Марийское образование в поисках себя

И денег для сельской школы...

Ученые относят выделение марийцев из финно-угорской этнической общности к началу первого тысячелетия нашей эры. В XIV – XVI веках, не желая втягиваться в военные действия между Москвой и Казанью, марийцы перебираются на левый берег Волги, заселяя ту территорию, на которой сейчас расположена Республика Марий Эл.
В 1749 году была открыта первая марийская школа, в 1775-м – составлена первая марийская грамматика. Сейчас на территории республики более полутора тысяч различных образовательных учреждений, в которых работают более 40 тысяч педагогов.

Почти половина 700-тысячного населения края живет в столице. Раньше Йошкар-Ола была одним из центров военно-промышленного комплекса, но сейчас «оборонка» лежит на боку, а вместе с ней и республиканский бюджет: дотация в нем составляет свыше 60%, минимальная зарплата в Марий Эл ниже общероссийского минимума – 70 рублей. Сельское хозяйство убыточно: «живых» денег в него практически не вкладывается, производство основано на бартере – картошка стала своеобразной республиканской валютой, коммивояжеры из соседних областей по дешевке скупают у крестьян скот. В итоге – стабильный рост цен на продукты питания, которые хотя пока и дешевле московских, однако для тощих кошельков жителей республики становятся все менее доступными.
Но хотя учитель в Марий Эл за одно и то же количество часов зарабатывает меньше, чем имеющий такой же разряд его коллега из другого региона, и эта зарплата выдается крайне нерегулярно. Так, в относительно благополучном пригороде столицы – Медведевском районе, главой которого долгое время был нынешний президент республики Вячеслав Кислицын, педагогам задолжали аж за четыре месяца. Доля расходов на образование в бюджете республики в 1998 г. составила 22%, что в абсолютном измерении означает покрытие не более трети реальных потребностей учреждений образования. В проекте бюджета на 1999 год, представленном депутатам Государственного собрания, предполагалось оставить финансирование просвещения фактически на прежнем уровне – 23% бюджета, или 286 млн. руб., что с неизбежностью привело бы к полному разрушению системы. Однако неуступчивый характер нового министра образования внес в ситуацию неожиданные коррективы…

Битва за бюджет

Назначенной 12 августа 1998 года министром образования и воспитания Республики Марий Эл Римме Катаевой досталось тяжелое наследство. По данным отчетной коллегии самого министерства, республиканская программа развития образования 1995–2000 гг. пока реализована всего на 25%. Так и не созданы временные нормативы финансирования образовательных учреждений; не разграничены сферы компетенции регионального и местного уровней управления школой; доля внебюджетных средств от расходов бюджета на одного школьника не превышает 4%; за последние годы общая заболеваемость детей в республике оставалась выше средних показателей по России; в прошлом году школы получили 1% учебников от потребности; учебно-методический комплект для марийской школы не разработан по сию пору...
В первые дни работы Катаева оказалась в неординарной ситуации. Когда в конце августа заждавшиеся зарплаты педагоги Волжска объявили забастовку, новый министр неожиданно для себя оказалась в роли крайней. Она до сих пор бережно хранит полученную во время выступления перед забастовщиками записку: «Хватит нас агитировать! За две недели вы могли многое сделать!» Занятия в школах Волжска начались только в середине сентября, и практически вся республиканская пресса обвиняла в этом Катаеву. Всем казалось, что несколькими неделями ее пребывание на высоком посту и ограничится, но она выстояла.
Новое испытание ожидало министра в феврале, когда на рассмотрение Госсобрания республики был внесен подготовленный в кулуарах правительственного аппарата проект бюджета, фактически игнорировавший все предложения Министерства образования и оставлявший отрасль на голодном пайке. Катаева заявила о несогласии с проектом, предложив увеличить статью на образование почти в полтора раза – на 110 млн. рублей. И сразу оказалась между двух огней: с одной стороны, недовольные подобным «вызывающим» поведением правительственные чиновники, с другой – влиятельные депутатские лобби, пробивающие кредиты для своих структур. Пикантность ситуации заключалась в том, что как раз в это время в Йошкар-Оле шло заседание ассоциации «Образование Большой Волги», и вынесение сора из избы играло на руку противникам Катаевой, утверждавшим, что она подставляет президента. В те дни я тесно общался с Риммой Григорьевной: она стояла на своем, была готова к возможной отставке и ждала окончательного решения главы республики. К чести Вячеслава Кислицына, он поддержал образование: соответствующая статья бюджета была увеличена с 286 до 396 млн. рублей, что составило 30% от всей расходной части – наверное, впервые за всю историю края марийского.

