народов.
Последние экзамены совпали. В одном – русский письменный, в другом в тот же день – история устно. В дороге между двумя пунктами пыталась выкинуть из головы правила и впихнуть даты с именами. Получалось плохо. Не помню, как отвечала на вопросы. Преподаватель выслушал меня, что-то написал в зачетной ведомости. Смотрю – пятерка. Хотела крикнуть «ура!». Ведь поступила. Но сил не было. Дома спала двое суток. Потом кинулась всех обзванивать: я поступила, я студентка!
Забавно, но на вступительных экзаменах я не тряслась от ужаса. За время обучения у репетиторов меня так замучили мои нервные родственники, что мне было уже ничего не страшно. Я на экзамене, а вся семейка валерьянку литрами поглощает, на диванах обморочно лежит. Да еще собственная бабушка в роли репетитора по французскому языку круглые сутки целый год доставала! Никаких нервных клеток в моем организме к финишу не осталось, но я рада, что поступила туда, куда мечтала.

КРИСТИНА ПОЛЯКОВА

Завяжу банты и каждому учителю подарю по букету

Школа… сплошные мучения! Во всем виноваты родители. Переезжали с места на место. Сначала мы жили в Лыткарине. Там мне ужасно нравилось. Свою первую учительницу Елену Борисовну я до сих пор помню и люблю.
Потом мы очутились в Москве. Другая школа, год прошел в страданиях. Никак не могла пристроиться. Ребята давно сбились в компании. Я оказалась лишней. Переживала и из-за этого плохо училась. Только что-то стало получаться, как мы снова переехали. Опять новая школа.
Не успела я ничего построить, начались конфликты. В меня кидались всякой гадостью, кнопки подкладывали. Этого я вынести не смогла. Два месяца прогуливала школу.
Классная руководительница ко мне хорошо отнеслась. Все поняла. Предложила приходить в школу после уроков, помогала заниматься в учительской. Но одноклассники меня застукали. Пообещали поймать у подъезда и побить. Мама узнала, попыталась поговорить с ребятами, но они спрятались.
Учителя меня тоже невзлюбили. Особенно директор. Я же буйный ребенок! К тому же постоянно в школу опаздывала. Сначала директор заставлял меня писать объяснительные. К концу недели их набиралась целая куча. Выглядели они примерно так: долго завязывала шнурки, поздно легла спать… Директор сказал: еще опоздаешь, я тебя выгоню.
К этому времени мне взбрело в голову, что учиться в обычной школе немодно. Надо немедленно переходить в специализированную. Задумала стать юристом. Подружка посоветовала суперколледж. Рядом с домом, всего пять уроков в день, а по субботам уроки юриспруденции. Мы туда пошли. Мама спросила: а образование у вас хорошее?
А они: думаем, да, но это наш первый опыт, сами пока не знаем, получится ли.
Чтобы получить тройку, там надо было иногда появляться. Чтобы четверку – приносить тетрадки с ручками и что-то записывать. А за пятерку требовалось ходить каждый день.
Кто поумнее был, сразу ушел оттуда. А я на что-то еще надеялась. Кстати, обещанный преподаватель-юрист так и не появился.
Наконец директор созвал родителей и объявил: колледжа не получилось, превращаемся в вечернюю школу. Отец закатил скандал и забрал меня оттуда.
В середине учебного года искать новую школу оказалось адом. Меня нигде не принимали. Уверяли: мест нет. На самом деле причина была другой: как узнают номер школы, откуда я ушла, смеются. На прощание утешают: тебя теперь никуда не примут – иди работать или в вечернюю школу.
На семейном совете решили: я должна вернуться в предыдущую школу. Я взвыла: меня не возьмут, у меня там сплошные конфликты! К тому же у меня прощальная речь была типа: вы мне на фиг не нужны, я в колледж ухожу!
Все же отправились на поклон к директору. Он как меня увидел, закричал: и не надейтесь, не возьму! Папа выжал слезу. Но директор был непреклонен. Вышли из кабинета, отец говорит: пойдешь работать. Тут зарыдала я. Тогда папа сказал: ладно, пойдем к куратору, но если что – отправлю полы мыть в магазине.
Куратор уговорила директора дать мне шанс. Он поставил два условия: не опаздывать и выучить все, что пропустила. Я села и все вызубрила. Не спала, не ела, не гуляла. Ходила в обнимку с кучей книг.
Меня усадили за первую парту. Стоило пошевельнуться, как учитель орал: опять Кристина!
Учительница русского языка и
литературы меня сначала даже на уроки не пускала, шипела, что все сделает, чтобы меня отсюда вышвырнули.
Сейчас она моя самая любимая учительница. А я ее любимая ученица. Одноклассники в изумлении: как удалось найти путь к сердцу этого монстра в юбке? Да просто я читать начала и сочинения хорошие писать.
На выпускных экзаменах по алгебре и геометрии я получила всего лишь тройки. Но я была так счастлива! Сочинение написала на пятерку. Граждановедение – тоже предмет не страшный. Но больше всего мне понравилось сдавать ОБЖ. Отвечая на последний вопрос, я чуть манекен не сломала, делая ему искусственное дыхание. Зато пятерка была честной.
В общем, школу я полюбила. Теперь буду стараться хорошо окончить десятый класс. Первое сентября жду с радостью. Надену красивое платье, банты завяжу, каждому учителю по букету подарю.