На каком языке учить НВП, и нужно ли ее учить?

Во всех школах Марий Эл с 1 по 11 классы изучается марийский язык: в русских школах – по 2 часа в неделю, в марийских – больше. При этом обучение предметам федерального компонента проводится только на русском: повторять эксперимент татарских коллег с переводом понятийного аппарата алгебры, физики и химии здесь сочли неуместным.
Впрочем, несмотря на достаточно взвешенную политику республиканского Министерства образования в языковом вопросе, среди русскоязычного городского населения распространено достаточно сильное недовольство. Люди рассуждают вполне рационально: если бы часы, отведенные на изучение невостребованного в мире языка, пошли на английский или информатику, их дети были бы лучше подготовлены к предстоящей борьбе за место под солнцем. С чисто прагматической точки зрения такая позиция вполне понятна, но вот как быть с такими нерыночными понятиями, как уважение к обычаям и культуре народа, на земле которого ты живешь?
Помимо марийского языка, национально-региональный компонент Базисного учебного плана республики включает в себя историю и культуру народов (по 1 часу в неделю с 1 по 9 класс), основы экономики и основы экологии (по 1 часу в 10 – 11 классах) и начальную военную подготовку в старшем звене. Последнее, пожалуй, – самое сомнительное из нововведений последнего времени. История его проста. На встрече с президентом республики матери нескольких марийских парней, погибших в Чечне, заявили, что их дети остались бы в живых, если бы из школьных программ не исчезла допризывная подготовка учащихся. Вячеслав Кислицын, придерживающийся тактики быстрого реагирования, откликнулся немедленно: 12 января 1998 г. было принято постановление правительства № 5 «О введении НВП в образовательных учреждениях общего среднего (полного), начального и среднего профессионального образования РМЭ».
Теперь все марийские старшеклассники час в неделю бодро маршируют на школьном плацу или стреляют из винтовки под руководством вечно бодрых военруков. Самое забавное в этом – во многих кабинетах НВП на самом видном месте красуется воинская присяга СССР вкупе с прочими военно-патриотическими агитками эпохи развитого социализма. На все мои вопросы о целесообразности такой реставрации руководители разного уровня, пряча глаза, начинали вяло говорить что-то о «подготовке к жизни» и «интересе самих ребят». Впрочем, ничего другого им и не оставалось: президент Кислицын очень любит вспоминать годы своей срочной службы, встречаться с «афганцами» и «чеченцами» и позировать в полковничьем мундире. Так что вопрос о НВП здесь обсуждению не подлежит: приказ начальника – закон для подчиненного.
Региональный курс «История и культура народов» находится еще на стадии разработки. В его основе – идея обучения детей по принципу «от близкого к далекому», «от культуры родного народа к общемировой культуре». По замыслу проектантов, предмет должен вбирать в себя информацию об истории и культуре марийцев, народов Поволжья, финно-угорских народов, начальные сведения по этнографии, народной педагогике и психологии. Именно этот интегративный курс культурологического характера в идеале должен быть содержательным центром республиканского компонента учебного плана, формирующим его идеологию и обеспечивающим общие принципы конструирования регионального образования. Однако на сегодняшний момент это лишь перспектива, причем, похоже, не очень близкая: единой концепции функций, структуры и содержания национально-регионального компонента в Марий Эл пока нет.

Институт образования: прошлое в настоящем

Основная ответственность за такое упущение лежит, очевидно, на учреждении, призванном быть научно-методическим флагманом регионального образования, – бывшем ИПКРО, ныне Марийском институте образования. В 90-х годах многие региональные институты усовершенствования или повышения квалификации учителей были преобразованы в центры или институты развития образования. В одних случаях – как, например, в Великом Новгороде, Тюмени, Санкт-Петербурге, Рязани – смена вывески отражала реальное изменение функций и расширение диапазона деятельности. В Йошкар-Оле предпочли ограничиться новой табличкой у входа – и вот уже коллегия министерства мягко пеняет институту образования за «некоторую инертность».
«Некоторая инертность» заключается прежде всего в том, что практически вся сегодняшняя деятельность института сведена к проблемам методики преподавания традиционных школьных дисциплин. Система выездных курсов проводится практически так же, как и много лет назад: собираются учителя-предметники со всего района или с «куста», им начитывается некий заготовленный материал – никакая связь с особенностями образовательной ситуации данной местности не предусматривается. Сама структура института, состоящая из большого количества отделов, во многих из которых работает один человек – методист и заведующий в одном лице, – явно не соответствует задачам сегодняшнего дня. То есть, по сути дела, институт так и не стал институтом образования в строгом смысле этого слова, замкнувшись на вопросах усовершенствования.
Катаева не была бы Катаевой, если бы ограничилась констатацией «инертности» института. В феврале был отправлен в отставку прежний ректор и назначен новый – Раисия Кудрявцева, до этого возглавлявшая марийский филиал Института национальных проблем образования. Свою главную задачу Раисия Алексеевна видит в том, чтобы подведомственное учреждение стало институтом проблем и развития образования: необходимо разрабатывать выходы из различных экономических ситуаций, социальных проблем, помогать министерству в создании стратегии реформирования.
Отдельная и очень важная проблема – разработка более совершенной технологии аттестации учителей. В свое время в Марий Эл первыми отработали эту процедуру, но сейчас оказывается, что во многих регионах уже опередили марийских управленцев. Сами они в разговорах со мной признавались, что в настоящий момент объективность республиканской аттестации можно определить как 50 на 50, то есть она в значительной мере превратилась в подобие лотереи. Как ни парадоксально, несмотря на это, сама процедура аттестации очень востребована учителями: система категорий и дифференцированной оплаты труда является сейчас фактически последним социальным стимулом творческой работы. Поэтому в Козьмодемьянске пошли на эксперимент и создали свою технологию, которая очень легко переводится на компьютерный язык; сейчас ее перехватила Оршанка. В Советске и Звенигове проводится другой эксперимент, при котором большая самостоятельность в присвоении категорий отводится районным управлениям. Задача института в этом вопросе – обобщать имеющийся опыт и создавать научно-практическую базу для формирования модели аттестации, соответствующей принципу социальной справедливости, стимулирующей творческий рост учителя, и при этом не громоздкой, а оперативной.
В том, что Раисии Кудрявцевой будет нелегко решить все эти проблемы, я убедился, побывав на заседании ученого совета, рассматривавшего программу дополнительного образования детей на 1999–2003 гг. Картина была весьма характерная: составленную педагогами-практиками программу азартно критиковали институтские теоретики, ранее скромно устранившиеся от участия в ее разработке. Выступавшие один за другим указывали на недостатки понятийного аппарата, различные методологические несовершенства, чудесным образом ухитряясь при этом полностью дистанцироваться от жизненной конкретики. О том, что начнется в стенах почтенного учреждения, когда ректор решит проводить планируемые преобразования, можно только догадываться…