ТИМУР РАШИДОВ

Радуюсь в основном тому, что поступать больше никуда не надо

Мало что помню. Все как в тумане. Больше всего меня занимало поступление.
Выпускные экзамены проскочили, как пуля у виска. Все семь. Что я там сдавал? Сочинение, математику, физику, английский. Три по выбору. Черт, и не припомнишь все сразу!
А, обществоведение, пятерку получил. Русский язык сдавал сертификатом централизованного тестирования. Ох, и намаялся я с ним! Меня уверяли, что этот сертификат можно предъявлять на вступительных экзаменах в вузы. Родители заплатили приличную для нашей семьи сумму. А сертификат нигде не приняли. Только в школе.
На выпускных экзаменах нервничал только потому, что так положено. Ребята стоят трясутся, ну и я заодно. Дрожишь до получения билета. А когда видишь, что тебе попалось, перестаешь. Знаешь – отвечаешь, не знаешь – не отвечаешь. Вот и весь секрет.
К тому же я прошел хорошую школу. Ведь сначала я хотел поступить в МЭИ. И занимался там на курсах физикой и математикой. С математикой все отлично. А вот с физикой были большие проблемы. Я могу решить любую задачу, но очень долго это делаю.
Четыре пробных экзамена в МЭИ, начиная с марта. Поэтому к выпускным в школе нервы были закалены.
Одномоментно сдавал по три экзамена. Получилось двенадцать. За каждый надо было платить по 150 рублей. И каждый раз я их проваливал. Наконец так устал, что перестал готовиться. Испытания назначали на выходные. Почти каждые субботу и воскресенье я что-то сдавал. Хотел повеситься. Чтобы родители не кричали, садился за стол, открывал учебники и… засыпал с открытыми глазами. Папа с мамой ходили на цыпочках и шипели друг на друга: тихо, ребенок занимается! А еще я каждый день ходил в школу и готовил домашние задания.
Я точно не знал, куда хочу поступить. Метался от одного вуза к другому. После провала в МЭИ отправился в Институт геодезии и картографии на факультет лазерной техники. Не сдал. Потом в СТАНКИН. Завалил. На меня навалился такой ужас! Сидел дома и думал: почему я такой тупой?
Ребята позвали в Международный высший колледж «Информационно-компьютерные системы» при факультете кибернетики Химико-технологического университета имени Менделеева. Решил: попробую, а вдруг? Когда сдавал туда документы, вдруг возникло четкое ощущение: именно здесь я и буду учиться.
Первым экзаменом оказалась устная химия. В школе я ее не очень хорошо знал. Две недели просидел в обнимку с учебником. Сдал на 8 баллов из 10. Оценку объявили сразу. Потом была математика. Результат узнавать поехали с папой. Папа боялся больше меня. И вот мы, дико нервничая, подходим к стенду. Папа дрожащим пальчиком находит мою фамилию. Смотрим: 8 из 10!
Ура! Мы с папой страшно обрадовались. Торт купили с шампанским. На другой день я отправился в институт, чтобы узнать, когда будет следующий экзамен. Вдруг мне говорят: списки вчера на стенде были старые – по химии. В этот момент я не умер чудом. Самое интересное, что по математике у меня тоже оказалось 8 баллов из 10.
Последний экзамен – русский. Тут я не просто боялся, я был в шоке. Не сдать русский язык на факультет кибернетики после таких мучений?!
Когда понял, что поступил, посиял. Но не сильно. Радовался в основном тому, что больше поступать никуда не надо. Фирму свою бросать не хочу. Постараюсь совмещать работу с учебой.
Первое сентября? Я вообще-то не люблю сентябрь. Потому что лето кончается. 