Школа + клуб = …

Кстати, в целом дела с дополнительным образованием в Марий Эл обстоят неплохо. Сложилась хорошая традиция сотрудничества Министерства образования и Министерства культуры, выразившаяся, в частности, в совместной программе эстетического воспитания. В соответствии с последней в школах вводятся ставки хореографов. Правда, кадров пока не хватает – нередко один-два хореографа обслуживают целый район. Кроме того, с середины 80-х годов практикуется объединение под одной крышей общеобразовательного учреждения и заведения дополнительного образования – музыкальной или художественной школы, школы искусств, спортшколы и т.д.
Самый яркий пример такой интеграции – Национальная президентская школа. У школы два учредителя: Министерство культуры и Министерство образования. Ее выпускники сегодня составляют цвет марийской творческой интеллигенции, имена двух из них включены в престижный список восьми тысяч художников мира. Школа имеет два отделения: музыкальное и художественное. Конкурс очень высокий: до 8–10 человек на место. При этом берут сюда детей только коренной национальности, причем предпочтительно из сельской местности.
Школа работает по программе основной. В 9 классе идет сокращение преподавания точных дисциплин даже по сравнению с Базисным планом. Есть и определенный конфликт: учителя-предметники добиваются, чтобы Базисный учебный план соблюдался неукоснительно, потому что при прохождении аттестации, срезах знаний они оказываются в ущемленном положении. Кроме того, тем выпускникам, которые не смогли поступить в специализированные училища, оказывается очень непросто в старших классах обычных школ. Высокая нагрузка – с восьми часов по семь уроков в день, потом с полтретьего до семи индивидуальные занятия – нередко отражается и на здоровье приехавших из села детей. У хористов, вынужденных стоять по два часа, бывали и обмороки.
В школе перебывали едва ли не все отечественные музыкальные знаменитости: Хачатурян, Шостакович, Штоколов, Зыкина. О школе пишут в Европе, картины выпускников выставляются по всему миру. В то же время внебюджетных средств практически нет. «На спецсчете сейчас – ни копейки», – вздыхает директор Иван Гордеев. Президент республики подарил ребятам автобус, дал деньги на благоустройство территории, ремонт крыши, проведение горячей воды в общежитие. В этом году начнут работу по переводу котельной с угля на газ. Строятся бассейн и баня, теплица, открыта сапожная мастерская, стоматологический кабинет. Но вот о переезде из старого здания здесь пока только мечтают…
Город Козьмодемьянск в марийской системе образования занимает особое место. Не только благодаря экспериментам с аттестацией: три года назад здесь была разработана и принята на вооружение в своем роде уникальная программа «Единое образовательное пространство малого города как фактор формирования подрастающих поколений». Именно она дала импульс прочим педагогическим новациям, среди которых – разработка программы оздоровления детей в ходе учебы, создание модели воспитательно-образовательной системы школы, образование в школах города сети реальных классов, в которых обучаются дети, склонные больше к практической работе руками, нежели к абстрактно-логическому мышлению. Есть в Козьмодемьянске и специализированная школа-интернат для одаренных детей, во многом похожая на Национальную президентскую школу.
Во многом, но не во всем. Понимая, что насыщенное расписание негативно сказывается на здоровье детей, в начальных классах апробировали систему тренажеров сенсорных систем Базарного. В результате за три года удалось улучшить ситуацию со зрением ребят. Расписание составлено таким образом, чтобы интенсивный умственный труд перемежался с физической нагрузкой: ввели два часа хореографии, увеличили количество часов физкультуры, ввели обязательную прогулку.
Как и в президентской школе, со средствами в козьмодемьянском интернате не густо. Вместе с тем второй год здесь пятиразовое питание. «Выкручиваемся благодаря взаимозачетам – спецсчет у нас пока голый, – рассказывает директор Александр Иванов. – Плата за содержание в интернате чисто символическая – 42 рубля в месяц: это два дня полного кормления ребенка! При этом у нас около 30% освобожденных. У нас есть 20 гектаров земли. Есть дача, на которой летом живут наши дети и выращивают для себя овощи».
Пример иного рода – Йошкар-Олинская экспериментальная школа-комплекс № 18. По статусу это обычная школа микрорайона, однако она находится под крылом сразу четырех министерств: образования, спорта, здравоохранения и культуры. Любой ребенок может выбрать тот уровень программы, который для него интересен: можно профессионально готовиться и стать профессиональным музыкантом, хореографом или спортсменом, а можно просто учиться игре на гитаре. С финансированием здесь благодаря экспериментальному статусу школы и наличию четырех «мамок» дело обстоит получше. «Плюс наши внебюджетные потуги», – скромно улыбается генеральный директор, депутат Госсобрания, советник президента по вопросам образования Григорий Пейсахович. Судя по великолепному оснащению огромного здания, в котором без компаса очень легко заблудиться, потуги небезуспешны…
Впрочем, политика интеграции основного и дополнительного образования проводится не только в продвинутых городских школах, но и на селе. Куракинскую среднюю школу Параньгинского района директор Василий Антропов называет спортивной, трудовой, музыкальной и танцевальной: здесь работает хореограф, открыт филиал детской спортивной школы, есть школьная пасека и свиноферма, выпускники получают права механизатора и автомобилиста-тракториста 3-го класса; команда школы ежегодно участвует в республиканских соревнованиях по картингу – правда, из-за того что техника давно устарела, выше шестого места подняться не удается.
Пижменская средняя школа Медведевского района теперь гордо именуется культурно-образовательным комплексом. Она объединилась с сельским клубом: в одном здании дети до обеда учатся, а после обеда – занимаются в шестнадцати кружках. Основные направления: хореография, вышивка, макраме, лозоплетение, рисование. Охват учеников кружковой работой практически стопроцентный: в деревне не так много способов интересно провести свободное время. «Вначале было много противников такого соседства клуба со школой, – рассказывает директор Николай Чернядьев, – мол, будут дискотеки, всякие безобразия. Но ведь на дискотеки ходят наши же дети. И сейчас все убедились: от объединения выиграли и клуб, и школа, и село. На тех же дискотеках порядка стало значительно больше».
Проза жизни поэтического района
Моркинский район республики Марий Эл называют поэтическим: именно отсюда вышли многие классики марийской музыки и поэзии. Природа здесь действительно располагает к элегическому настроению: две трети территории занимают удивительно красивые хвойные леса, множество маленьких рек и озер, дорога то взмывает вверх, то круто загибается и катится под гору – словом, Швейцария, да и только. Но в нашем разговоре с главой районной администрации Юрием Алексеевым преобладали темы сугубо прозаические.
Доходная часть муниципального бюджета – 38%, остальное – дотация. Качество земли здесь низкое, поэтому сельское хозяйство на три четверти убыточно. При этом район ухитрился занять первое место в России по системе общественного питания, второе – по потребкооперации. Большие надежды сейчас связываются с недавно открытым богатым месторождением качественного гипса: под это готовится соглашение с московским правительством. Кстати, если надежды оправдаются, районные школы смогут сэкономить на приобретении мела, который пока ввозится в республику аж из самой столицы.
Школ в районе сейчас 43, из них 7 отапливаются дровами, 19 – углем. В прошлом году пустили две новые школы. Всего в школах работают более 800 учителей и учатся около 8 тыс. детей. Треть бюджета идет на образование. По зарплате имеется задолженность за четыре месяца (август – ноябрь), по книгоиздательским компенсациям практически рассчитались за прошлый год продуктами.
Главная головная боль и министерства образования, и районных отделов – горячее питание школьников. «Сейчас федеральный бюджет не выполняет даже те обязательства, которые приняты на себя федеральной властью. Почему нам не дают положенные 1,5 % на питание? И мы вынуждены кормить детей на продукты, заработанные ими же! Мы используем детский труд, открыто идем на недокорм детей!» – возмущается Римма Катаева. Каждую неделю на стол министра ложатся сведения о наличии в школах и детских садах продуктов, об организации питания и проценте охвата детей. Все школьные столовые переведены из системы общепита на баланс муниципальных отделов образования, сельских и поселковых администраций. Это позволило существенно удешевить обеды и завтраки. Сельские школы вообще превратились в колхозы: они расширяют приусадебные участки, увеличивают поголовье скота, стремясь не только максимально перейти на самообеспечение, но и за счет реализации излишков приобретать крупы, растительное масло, сахар, чай.
Моркинский район в этом плане достаточно типичен: охват питанием – 100%, горячим – 73%. Родительская плата в неделю составляет 4 рубля, во многих сельских школах дети едят бесплатно, поскольку сами зарабатывают на продукты. Впрочем, ассортимент не отличается ни богатством, ни разнообразием. «Сейчас мы угостим вас тем, что ели сегодня учащиеся», – смущенно улыбаясь, сказал директор Нужключинской основной школы Аркадий Смирнов. На тарелках лежало картофельное пюре и потертая свекла. «Мясо раньше тоже давали, но оно уже закончилось». Но и это – благо: многие из учеников Аркадия Варсонофьевича дома питаются ничуть не лучше…
Однако даже в таких тяжелых условиях сельские школы в районе не только выживают, но и экспериментируют. Наиболее масштабный эксперимент предпринят в Коркатовской средней школе, где уже третий год работают лицейские классы химико-биологического профиля. Пока это единственная сельская школа в республике, имеющая лицейские классы. Теперь сюда собирают детей со всего района, при школе открыт интернат. На практические занятия лицеистов возят в лаборатории Марийского государственного университета, в который они будут поступать по окончании школы.
Выбор профиля не случаен, он опирается на социальный заказ: в ближайшее время району потребуются 12 учителей химии и биологии, 26 агрономов, зоотехников и ветеринаров, 35 медработников, 18 специалистов лесного хозяйства и экологии. Так что перспектива у начинания весьма впечатляющая. Впрочем, директор Александр Васильев не намерен останавливаться на достигнутом: коллектив совместно с министерством, институтом образования и роно подал заявку на проект «Одаренные дети села» в рамках республиканской программы «Вундеркинд Марий Эл» и президентской федеральной целевой программы «Дети России». Главная задача проекта – сломать устоявшийся стереотип, согласно которому одаренных сельских детей якобы надо собирать в городе, доказав, что и на селе можно организовать работу продвинутых классов. Проект рассчитан на 1999-2002 годы и требует для своей реализации 1 млн рублей. Найдутся ли эти деньги – большой вопрос, но коркатовские учителя намерены продолжать в любом случае. А значит, если не поэтов, то врачей и учителей Моркинский район еще вырастит.

Ваше мнение

Мы будем благодарны, если Вы найдете время высказать свое мнение о данной статье, свое впечатление от нее. Спасибо.

"Первое сентября"