СЕРГЕЙ САГАЙДАК

Ем икру баклажанную. Надеюсь, она скоро кончится

Я сейчас, как странник в сумеречной зоне. Привычная детская жизнь закончилась, новая не началась. Пугает. В школе знал: никуда не денусь, окончу обязательно. Сильно не напрягался, не ломал привычек и себя. Каким дома был, таким и в школе, ничего не боялся.
А теперь… Чувствую себя мужем, который ушел из одной семьи в другую. Первая наскучила: все известно и понятно. Вторая вроде привлекает своей загадочностью и новизной. Но я от всего этого страдаю, потому что люблю обе.
У меня как было? В “Щепку” на первый тур я заявился небритым, в рваных джинсах. В каждое ухо по серьге вдел. Когда наступила моя очередь, педагоги разглядывали меня с ужасом. Одна сказала: распустила вас школа, за эту жалкую бороденку у нас давно бы тебя отчислили!
Я зубы сжал, начал прозу читать. Преподавательница вздохнула и на самом интересном месте попросила спеть. Я в позу встал и затянул очень грустную песню про мальчика Вову, который потерял свою шапку.
Меня немножко послушали, сказали: спасибо, до свидания. Понял я, что второго тура не видать. Выпил с горя пива. Как-никак, первый провал. Очень трагическое событие.
После пива во мне взыграло желание добиться справедливости, и я вернулся разобраться. Поймал в коридоре ту самую преподавательницу и, дыша на нее пивом, спросил: почему?
Она: у вас нет актерских данных, ярко выраженной индивидуальности. Я: у меня?! Да я… Но преподавательница резво убежала.
Дома маме пожаловался, поплакался друзьям. Знакомая девчонка, которая уже учится в театральном, посоветовала: измени внешний вид и снова рискни.
Я побрился, собрал волосы в хвостик, надел костюм. Нагло решил поговорить с самим Афониным. Он как раз себе курс набирал. Поймал первого попавшегося студента, потребовал: признавайся, как выглядит Афонин? Тот: ну, небольшого роста, такой толстенький.
И отправился я искать по “Щепке” толстенького дядю. Иду, вижу – похож. Подхожу: вас как зовут? Он изумленно: Николай Николаевич…
Я не знал, какое имя-отчество у Афонина. Спросил строже: а фамилия?! Тот: Афонин.
Тут я жизнерадостно: здрасьте, вы меня не послушаете? Афонин моргнул: а ты кто? Я гордо взмахнул бумажкой: абитуриент!
Афонин смотрел на меня долго. В конце концов согласился: только по-быстрому. По-видимому, басня в моем исполнении его все же потрясла, он разрешил попробовать.
Все три тура я прошел лихо. И вот экзамен по мастерству. Шел на него с уверенностью: там-то меня и завалят.
Экзамен начался в 11 утра. Я был в девятой пятерке, то есть в самом конце списка. Просидел на жаре в костюме и с хвостиком шесть часов. Комиссия к этому времени была тоже не в себе.
Понимаю, что меня не возьмут. Решаюсь делать что угодно. Начинаю с Чехова. «О бренности». Рассказ о еде. Вспомнил его, потому что страшно проголодался. Читаю, слюнки текут.
Вдруг вижу: комиссия хихикает. Я приободрился. На басне «Полкан и Шавка» смеялись громче. Потом Афонин говорит: спойте. А я так устал, жарко, голова пустая, в горле пересохло, что петь – не знаю. Растерялся и затянул мрачно первое, что пришло в голову: “Союз нерушимый республик свободных…”
Публика была счастлива. Афонин потребовал танца. Концертмейстер заиграл русскую народную. Танцевать я не умею. Запаниковал. Афонин ехидно так: ну что же вы?
Последние силы собрал, изобразил нечто среднее между брейком, вальсом и русским хороводом с коленцами. У экзаменаторов каменные лица. Я элементы аэробики добавил. Они молчат. Я – вприсядку… Меня отпустили. Три страшных бессонных дня. Так я узнал, что конкурс прошел.
Оставался тест по русскому и литературе из 24 вопросов. По слухам, в раздевалке были спрятаны книги и справочники. Я двадцать минут умолял выпустить меня в туалет, а когда добежал до раздевалки, ничего там не нашел. Не успел – разобрали. Пришлось самому писать.
В тот же день объявили результаты. Помню, домой меня привезли. Мама холодным душем окатила, чаю дала. Я вис у нее на шее и что-то пел.
…Не привык пока, что я студент. Но горжусь, что утер нос всем, кто в меня не верил. Не сомневались только мама и пара друзей. Хотя мама, по-моему, тоже мало верила, но тщательно это скрывала, чтобы меня не обидеть. Бумажку, на которой написано, что теперь я студент, мама приколола у себя над кроватью. Сказала: это чтобы гордиться тобой, сынок, с утра до вечера.
Счастливое событие подвигло маму на подарок. Впервые в жизни она принялась закручивать банки с баклажанной икрой. Из-за чего я полдня пробегал по рынкам в поисках каких-то определенных баклажанов. Честно стучал по ним, нюхал, пытался куснуть на пробу. Наша кухня превратилась в пыточную камеру. Везде разделочные доски, банки. Все бурлит, пузырится. В центре хаоса мама. Кромсает огромным тесаком несчастные баклажаны.
А получилось всего две баночки чего-то очень странного. Она торжественно водрузила их на полку в холодильнике и грозно предупредила: только попробуй не съесть…
До первого сентября осталось четыре дня. Я ем баклажанную икру. Надеюсь, она скоро закончится. И у меня начнется новая жизнь!

ЕКАТЕРИНА АЛИПОВА

До сих пор снится кошмар: меня вызывают к доске

Всего три года прошло после моего выпускного вечера. А школа вспоминается как что-то далекое.
В первом классе все такие пугливые. Никто друг к другу не подходит. А потом выясняется, что живем мы в соседних подъездах.
В средних классах ничего интересного. В старших начинаешь воспринимать учителя как живого человека.
К последнему звонку мы готовили пародии на учителей. На уроках сидели тихо-тихо. Учителя удивлялись, не понимали, что происходит. А мы просто тщательно запоминали все их движения, словечки, мимику.
Директор заходил периодически, размахивал огромной связкой ключей. Запугивал близким и, по его мнению, не очень светлым будущим.
Вот мы на сцену и выпустили маленькую девочку в огромном папином костюме с большущей связкой ключей. Она бродила по сцене, бубнила нечто трагическое.
Ночью после выпускного бала нас куда-то возили. Не помню куда. Зато помню два маленьких автобуса. И водителей, которые мчались наперегонки.
Мы встречались потом. Все стали такими взрослыми.
Что нас связывало в школе? Ну алгебру списать, ну посплетничать. А сейчас… Например, был парень, с которым я в школе мало общалась, считала его придурком. Теперь поняла: то, как он говорит, чем занимается, как чувствует, мне интересно. Обидно: ну почему я все 11 лет его в упор не замечала?
Ностальгия: а помнишь, как мы друг в друга мелом швырялись?.. Но твой собеседник вспоминает совсем о другом.
Недавно я копалась в своих вещах. Нашла старую тетрадку. Там записка: «Я влюблена в мальчика Лешу, он очень хороший, он смотрит за своим младшим братом, учится на “отлично”, честный октябренок». Вот это была любовь!
Встретила я этого Лешу. Во-первых, так и не смогла понять: что я в нем нашла? Во-вторых, я надеялась, что он вспомнит, как я на него смотрела на физкультуре. Но он не вспомнил.
Учителя… После окончания школы с одними ты дружишь до сих пор. Все еще на «вы», но уже такая свобода в поступках и действиях! Ездишь к ним в гости, перезваниваешься. С другими не встречаешься из принципа. Потому что по-прежнему их боишься.
Учительница математики. Очень она у нас строгая женщина была. Мы ходили по струнке. А уж когда у нее было плохое настроение…
Она мне до сих пор снится. Сначала думала, что это только я такая больная. Поспрашивала одноклассников, а их всех мучают кошмары.
Конечно, ныне все это выглядит смешным и глупым. Сейчас бы я ее уже не испугалась. Да и не за что на меня так смотреть.
Выпускные экзамены я благополучно забыла. А вот вступительные…
Мне подружка выдала специальный пояс для сдачи сочинения. Она сама его шила. С кармашками. В каждом – шпаргалка.
Я пояс нацепила. Вдруг подумала: я же не умею шпаргалки вытаскивать! Вынула шпаргалки, хотела пояс снять, но в нем себя почувствовала ковбоем в прериях. Пояс – это патронташ, а слева и справа – по кольту. Положила в каждый кармашек по конфетке и пошла на экзамен. Конфетки меня очень успокоили. Поступила!
Каким себе университет представляла, таким он и оказался. Все сбылось, что я ждала.
Университет – большой котел, в котором все время что-то отчаянно варится. Преподаватели тебя не изучают, не присматриваются к тебе годами. Не ждут и не терпят. Зато в университете чувствуешь себя настоящим взрослым человеком.
Для меня первое сентября – только школа. В этот день я обязательно оказываюсь в родном дворе. Не могу удержаться.


Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"


Рейтинг@Mail.ru